Вдова на выданье - Ольга Шах

Дальше я уже сочиняла всё, что только приходило в мою голову, переживая о том, как бы кто-нибудь из моих сопровождающих не забеспокоился по поводу моего отсутствия, не заявился сюда, и не испортил мою комедию.

По лицу женишка было сложно что-то прочесть, но в глазах плескалась растерянность. Что, съел?! Я в душе ликовала. Быть может, уважаемый Николас описал меня как милую и добрую. Одним словом, славное бесхребетное создание, главным смыслом жизни которого было прислониться к надёжному (или не слишком) мужскому плечу. В моей же интерпретации Катерина была, какой угодно, только не милой. А если совсем честно, то такую, как она, была бы готова придушить даже мать-настоятельница из Ордена Матери Трёх богов. Я напоследок выкрикнула ещё пару слов, и отчалила.

Тем временем, в поместье Дурбан госпожа Марджори устраивала разнос своему сыночку. О том, что хозяйка не воздержанна на язык, и способна даже на рукоприкладство, знала вся челядь, поэтому на всякий случай попряталась. Но не слишком далеко – вдруг, кто-то из обслуги мог бы понадобиться хозяйке.

- Я полагаю, что ты, Аллан, мог бы более ясно проявить интерес к этой женщине! – сейчас мелодичный голос госпожи Блури звучал совершенно иначе, она и не пыталась скрывать своё раздражение.

- Но, маменька! Вы же понимаете, что с моей стороны было бы весьма странно воспылать чувствами ко впервые увиденной даме? – вяло сопротивлялся Аллан.

Про то, что он действительно, иногда «пылает чувствами ко впервые увиденной даме», Аллан предпочёл деликатно умолчать. Да и никто из тех дам не был благородного сословия, поэтому это и не считалось, конечно же.

На слова сына госпожа Марджори поджала губы и рассердилась ещё больше. Ей казалось, что все вокруг ополчились против неё, затаили злобу и ненависть против неё, бедной слабой женщины. Но, они все ошибаются! Ей придётся стать сильной! Даже если для этого она будет вынуждена наступить на горло собственной песне.

- Аллан, сынок! Но, что же тут сложного – просто оказывать даме некие небольшие знаки внимания, которые она могла бы расценивать совершенно однозначно? Прошу тебя, подумай о нас, о нашем будущем! – госпожа Марджори даже уронила хрустальную слезинку из уголка глаза.

Это был её последний аргумент. И исподтишка смотрела за реакцией сына. Тот угрюмо рассматривал собственные ботинки. И мечтал просто провалиться сквозь землю. Ну, либо в любое другое место, где не будет маменькиных воплей. А ради того, чтобы ощущать покой и тишину в собственном доме, он был готов на многое. Надо ухаживать за той странной дамой в капоре и густой вуали? Он согласен!

Если бы я только знала, какие страсти творятся сейчас в Дурбане, то была бы чрезвычайно удивлена. Но, в данный момент все мои мысли были заняты исключительно встречей в гостинице. Не перегнула ли я палку? Я имею сейчас в виду свою фразу про прыщавую дуру. Ну, что же! Если и после этого женишок сунется к нам, уж мы его встретим, как родного.

Я ехала в возке, и с печалью думала о том, что у меня дома даже кота нет. А если я даже его где-то добуду, то просто не успею научить кошака ссать в тапки!

Глава 25

Мы вернулись домой, и снова понеслось: управляющий Лукас прибежал и доложился, что во вверенном ему поместье за время его дежурства событий и происшествий не было. То есть, приехавшие строители возводили свинарники-курятники, пока из того материала, что был у нас в усадьбе, а теперь вот радуются тому строительному материалу, который я привезла из города.

Несколько саженцев, которые приехали вместе со мной из столицы, уже дали первые зелёные листочки, Лукас решил было по этому поводу впасть в панику, но я усилием воли прекратила её на корню – вспомнила, что у нас в доме на Финском заливе чудесно чувствовали себя несколько деревьев, посаженных в большие и глубокие плошки. Так что я посоветовала управляющему найти подходящие ёмкости, и посадить туда «проснувшиеся» кустарники, а потом, когда земля будет уже достаточно прогрета – пересадить на постоянное место произрастания.

- Каллум заезжал, продукты привозил, да спрашивал, не надо ли чего… - перешёл к общим вопросам Лукас.

- Ну, и? – строго посмотрела я.

Управляющий замялся. Он пытался мне тактично сообщить о том, что мне известно и без него – то, что я веду себя, как маленький обиженный ребёнок. То, что крестьяне обворовали пустующее поместье, безусловно – недопустимо. Они совершили ошибку и уже заплатили за неё в полной мере.

- И что же теперь? – холодно откликнулась я, выслушав мнение своего управляющего - Сказать, что они могут вернуться ко мне домой, и продолжать воровать всё, что плохо лежит? Я понимаю, что пока у нас дефицит рабочей силы, но уверяю вас, это временное явление.

Лукас угрюмо кивнул на мою пламенную речь, и молча вышел из кабинета. Я подошла к окну, и пару раз глубоко вздохнула. Пожалуй, стоит пойти поработать в библиотеке, очень уж кабинет давит своей основательностью и тяжеловесностью. Заодно и расставлю те книги, которые я отобрала для своей библиотеки, и попрошу плотников сделать мне новое кресло.

Галлум, старший в артели плотников, едва завидев меня, подошёл, и стал степенно рассказывать о проделанной уже работе. Я молча кивала. Не то, чтобы я великий архитектор, но, на мой взгляд, работа спорилась, так что Лукас может ехать покупать живность. Я прогулялась дальше. Что же, пока мы прохлаждались, Дагфинн зря время не терял, и теперь ограда красовалась свежим раствором и аккуратно подогнанными камнями.

Ну, вот! Совсем другое дело! Скоро наш дом примет жилой вид. Я старалась гнать от себя мысли о том, что вскоре может приехать мой «жених». Смешно, конечно, но я чувствовала какую-то неприязнь к этому молодому человеку, и не совсем понимала, отчего. Папа всегда учил меня рассматривать все возможные последствия сделки с холодной головой и трезвым расчётом.

А здесь, как я понимаю, ожидается некая деловая сделка. В которой я – третье, заинтересованное лицо. Так что я, пожалуй, просто откажусь от навязанных условий контракта…

Я медленно шла в сторону дома, наблюдая рабочую суету, которая наполняла гордостью моё помещичье сердце! Внезапно, в мою голову пришла мысль, от которой я остановилась: «А