Наложницы. Гарем Каддафи - Анник Кожан

— Они это не скрывали! Они кричали о своей удаче! Папа Муаммар, как они его называли, так хотел доставить им удовольствие, что пригласил провести каникулы в своей стране, оплатив все счета. Самый внимательный из мужчин, не правда ли?

Об этих путешествиях мне рассказала Фатма. Она сразу же согласилась на встречу, когда ей позвонил один туарегский друг. После стольких отказов я была ей за это благодарна. Худенькая, высоко держащая голову, широко улыбаясь, беспечной походкой она вошла в холл «Коринтии», роскошного отеля, и я сразу же поняла по тому, как она здесь осмотрелась, что она знакома со всем персоналом и чувствует себя здесь как дома. На улице бушевала ледяная буря, а она была одета в легкую одежду, красивые лодочки, обнажающие хрупкие щиколотки. Ей было тридцать шесть лет, она называла себя мавританкой из Нигера, но вот уже двадцать месяцев жила в Ливии. Благодаря Муаммару Каддафи. Как это случилось? Она расхохоталась.

— О! Так просто!

Одна нигерийка, бывшая замужем за туарегом и знакомая с Мабрукой, в 2003 году предложила ей и еще четырем подругам съездить в Триполи.

— Предложение было заманчивым: самолет, экскурсии, пятизвездочный отель — все оплачивало ливийское государство! Не считая карманных денег. Что бы вы сделали на моем месте? Вы сразу сказали бы «да», и с большой радостью!

Я была счастлива, что она ответила вместо меня, так как мое «да» мне не принадлежало бы. Но она продолжила. Приглашение было настоящей удачей! Итак, несколько недель спустя она высадилась в аэропорту Триполи в компании четырех сияющих подруг. Джалал (служащий в мужской бригаде Каддафи и недолгий возлюбленный Сораи) ожидал их, чтобы отвезти в отель «Мехари» (пятизвездочный отель, которым долго управлял Нури Месмари). Им вручили первый конверт с 500 динарами (около 300 евро), чтобы они могли отправиться на небольшой шопинг, перед тем как им устроят туристические экскурсии. По истечении нескольких дней девушек попросили принарядиться для встречи с «папой». В отель за ними приехала машина из Баб-аль-Азизии в сопровождении автомобиля с охранниками, что, как уточнила Фатма, «стало свидетельством того, что мы были важными гостьями». Их встретила Мабрука, провела по нескольким залам. Каддафи появился в «очень простом» красном спортивном костюме. Он проявил интерес к каждой, осведомился о ее имени, семье, племени, языке, предпочтениях.

— Вы любите Ливию? А! Как бы я хотел, чтобы весь мир был без ума от моей страны!

«Он был таким милым, таким забавным!» — вспоминала Фатма. На мгновение он повернулся к Мабруке:

— Было бы хорошо, если бы на нас работала Фатма! Я вижу, что она говорит на арабском, туарегском, сонгаи, французском… Для нас это будет весьма полезным!

Фатме показалось, что Мабрука при этом выглядела раздраженной и ревнивой, но все же согласилась. И группа уехала, на седьмом небе от счастья.

— Это было действительно лестно: такой человек, как он, по-настоящему заинтересовался нами!

Не так ли?

«Каникулы» длились две или три недели. В их распоряжении были Джалал и шофер, потом последовали другие подарки. Фатма утверждала, что не видела Каддафи до самого отъезда. Но она быстро вернулась в Триполи с другими молодыми женщинами, одна из которых была местной малийской «секс-бомбой», блистательной и избалованной представительницей золотой молодежи, которую как-то заметил Нури Месмари и отправил за ней частный самолет, когда впервые отвез ее к Каддафи.

— Из-за ее облегающих нарядов и маек с откровенным декольте у нас была куча неприятностей на улице, но Каддафи это обожал! Он был от нее без ума и регулярно ее вызывал. Я ждала в компании с Мабрукой. Когда Вождь выходил из комнаты, он говорил: «Позаботься о моих гостьях!», что означало: «Помни о подарках и деньгах!»

И действительно, во время всех многочисленных визитов Джалал вручал им часы марки «Rado», «Tissot» и других марок, браслеты, серьги, «подвески знаменитых итальянских брендов», колье с фотографией Вождя, окруженной бриллиантами. А потом, перед самой посадкой в самолет, и конверты, содержащие сумму от 2000 до 20000 долларов, «в зависимости от важности каждой из гостий».

Безусловно, Фатма опускала важные детали своих функций. Она уклонялась от некоторых вопросов, смеясь и прикидываясь искренней:

— Вот такие мы и есть, мавританки! Мастерицы публичных отношений и торговли!

Мне казалось, что это больше похоже на определение сводниц и куртизанок. Она также говорила, не вдаваясь в подробности:

— Мы, мавританки, не любим приказов и скорее сами выбираем своих мужчин, чем разрешаем выбрать себя!

В любом случае ясно то, что она привозила к Вождю целые толпы женщин из разных стран — «последний раз на праздник Мулуд было семнадцать девушек из Нуакшота» — и что все знали о ее связи с Баб-аль-Азизией. Она также служила посредником между министрами, послами и предпринимателями из африканских стран.

— Мабрука занималась женами и дочерьми президентов, которые хотели встретиться с Каддафи. А мое поле деятельности было намного обширней!

А щедрость Вождя была безграничной для женщин, настаивала она, напоминая о том, что роскошные отели Триполи, во главе с «Мехари», постоянно наводняли эти праздношатающиеся гостьи всех национальностей в ожидании своего свидания. Точно так же было ясно, что они вступали в интимную связь с диктатором. По разным поводам она сопровождала его в Бенгази и Сирт, а также во время его прогулок в пустыню; она присутствовала на церемониях национальных праздников и сидела рядом с его женой Сафией, а также и с двумя его дочерьми, Аишей и Ханной, «последняя всегда держалась позади старшей». «Какие приятные воспоминания!» — признавалась она. И весьма приятные дела.

***

Главными свидетелями были, безусловно, шоферы из Баб-аль-Азизии, которые наблюдали за парадом всех этих женщин. Один из них, Хуссейн, работавший в протокольной службе, подтвердил, что совершал бесконечные рейсы между «Мехари» и аэропортом, перевозя девушек. Они прилетали отовсюду, вспоминал он: из других городов Ливии, а также из Ливана, Ирака, стран Персидского залива, Боснии, Сербии, Бельгии, Италии, Франции, Украины. Им было лет по двадцать, они были красивыми «даже без макияжа», и у всех были длинные волосы. Один человек из службы протокола был обязан их встретить и привезти прямо в отель, где они оставались несколько часов или дней, пока за ними не приедет Хуссейн — чаще всего к часу ночи, — чтобы отвезти их в Баб-аль-Азизию.

— Там я спокойно ждал на парковке. К пяти утра мне стучали в окно, и я отвозил девушку в отель, всегда в сопровождении машины с охраной.

Многие выходили счастливыми, другие — в состоянии прострации. Некоторые уезжали на следующий день, других вызывали несколько вечеров подряд. Все приезжали с минимальным багажом, большинство уезжали с кучей чемоданов. В зеркале заднего вида Хуссейн видел пачки долларов.

— Клянусь головой своего сына: одна достала из чемодана фирмы «Самсонит», набитого банкнотами, стодолларовую купюру, свернула ее в трубочку и нюхнула кокаин! Сто долларов! Больше, чем моя месячная зарплата!