Дочь палача и ведьмак - Оливер Петч

Магдалена в который раз уже подивилась красоте немого подмастерья. Рыжие волосы и широкая грудь придавали ему сходство со святым Христофором, несущим на плечах маленького Иисуса.

— Дядя или кто там, но спать сегодня ты отправишься без сладкой каши, — пригрозила Магдалена и поискала место, откуда могла безопасно спуститься с Паулем. — Слышишь меня, нет?

Наконец она отыскала более-менее пологий спуск и съехала по влажной листве вниз. На дне ущелья ее подхватил ухмыляющийся Маттиас. Он слегка наклонился, так чтобы Магдалена смогла обнять Петера.

— Больше никогда не сбежишь от меня, понял? — бранилась она на сына, крепко прижимая его к груди. — Никогда больше!

Маттиас по-прежнему ухмылялся. Потом он порылся в кармане брюк и требовательным жестом сунул женщине под нос сушеную сливу. Только теперь она обратила внимание, что у старшего сына весь рот перемазан сливовой мякотью.

— Вот теперь-то мне все понятно! — засмеялась она. — Ты свалился сюда, а Маттиас утешал тебя сушеными сливами. Неудивительно, что я тебя не слышала… Куда там, с набитым-то ртом!

Петер выхватил сливу у нее из-под носа и жадно слопал. Маленький Пауль захныкал; Маттиас и ему дал сливу, и малыш тут же запихал ее в рот.

Они все вместе двинулись по дну расселины, мимо замшелых утесов и буков, отливающих изумрудом под полуденным солнцем. После пережитого ужаса Магдалена как заново родилась. Маттиас тем временем усадил маленького Пауля на плечи, а Петера повел за руку. Немой подмастерье, похоже, пришелся детям по душе. Он указывал на птиц в лесу, подбрасывал в воздух охапки листьев и корчил рожицы, глядя на которые дети хихикали и смеялись. Магдалена невольно улыбнулась.

«Лишь бы Симон не узнал, — подумала она. — Уж и не помню, когда дети в последний раз так с ним смеялись. Что ж, он просто уделяет им слишком мало времени».

Через некоторое время они вышли к скоплению камней, расположением своим похожих на останки круговой стены. Еще дальше высилось нечто вроде скального пика. Петер отпустил руку Маттиаса и бросился к скалам, чтобы забраться на них. Оказавшись наверху, прошелся по кругу, но потом вдруг застыл на месте.

— Что там, Петер? — спросила Магдалена с тревогой в голосе. — Что-то не так?

— Вон там, мама…

Петер показал на еще одну каменную глыбу, расположенную на некотором отдалении. Отсюда она походила на гигантскую голову тролля. Голос у мальчика звучал теперь тихо и боязливо.

— Там опять эта ведьма. Я боюсь ее.

— Что еще за ведьма?

Сердце снова заколотилось; Магдалена устремилась к каменному кольцу, Маттиас с Паулем на плечах следовал за ней. Обойдя круг примерно наполовину, она увидела у подножия скалы старую женщину в лохмотьях, сгорбленную, точно под неподъемной ношей. Седовласая старуха повернулась к Магдалене, и та догадалась по ее белесым глазам, что она слепая.

— Дети! — прошептала женщина, голос у нее подвывал, словно ветер. — Дети в большой опасности. Кто-то желает им зла, я чувствую!

— Что… что ты такое говоришь, женщина? — спросила Магдалена и пододвинулась поближе к Маттиасу. — Кто хочет зла моим детям?

Немой великан злобно заворчал и, шагнув к скале, стащил к себе онемевшего от страха Петера. Мальчик не мог отвести взгляда от старухи в лохмотьях.

— Зло повсюду! — взвыла старуха. — Я стерегу вход в преисподнюю, но зло уже давно поселилось в ваших домах. Я больше не в силах его сдерживать. Остерегайтесь, дети! Остерегайтесь!

Она слепо зашарила руками и шагнула к Маттиасу и Магдалене с детьми. Длинные, с грязными ногтями пальцы потянулись к маленькому Паулю. Подмастерье оттолкнул ее, так что старуха повалилась назад и рухнула на листву.

— Страшитесь! — визжала она, словно обезумев. — Страшитесь! Зло расползается, я слышу, как оно клокочет в недрах горы. Слышу его песню, каждую ночь! Конец близок!

В некотором смятении Магдалена схватила детей за руки и медленно попятилась обратно к обрыву, откуда они пришли.

— Послушай, почтенная, — попыталась она успокоить старуху. — Мы ничего тебе не сделаем. Прости, если напугали тебя.

Магдалена все пятилась и при этом что-то примирительно бормотала. Старуха явно была не в своем уме. Но ведь именно сумасшедшие зачастую насылали проклятия, которые позже сбывались. Во всяком случае, так говорили опытные люди, и своя доля истины в этом, видимо, была.

Старуха продолжала причитать, но теперь жалобы ее перешли в невнятное бормотание. Она скорчилась на земле, и Магдалена понадеялась, что Маттиас не сильно ее ушиб. Она решила уже вернуться к старухе и посмотреть, не случилось ли с ней чего, но подмастерье глухо заворчал, схватил ее за плечо и потянул назад. Он сделал жест, означавший, видимо, что старуха немного не в себе, и показал в сторону монастыря. Взгляд его служил явным предостережением, а дружелюбия в глазах как не бывало.

— И-ие-м… у-чш-е и-ем-м… — протянул он.

— Ты прав, Маттиас, — вздохнула Магдалена. — Лучше нам вернуться, пока она с детьми ничего не сотворила. Здесь мы уже бессильны, она давно уже живет своим миром.

Дочь палача бросила на сумасшедшую последний обеспокоенный взгляд, затем отвернулась и поспешила вместе с детьми и Маттиасом обратно к обрыву. Некоторое время до них еще доносились вопли старухи, но постепенно лес погрузился в тишину. Вскоре дети снова начали смеяться, а спустя пару минут уже забыли эту необычную встречу. Минут через пятнадцать они вместе забрались по косогору и оказались на опушке перед ароматной лужайкой.

Магдалена облегченно вздохнула, словно пробудившись от кошмарного сна.

— Бога ради, кто это был? — спросила она у Маттиаса.

Но подмастерье лишь пожал плечами и с призывным жестом двинулся дальше.

Они спешно пересекли лужайку и направилась к монастырским стенам. Вокруг церкви с громкими молитвами расхаживали группы паломников. Среди нескольких богомольцев Магдалена неожиданно увидала отца. В этот раз он не стал надевать монашеской рясы, и вид у него был несколько затравленный. Заметив дочь, Куизль стремительно зашагал в ее сторону.

— Где ты, черт побери, шаталась? — проворчал он и рассеянно погладил внуков по головам. — Мы с Симоном беспокоиться уже начали.

— Я ходила в лес с детьми и Маттиасом, — постаралась успокоить отца Магдалена. — Вам же за разговорами не до нас было.

— Так это и есть помощник Греца? — Палач оценивающе оглядел рыжеволосого гиганта. — Что ж, по крайней мере, ты была не без защиты. И все-таки впредь в лес лучше не ходи.

— Так вы с Симоном что, запереть меня решили? — К Магдалене вернулась ее прежняя самоуверенность. — Забудьте! — проворчала она. — Я пойду туда, куда мне вздумается!

Сначала она собралась рассказать отцу о странной встрече с безумной старухой, но потом передумала. В нынешнем положении это лишь сыграло бы отцу на руку. Вместо этого женщина обратилась к нему шепотом: