Палач - Даниэль Зеа Рэй

– Хорошего вечера! – прокричала я ей в спину и прижала ладонь к губам.

История про архангелов от Дерека не была вымыслом. Это его история. Айени и Гоаре называют меня Aisori. Они называют Алексис Ней Aisori Одьена. Значит ли это, что все мы – архангелы? И значит ли это, что родители Айени и Одьена не попытаются избавиться от меня и Алексис Ней?

***

Я переоделась и оставила бардак в покое. Рюкзак на плечи, кроссовки на ноги, наушники в уши и ветер в лицо. Я бежала по кварталам, по своему прошлому, вспоминая хорошее и плохое, что случилось со мной в этом городе. Вот перекресток, где сбили ребенка. Вот место, где я вышла из машины Айени и дом, напротив которого потеряла сознание. Здание школы с ее задним двором и секретами, автобусная остановка, с которой меня часто забирал Дерек на машине, улица, на которой я жила когда-то, городской парк, где на меня напали, – я пробегала мимо этих мест, мимо своего прошлого и мчалась дальше. А вот и кафе, где я часто покупала два гамбургера, два салата и две бутылки воды. Для себя и Дерека. А потом бежала дальше, к выезду из города, чтобы запрыгнуть в его автомобиль и прокатиться по трассе с десяток километров, потом свернуть на съезд к старой дороге и остановиться возле лесополосы. Съесть гамбургеры с салатом, выпить воды, рассказать, как прошел мой день в школе и выслушать советы человека, который был моим лучшим другом. А потом вкалывать на поляне среди деревьев несколько часов, пока лучший друг учит меня бороться и выживать. Друг, не обременяющий своими проблемами. Друг, улыбающийся редко, но зато всегда искренне. Друг, любимую которого заказали его же родители.

Я свернула назад. Побежала в сторону квартала хранителей. К дому, мимо которого иногда пробегала, но в котором никогда не бывала в отличие от сестры. Я остановилась на противоположной стороне улицы, переводя дыхание. В окнах двухэтажного особняка, чем-то напоминающего особняк райотов, горел свет. Я просто стояла и смотрела на этот дом. В нем жили люди, которые разрушили жизнь своего старшего сына, руки которых испачканы кровью, секреты которых страшнее моих. Не знаю, сколько я там стояла. Долго. Настолько долго, что меня заметили. Дверь дома открылась и из нее вышла Доа Ригард – мама Дерека, Гоаре, Айени, Одьена и Кейдж. На ней был передник, и в руках она держала кухонное полотенце. Она постарела, а я… Я повзрослела. Она что-то говорила, но в ушах гремела музыка, и я не слышала, что именно. И не хотела слышать. Я развернулась и побежала дальше, оставив мать Ригардов позади.

Еще два квартала остались за спиной. Район райотов. Когда-то был их районом. Теперь здесь тоже живут хранители. И некоторые послушники. Красивые дома. Красивая жизнь.

Я вернулась в дом Мэрил, приняла душ, переоделась. Вошла в гостиную, где посреди бардака стояли два стула. Гоаре приходила не предупредить меня, а почву прощупать. И судя по высказываниям, Алексис Ней и ее «родственники» – это кость в горле семьи Ригардов. На любую силу найдется еще большая сила. Возможно, у Алексис Ней этот противовес есть?

Она переехала к Одьену. Семь лет назад Одьен называл мне адрес своего дома. И даже показывал фотографии. Надеюсь, с тех пор он никуда не переехал.

В гости я отправилась пешком. У предполагаемого дома Одьена я была около десяти вечера. В окнах горел свет, значит, жильцы сейчас дома. Подошла к двери и позвонила в звонок. На мое счастье, открыл Одьен.

– Мэйю? – он был не то удивлен моим появлением, не то несколько смущен.

Смущенным я никогда прежде его не видела, потому сделала ставку на удивление.

– Привет. Извини, что без приглашения, но вчера ты не явился на встречу, так что я пришла к тебе сама.

– Проходи, – он пропустил меня и запер дверь.

В коридор вышла женщина с темно-синими волосами, собранными в пучок. На ней был спортивный костюм и передник, а в руке она держала деревянную лопатку.

– Мэйю Соммервиль?!

Она знает мое имя? Хотя, здесь нет ничего удивительного.

– Алексис Ней, полагаю?

В коридор вышел Айени. Вот уж кого точно я не ожидала здесь увидеть, так это его! Да еще и поддатого! Еще и с бутылкой виски в руке!

– Познакомьтесь, моя Aisori! – отсалютовал мне бутылкой. – Кинула меня! Снова! – Айени приложился к бутылке, потом выдохнул и вытер губы рукавом рубашки.

– Хватит пить! – прорычал Одьен. – Поставь виски на место!

– Отвали! – Айени скрылся за дверями. – Мясо горит! Алексис! Переворачивай быстрее!

– Мы собирались ужинать, – она натянуто мне улыбнулась. – Присоединитесь?

– Пожалуй, – я кивнула. – Благодарю.

– Разуйся, – тихо прошептал Одьен.

Я уставилась на свои почти не запыленные кроссовки.

– В смысле?

– Алексис!!! – кричал Айени. – Горит!!!

– Иду! – она тоже скрылась.

– У Алексис пунктик на счет обуви, – пояснил Одьен. – Лучше разуйся.

– А не то что? Она меня убьет? – я едва не расхохоталась, но все-таки разулась.

Одьен достал из шкафа тапочки и вручил их мне.

– Почему вчера ты не пришел? – я отдала ему куртку и обула тапочки.

– Айени попросил.

– Ты все просьбы брата удовлетворяешь?

– Мэйю, – он вздохнул. – Все сложно.

– Он давно на стакане? – я кивнула в сторону дверей, за которыми скрылись Айени и Алексис.

– Полбутылки как. Вообще, он редко пьет.

– Редко, но метко, полагаю. Скажи мне, как твои родители отнеслись к тому, что ты встречаешься с палачом?

Одьен, казалось, онемел.

– Восторгу не было предела? – предположила я.

– Хватит ворковать! – Айени снова вышел в коридор. – Твоя Aisori за стенкой тебе есть готовит! Иди и помоги ей!

Одьен медленно выдохнул и посмотрел на брата. Кажется, до драки осталось совсем немного.

– Я могу помочь, – я прошла мимо Одьена, обогнула в дверях Айени и попала на кухню, отгороженную от столовой барной стойкой с рядом стульев.

Алексис крутилась на кухне, перемещаясь от плиты к умывальнику, холодильнику и обратно.

– Присаживайтесь! – она указала рукой на стулья у стола. – Кофе, чай, что покрепче?

– Она не пьет! – отчеканил Айени, выдвинул себе стул и плюхнулся на него вместе с бутылкой.

– Кофе, – ответила я.

– Эспрессо, американо, капучино, латте?

– Американо без сахара. Может, вам помочь?

– Нет, не нужно. Вы присаживайтесь. Одьен, – Алексис обернулась к нему, застывшему в дверях, – ты не сделаешь Мэйю американо без сахара?

– Конечно, – он улыбнулся ей настолько плотоядно, что я почувствовала себя очень даже лишней.