Тайна полтергейста - Сергей Недоруб

— Не держу, — сказал Борланд, разряжая барабан револьвера и швыряя оружие на землю. — Почему в вашей группе главный не ты?

— Проштрафился я, — ответил Геворг. — Может, позже расскажу.

— Если жив останешься. Не ходил бы ты в Бар, брат. Не надо. Вам с "Долгом" таким способом не справиться.

Лицо Геворга окаменело.

— Я должен, — произнес он тоном, не приемлющим возражений.

Борланд кивнул.

— Будь по-твоему, брат. Извини, что отказываюсь поддержать вас. Но у меня своя война.

Геворг поднял руку.

— Будь здоров, брат, — пожелал он.

— Береги себя, — ответил Борланд, повернулся и пошел прочь, не оглядываясь.

Шагов через пятьдесят он приложил пальцы к наушнику.

— Уотсон, Фармер, вы еще живы?

— Да, — ответил Фармер. — Извини, что не прикрыли тебя, как следовало. Мы решили, что ты справишься.

— Вы все правильно сделали, — ответил Борланд. — Прикрытие было, конечно, вообще никаким, но это даже к лучшему. Обошлись без крови.

— Прикрытие было такое, что ты по нему еще скучать станешь, — сказал Уотсон. — Мы знаем, когда нужно стрелять, а когда нет.

— Да, — подтвердил Борланд. — Я вам верю. Вы молодцы. Далеко вы, кстати?

— Не очень, но идти будем ‹минут десять. Тут, кстати, тебе звонила какая-то девушка. Сказала, что перезвонит.

Лицо Борланда просветлело, и в ухе зазвучал уже хорошо знакомый девичий звонкий голос:

— Привет! Ты тут не скучал?

— Скучал, Литера, — ответил Борланд, чувствуя, как его охватывает радость. — Ты где была?

— Отстала немного, затем приводила в порядок связь. Была тут история с виви…

Гарнитура разлетелась на куски, и Борланду обожгло щеку. Он не успел разобраться, откуда произведен выстрел, лишь упал на землю, машинально закрыв голову руками.

Он даже не стал тянуться к пистолету, в надежде, что враг сочтет его мертвым. Но долго лежать не довелось.

— Встань, — послышался голос.

Борланд тут же поднялся, глядя на Анубиса. Предводитель южного подразделения клана "Долг" стоял явно с трудом, шатаясь и шумно дыша. Он был весь в пыли и крови. Судя по количеству — не в собственной. Лицо "долговца" было разбито, в руке подрагивал пистолет.

— По праву лидера клана… — выговорил он и закашлялся. Анубиса начало трясти, и он закрыл лицо руками.

— Я рад, что ты выжил, — тихо сказал Борланд, продолжая стоять на месте. — Можешь не верить, но я и в самом деле рад.

Сплюнув кровью, Анубис снова начал поднимать пистолет.

— По праву лидера клана, — сказал он уже тверже, — я приговариваю тебя к смерти.

— Да нет у тебя никаких прав на подобные решения, — ответил Борланд. Он давно разучился дрожать перед дулом пистолета, но не потому, что не чувствовал страха. Избавиться от страха невозможно. Можно лишь совладать с ним. Сталкер уже давно уяснил — есть все же разница, от чьей руки принять гибель. Даже при всеобщем равенстве результата.

— Нет прав, говоришь? — произнес Анубис. — Уже есть.

— Ты уверен?

— Ксавьер погиб.

По лицу Борланда пробежала тень.

— Я не хотел смерти Ксавьера, — сказал он и осекся. Получившаяся ситуация кое-что ему сильно напоминала. Кое-что в прошлом, о чем он столько времени мечтал позабыть.

— Ксавьер погиб, — продолжал Анубис. С каждым словом "долговец" все тверже стоял на ногах. — Он погиб, и в его смерти виноват ты.

Борланд зажмурился.

— Нет, — прошептал он, мотая головой и сжимая кулаки. — Не говори так. Это… это совсем другое. Я никого не предавал.

Он опустился на траву, почувствовав внезапную слабость.

Анубис нацелил ствол ему в голову.

"Клинч, ты меня слышишь? Кто бы ты ни был — радуйся. Ты победил меня. Но победил трусливо, из-за угла. Чужими руками. Руками честного, мужественного сталкера, который, подобно мне, угодил в жернова Зоны. Не аномалии убивают. Не выбросы, не мутанты и не радиация. Это мы убиваем друг друга во имя своего личного долга, своей особенной свободы…"

Борланд поднял голову.

— Анубис, что для тебя долг? — спросил он.

"Долговца" этот вопрос буквально подкосил. Анубис отшатнулся от Борланда и едва не потерял равновесие. Жесткое выражение лица сразу улетучилось, теперь сталкер выглядел растерянным.

Борланд продолжал смотреть на него в упор. Раздался пронзительный крик. Борланд вскочил на ноги, глядя на Литеру, стоявшую в паре десятков метров от него. Девушка была вся в грязи, без оружия, без своего рюкзака. От ее былой уверенности не осталось и следа. Она стояла в траве с выражением крайнего отчаяния и бессилия, схватив себя руками за щеки, по которым стекали слезы.

Она плакала и смотрела на Борланда.

Анубис взглянул на Литеру, затем снова на сталкера. Неуверенно взмахнув пистолетом, он с третьей попытки спрятал его в кобуру.

— По праву лидера клана я приговариваю тебя к изгнанию, — сказал он. — Отныне любой боец клана волен убить тебя, как только увидит. И мое личное предложение: навсегда исчезни. Это все.

Он отошел в сторону и вскоре растворился в лесной чаще.

Борланд с горечью усмехнулся. В его душе поселилось нелепое чувство, что все битвы в жизни выиграть невозможно. Он шел к Литере, с каждым шагом сокращая расстояние до девушки и все больше наполняясь ощущением бессильной победы.

Когда он обнял Литеру, она изо всех сил прижалась к нему и разрыдалась пуще прежнего. Борланд ничего не говорил, не размыкая объятий, они опустились и сидели в траве. Литера спрятала лицо у Борланда на груди, и сталкер просто держал девушку, пока ее рыдания не стихли.

— Я все видела, я бежала и… — Она всхлипнула. — Я потеряла все оружие! Я ничего не могла сделать! Ничего!

— Ты уже многое сделала, — ласково произнес Борланд ей на ушко. — Ты чудо, Литера. Спасибо тебе.

Девушка затихла и тут же отстранилась от него, глядя куда-то в сторону.

— Не обнимай меня, — сказала она. — Я грязная и страшная.

— Совсем нет, — улыбнулся Борланд.

— Даже Анубис испугался.

— Его не ты напугала, а мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Я спросил, что для него долг. Литера успокоилась.

— Такой вопрос кого хочешь напугает, — сказала она.

— Да, — согласился Борланд, зарываясь лицом в ее волосы. — Намного проще постоянно исполнять какой-нибудь долг, чем задумываться о нем.

Миновало не меньше двух минут, прежде чем сталкер услышал долгожданные шаги Уотсона и Фармера. Они с Литерой отпустили друг друга.