Требуются отдыхающие - Ирина Мясникова

– Люся! Проснись, это при Советской власти в обычных средних школах в новостройках давали приличное образование. И то, оно ни в какое сравнение не шло с образованием в специальных школах. Английских, немецких или физико-математических! Ты же при всех своих доходах засунула ребенка в обычную школу около дома! Главное, по-твоему, чтобы недалеко ходить!

– Никакая она не обычная, эта школа. Она с уклоном! – спорила Люська с Гвоздевым.

– С каким таким уклоном?

– С эстетическим!

– Дура! Ты Ваньку что, в эстеты готовишь? Поздравляю!

Действительно, дура, в этом с Юрой трудно не согласиться. Если б не Люськины родители, которые регулярно занимались с Ванькой, то из ребенка точно бы какой-нибудь эстет безмозглый получился. Чего, спрашивается, упиралась?

Вон и Панкратьева все время над Люськой и ее любовью к родному Купчино потешается. Говорит, что дай Люське волю, так та на работу будет ходить в соседнюю парадную. Люська с подругой спорила, но в определенный момент обнаружила, что приложила максимум усилий к тому, чтобы головной офис их с Кразманом компании располагался неподалеку от ее дома.

Как вовремя все-таки на ее жизненном пути организовался Альбатрос! Если б не он, сидела бы сейчас Люська квашней в четырех стенах с потолком на голове, изредка выбираясь за покупками в соседний крытый рынок под названием «Железка». В «Железке» в лучших традициях девяностых продавалось все от трусов до самолета. Тут тебе и «Версачи», и «Пьер Карден», и какава с чаем. Юра только один раз эту «Железку» посетил, посмотрел на Люську строго, да еще пальцем у виска покрутил.

Правда Люська ни минуты не сомневалась, что в московских новостройках обязательно такая «железка» присутствует, да и вид из окна ни чем не лучше ее родного Купчинского. Такой вид открывается из окон любой новостройки, хоть в Нижневартовске, хоть в Самаре. Неизвестно, чего еще там на газоне в Куало-Лумпуре этом понакидано. Вот если б свой дом иметь, да со своим газоном, чтоб ни одна собака мусор на него выкинуть не могла, и не только мусор, а и нагадить, чтобы никому постороннему было невозможно. Чего там Юра говорил про дом в Камбодже? С ума сойти. Кому он там нужен этот дом? Последний Рэмбо, где геройствовал? Или Люська чего-то напутала, или в фильме про Рэмбо все переврали. В Купчино хотя бы никто не стреляет и не квакает на таком противном языке, как в том фильме. Хотя китаезы уже и в Купчино имеются.

Люська прислонилась лбом к холодному оконному стеклу. Да, похоже, Людмила Владимировна Закревская за последние два года серьезно выросла. Сейчас она уже ни за что не согласилась бы жить с Ашотом со стоянки, никогда не стала бы убиваться по Славику из самых глубин Казахстана, но и за великолепным Юрой Гвоздевым на край света ей почему-то бежать тоже расхотелось. Конечно, она ему от большой любви в ажиотаже продемонстрировала свою готовность следовать к нему в Лумпуры, но сейчас, дома, она поняла, что не по возрасту ей и не по рангу кидаться куда-то сломя голову и начинать жизнь с нуля, с чемоданов и очередной новостройки. А вот из Купчино выбираться давно пора.

До вечера еще была куча времени, и она решила поехать к Панкратьевой посоветоваться обо всем. Она набрала номер телефона подруги, та оказалась дома и готовила своему Тимонину какие-то изыски на ужин.

– На меня тоже приготовь, – безапелляционно заявила Люська и уже через сорок минут стояла перед дверью Панкратьевой. Та открыла ей дверь и побежала назад на кухню. В квартире чудесно пахло чесноком и жареным мясом. Люська зашла, сняла сапоги, нацепила тапки и пошла следом за Панкратьевой. Вот уж где потолок на голове никак не лежал, так это в ее квартире. Особенно в двухэтажной гостиной, где он находился на высоте семи метров и был выполнен из стекла. Летом в этом потолке видно было небо, а сейчас там лежал грязный снег. Гостиная у Панкратьевой была совмещена с кухней. В центре за белым столом восседал Тимонин и ждал, когда Аня накроет на стол. Та суетилась у плиты.

– Здравствуй Люся! Выглядишь прекрасно. Встреча с бойцом Гвоздевым, несомненно, пошла тебе на пользу. Докладывай, как было дело, и что из всего этого вытекает? – Тимонин выключил телевизор и строго посмотрел на Люську.

Люська устроилась за столом напротив него и стала рассказывать. Панкратьева разложила еду по тарелкам и тоже уселась рядом с Тимониным напротив Люськи. Оба внимательно слушали Люську, не прикасаясь к еде. От тарелок шел просто восхитительный запах.

– Ребята, давайте есть, а то остынет! – Люська запихнула себе в рот кусок мяса и замычала. Вот ведь Панкратьева, как вышла за Тимонина замуж, так и готовить откуда-то так здорово научилась. Тимонин разлил всем вина.

– Правильно ли я тебя понял, что с того момента, как боец Гвоздев бесследно исчез из твоей квартиры и до того момента, когда ты случайно встретила его в отеле славного города Амстердам, прошло почти два года? – поинтересовался Тимонин.

Люська вздохнула.

– Правда твоя, товарищ генерал.

– Вот это-то мне и не нравится больше всего, – заметила Панкратьева, поджав губы.

– Да уж! Приличные бойцы так не поступают, – добавил Тимонин.

– Витя! Я и сама в полном расстройстве, чего, думаешь, к вам примчалась. Ты же знаешь, баба сильна задним умом. Сначала в любовном угаре я, ясное дело, на Гвоздева набросилась со своей любовью неземной, а потом призадумалась. Во-первых, бизнес этот его странный, а, во-вторых, помните, я вам про нашего хозяина Петра Сергеева рассказывала?

– Это тот, у которого климакс, или тот, который беременный? – уточнил Тимонин.

– Да ладно тебе, никакой он не беременный, он тестостероном переполненный. От одиночества. Так вот, а Юра в этом плане какой-то был, я бы даже сказала, сытый.

– Ничего удивительного, он же в Амстердаме был, а в Амстердаме… – Панкратьева закатила глаза.

– Ничего такого в Амстердаме для Гвоздева нет. Я этого бойца давно знаю, он продажную любовь не жалует, – строго заметил Тимонин.

– Да, ладно вам. Мало ли был у него кто-то, слава богу, два года прошло, а тут увидел он нашу Люсю, да такую роскошную после всех ее операций, и прибалдел. А сейчас помчался со своей девушкой отношения выяснять. Скоро примчится в обратный зад и припадет к Люськиным ногам, – высказала предположение Панкратьева. Чувствовалось, что ей самой эта версия очень понравилась.

– Очень даже может быть, насколько я помню, Юрий всегда был человеком увлекающимся. Сначала в одну сторону увлекся, потом в другую, делов-то! – ухмыльнулся Тимонин.

– Вить, а бизнес? Как думаешь, мог он в криминал ввязаться? По всему видать было, что он ни в чем себе не отказывает.

– В криминал Юрий ввязаться, безусловно, мог, но не в тот, который ты тут себе со страху нафантазировала. Он парень умный, всегда ходит где-то на грани с запретным. Я знаю, что у него доля в какой-то большой социальной сети в Интернете. Он туда вписался, когда никто даже предположить не мог, что это может приносить доход. Не сомневаюсь, что он завязан на многие успешные бизнес-проекты. Ты сама знаешь, как у него башка устроена. Причем он везде поступает грамотно – работает не за деньги, а за долю. Он и с нашим владельцем ухитрился в долю вписаться. Знаю, что консультирует его постоянно. Так что, насчет денег будь спокойна никакой там торговли наркотой или оружием нет и в помине. Мне другое не нравится.