Психиатрическая лечебница: На руинах прошлого - Максим Диденко

благодарностях за уделенное ей время, попрощавшись также и с сестрой, Юля напомнила, что они уже опаздывают на занятия и направилась прямо по коридору в указанном ей направлении.

В туалет ей, конечно же, было не нужно. Она лишь хотела осмотреться, выискивая процедурные кабинеты или комнату-склад медикаментов. Но видела по пути лишь столовую, кабинет заведующего, санитарное помещение и выход на задний дворик комплекса.

Уборную Юля нашла за поворотом, как и обещала инструктор. Она зашла внутрь, пару минут постояла у зеркала, обдумывая свои дальнейшие действия, умылась и вышла. Стоя на перепутье, соединявшем в перекресток два длинных коридора, она думала: просто выйти тем же путем, ничего в итоге не найдя, или же пройтись по коридору в надежде обнаружить интересующее ее помещение? «Сейчас или… послезавтра?» — думала она. Но не смогла удержаться от соблазна и, лишь немного поразмыслив, взвешивая варианты, решила все же пройтись по коридору, ведущему вглубь комплекса. На вопрос от случайно встреченного персонала могла бы ответить, что искала уборную, а в эту сторону ее направила Светлана Владимировна — куратор по пилатесу.

Таблички на всех дверях по левую и правую руку от нее сменялись однотипными наименованиями. Большинства из написанных на них слов Юля даже не встречала за всю свою жизнь, хоть и знала их значение. Все двери были из плотной цельной древесины, а лишь некоторые из них, отведенные под большие залы для занятий другими видами «познания и развития», имели полупрозрачные стекла. Через них можно было рассмотреть интерьер помещений.

На одной из дверей красовалась табличка «интенсивная терапия». Это слово показалось Юле многообещающим. Заглянув через стекло, она увидела несколько столов, расположенных в ряд, словно в операционной, и два стеклянных холодильника в металлической раме, с полками, заставленными различными медпрепаратами.

Предварительно оглядевшись по сторонам и убедившись, что ее никто не видит, она с нажимом опустила ладонь на ручку двери, но та не поддалась — заперто.

— Твою мать! — выругалась она, понимая, что не учла варианта с закрытой дверью.

«И как теперь быть? Просить какую-нибудь медсестру — или кто они тут, не больница же, все-таки, — чтобы та открыла ей дверь, и она смогла беспрепятственно взять себе все, что заблагорассудится?»

Пытаясь сообразить дальнейший план действий, она отошла от двери на тот случай, если ее кто-нибудь заметит.

«Придется все же вернуться сюда послезавтра, черт!»

— Черт! — импульсивно выкрикнула она, не сумев сдержать эмоции.

Но эмоциями делу не поможешь. И Юля тоже это понимала. Потому собрала всю свою волю в кулак и решила, что придет сюда послезавтра. Да, возможно, даже занятия придется посещать. Но цель важнее средств.

С этими мыслями она и покинула здание оздоровительного комплекса. Вернулась тем же путем, минуя широкую стеклянную стену, за которой усердно, в поте лица, трудились девушки и женщины, развивая в себе способность чувствовать и использовать внутренние и неисчерпаемые силы своей души и тела. Среди них была и ее младшая сестра. Юле было до озноба мерзко наблюдать за всем этим. Она считала каждого из этих людей неисправимыми фанатиками, гоняющимися за эфемерными чудесами, ни одному из которых попросту не суждено стать реальностью. — Вы еще О’Шемиру не встречали, дуры набитые! — проговорила она, слегка шевеля губами, и вышла на улицу.

Лишь вдохнув свежий воздух, ей, как по старинке, захотелось поделиться с подругой свежими новостями, ворвавшимися в ее жизнь так неожиданно, спонтанно, что она на автомате вытащила из кармана телефон и позвонила Тане.

— Да ладно? Ты и пилатес? Ха-ха! Ну даешь, подруга! — Такой была первая реакция Тани на рассказ Юли о столь странном решении — заняться собой и своим телом. — А рука уже не болит? Ты как вообще?

От этого вопроса Юля ненадолго погрузилась в размышления о своем реальном состоянии. Они заставили ее немного поникнуть, что не осталось без внимания подруги.

— Прости, — сказала Таня, — я не знаю, что у тебя на уме, но очень переживаю о тебе. А после того твоего сообщения… я даже не знаю, что и думать…

— Это ты меня прости, — проговорила Юля с нотками самобичевания в голосе. — Я не должна была так отвечать. Мне правда очень дорого твое отношение ко мне, твоя забота. Я никогда не думала, что мне они пригодятся… Именно поэтому я и не понимаю, как правильно на все это реагировать. Прости. Я люблю тебя. Очень. Слышишь?

На несколько секунд между ними повисла тишина. Юля даже проверила, не оборвалась ли связь, но секунды шли.

— Ты здесь?

— Да… Я обещала тебе, что всегда буду рядом. Мы со всем справимся. Я тебя не оставлю.

— Сказать честно, именно это я и хотела от тебя услышать. Спасибо, Тань. Мне очень важно это знать.

И она не солгала. Лишь не упомянула причину, по которой ей именно теперь важна ее поддержка и преданность в этот период времени. «Тебе этого лучше и не знать», — проговаривала про себя Юля, а вслух произносила очередную благодарность подруге за поддержку и за то, что не оставляет ее в трудную минуту.

— Я тебе завтра позвоню, ладно?

И попрощавшись, Юля положила трубку.

Этот разговор успокоил ее, придав сил и позволив набраться терпения на выполнение предстоящей задачи.

Глубоко вздохнув, она спустилась по ступенькам на тротуар около здания оздоровительного комплекса и направилась на поиски машины такси. Больше всего она хотела сейчас вернуться домой и смыть с себя весь этот день, готовясь к своему новому амплуа. Она надеялась, что эту роль заинтересованности в занятиях играть ей придется не долго. Но все же придется. Она понимала: что бы ни произошло, как бы ни повернулись события, ей необходимо пробраться в тот кабинет. Только так можно найти выход, только так можно решить поставленную перед ней задачу — отомстить выродку за душу невинной девушки, как и многих других, чьи жизни были разрушены под влиянием О’Шемиры.

Глава 19. Все тайное становится явным

Вернувшись домой Юля, как и планировала, приняла душ — лежать и откисать в ванне ей совсем не хотелось, перекусила остатками давнишней еды из холодильника, даже не разогревая, и откупорила бутылку вина. Бодриться, снова поглощая кофе, как она любит делать практически в любое время суток, сейчас тоже не хотела. В ее планах было дочитать книгу и в кои-то веки нормально отоспаться. Ночами до этого она спала достаточно много, но беспокойно, то и дело просыпаясь от нелепого кошмара или просто ворочаясь по кровати, обдумывая свои дальнейшие действия. Тот сон, скрючившись за столом над