Воевода ертаула. Полк конной разведки - Юрий Корчевский

Я положил Василия на спину, зажал нос, припал к губам и вдохнул в него воздух, потом еще и еще… Щеки у парня порозовели, он закашлялся и открыл помутневшие глаза.

– Отец, где татары?

– Ушел один, – зло бросил я.

– Меня же арканом с лошади стащили! – виноватым голосом сказал Василий. Он крутил головой, ощупывая на шее следы от веревки.

– Эка, с кем не бывает! На меня тоже аркан накинули.

– Как же ты освободился?

– Саблей успел перерезать.

– А я и дотянуться до нее не успел.

– Ну, давай – вставай и в следующий раз быстрее будь, я могу рядом не оказаться.

Я не собирался его ругать – был рад, что удалось освободить сына из цепких татарских лап.

– А конь твой где?

– На нем другой татарин ехал.

Я сплюнул с досады. Сабли и пояса на сыне тоже не было – успели снять.

Ладно, черт с ней, с саблей, хотя и жалко – не из простых была, выбирал лучшее.

Я усадил сына на своего коня, сам попытался поймать коня татарского. Но не тут-то было! При моем приближении он отбегал в сторону – я был для него чужаком. Ну, ничего не поделаешь, фактически у нас остался один конь на двоих.

Ладно, добраться бы до лагеря вологодского ополчения, там Плещеев даст лошадь. Хуже, если снова встретятся татары по дороге: оба пистолета разряжены, запасной порох в мешочке на поясе вымок после купания в реке, сабля и та – одна на двоих.

Мы прошли около версты, когда из кустов нас окликнули:

– Стой!

Я схватился за саблю.

Но из кустов раздалось:

– Сабельку-то опусти, боярин. Мы тебя сразу признали, как ты только появился. Свои мы, дозор вологодский. Ты пошто пеший?

– Татары напали, лошадь у новика моего увели.

– Это где же? – удивились в кустах.

На дорогу выехали трое конных.

– Верстах в трех отсюда. А что, выстрелы были не слышны?

– Думали – показалось.

– Лазутчики татарские рыщут, не иначе кого в плен взять хотят, о силах наших вызнать.

– Надо Плещееву доложить.

– И побыстрее, не ровен час – захватят еще кого. Надо бы лес прочесать.

– Это уж как воевода решит.

До лагеря было недалеко, и вскоре я уже сам рассказывал Плещееву о нападении. Тот аж зубами заскрипел.

– Наглецы, под носом у нас промышляют. Сейчас же одну сотню подниму, пусть все в округе прочешут. Лошадь тебе дам, при случае – вернешь.

Мы поскакали в свой лагерь.

Когда Федька принимал у Василия лошадь, то удивился:

– Василий, ты же уезжал на Ветерке? Лошадь-то, никак, чужая?

– Чужая, Федор, – ответил я за сына. – Василия без малого крымчаки в полон не взяли. Найди ему оружие получше – саблю, нож да пояс справный.

– Сделаю, боярин. Эка, не повезло парню.

– Это еще как сказать – не в плену ведь и живой. А сабля и лошадь – дело наживное.

Я собрал бояр и в двух словах рассказал о лазутчиках татарских.

– Кто хочет со мной на вылазку? Дело добровольное, никого не понуждаю. Думаю, где-то рядом силы татарские собираются. Лазутчики не иначе как «языка» взять хотели. Далеко от основного отряда они не уходят. Вот и надо прощупать – где тот отряд, велик ли?

Вызвались все. Меня охватила гордость за своих конных. «Молодцы!» Однако и оголять лагерь негоже. Вдруг – нападение?

Я оставил за себя боярина Денисия, как товарища воеводы и как наиболее опытного ратника. Со мной пошли две сотни конных, и в их числе – моя десятка вологодская. Вновь принятых холопов я не брал – выучки нет, полягут почем зря.

Василий уже надел новый пояс с ножом и саблей. Я непременно хотел взять и его с собой: пусть поучаствует в разведке, а выдастся – и в бою, в силу свою поверит – срубит хоть одного татарина. Оставь его сейчас в лагере – сломается парень, бояться будет.

Я перезарядил пистолеты, взял свежего пороха. Напомнил десятку проверить и взять с собой мушкеты.

Мушкет при столкновении с противником – средство сильное. Залп – и куча раненых и убитых, да и моральное, психологическое давление огненного боя на врага мощное. У татар огнестрельного оружия не было – луки со стрелами да сабли. Боялись ли они его применять или, может быть, больше полагались на привычное оружие, которым воевали еще их отцы и деды? К тому же тяжеловаты мушкеты, в бою хороши, только коли картечью заряжены: точность боя пулей невелика – стволы-то не нарезные. И еще один недостаток – осечек многовато. На десяток выстрелов – две-три осечки. Хорошо, если противник далеко, успеешь курок взвести да свежего пороха на полку у замка подсыпать. А в ближнем бою – так там одна надежда на саблю и остается, да на удачу еще, коли благоволит она тебе. Потому всадники других десятков, кроме сабель, при луках были, а когда внапуск на строй врага шли – копья применяли.

Сейчас предстояло провести разведку в ближнем порубежье. И тихо подойти к татарам. Лучше застать их врасплох, не готовыми к бою. А уж тогда только броском бой завязать, «потравить» неприятеля, рассеять по оврагам и перелескам да подмогу вызвать или – порубить всех, если сил своих хватит. Не исключал я и возможность заманить на засаду, под «огненный бой», бегством притворным. Ну, обстановка покажет. А пока я знал – обнаружить неприятеля и подойти незамеченными будет непросто – воевать в степи они умеют. И пока неизвестно – много ли их переправилось через Оку с того берега?

Мы выехали колонной, пересекли речку вброд. Куда вести конников? Я даже приблизительно не представлял, где могут быть сейчас крымчаки. Идти в сторону вологодцев? Смысла нет: после моего появления Плещеев наверняка сотню-две конных выслал. А направлюсь-ка я влево, за холмы.

Так и сделал. Выслал вперед троих дозорных, чтобы упредить успели, коли татар заметят. Наказал скрытно ехать, не шуметь – не дать себя обнаружить.

И едва мы проехали версты три, как они во весь опор назад летят.

– Татары! Сотни полторы, лагерем стоят и подвод много.

– Как же вы их узрели?

– Берег высокий, а они на лугу стан разбили. Вот и улыбнулась удача.

– Вас их дозоры не заметили?

– Вроде нет.

– Нарисуй на земле.

Бояре столпились вокруг нас, и дозорный довольно четко набросал на пыли прутиком – где река, где луг с татарами, где табун расположили.

– Вот что, мыслю я – надо зайти с двух сторон. Возьмем их в клещи, чтобы никто не ушел. Здесь берег высокий, в лоб на холмы они не попрут. В первую очередь надо со стороны их табуна зайти, чтобы их от лошадей отсечь.

Я обернулся к боярам, нашел глазами сотенного.