Некромант. Присяга - Наталия Нестерова

– Тань, не злоупотребляй, – попросила я. – Будет намного лучше, если я буду полностью начеку. Если они определили, что произошло, то… м-м-м…

– Ничего не будет, – сказала Танька. – Если ты не расслабишься и не выспишься, все равно не победишь. А у нас тут такие вахтерши сидят намоленные – не то что твой Панда, муха без особого благословения не пролетит…

Я еще пробовала что-то возражать; за окном сгустилась ночь… и я выпала из реальности, насколько могла себе это позволить.

Крылатое создание беззвучно опустилось на крышу жилого дома. Это был один из безликих домов в глубине густо заселенного квартала; обшарпанная девятиэтажка. В нем жили самые разные люди, и химера уже успела это понять. Нищие алкоголики, страдающие тяжелым кармическим поражением рода; одинокие бабушки, которые сами давно забыли, сколько им лет и кто их наследники; семьи с сопливыми детьми, в которых вкладывалась вся душа зашуганных тяжелой сорокачасовой рабочей неделей родителей. Некоторые квартиры были идеально убраны и отремонтированы; других чурались даже тараканы, так сказать, у любой неприхотливости есть свои границы.

И почти каждая человеческая судьба имела трещину, которую можно было расширить, через которую можно было пить силы и жизни. Монолитных было очень мало, и они не интересовали кота.

За столом на кухне в одной из квартир, на предпоследнем этаже, сидела женщина. Химера беззвучно спланировала на балкон. Пес встал лапами на стекло балконной двери, посмотрел, что за гость пожаловал, и, поджав хвост, молча умчался на свою лежанку.

Женщина была стройна, ухоженна, довольна собой. В конверте – премия от удачной сделки. На кухне – вкусный ужин. В холодильнике – бутылочка вина. Сын три месяца как отселился на унаследованную и отремонтированную квартиру. Муж скоро придет.

Постепенно ее настроение менялось.

Вот она встала и нервно прошла туда-сюда пару раз.

Вот взяла в шкафу виски, налила. Сходила за льдом.

Вот налила виски уже безо льда.

Странно, ведь к ужину предполагались спагетти, рыба в белом соусе, белое вино?…

Зазвенели ключи – вошел мужчина. Женщина была уже изрядно пьяна.

– Праздновать начала? Без меня? Погоди, сейчас вымою руки, принесу тарелки… – Это был хороший муж.

– И, – начала женщина, когда на столе появилась еда, а мужчина сел на свободный стул, – расскажи мне все-таки… год после рождения Алешки ты крутил с Ирой?

– Ну, ты спросила, – удивился мужчина. Это же была другая вселенная – события почти двадцатилетней давности. – Ты чего это вдруг?… Мы же с тобой все обсудили.

– Ну… считай, я хочу обновить тему…

– А я не хочу, – насупился мужчина. – Давай замнем, пока вечер не испортился. В Тай полетим, как собирались?…

– На мои денежки-то? Любой каприз, – сказала женщина. Вообще-то муж получал больше, но ее разовые премии действительно позволяли им, не накапливая, отправиться в роскошное путешествие или сделать ремонт.

– Мы можем не ехать, – сухо бросил мужчина и налил себе джина. Макароны стыли на тарелках. – Купи себе… ну… шубу ты давно хотела.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты мне разрешал тратить мои деньги! – выкрикнула женщина. – Я хочу понять, почему ты меня… предал… тогда!

– Хочешь знать? Ладно. – Мужчина положил на стол широкие ладони. – Ты была невменяема. Гормоны, наверное. Кормление то, кормление се, роды, прокладки, подгузники. Тут постоянно вертелась твоя мать. То не сделай, в ванную не заходи, тебя не трогай, сына не трогай. Я ее всегда еле выносил, а ты визжала, что без нее с ребенком не справишься, что я все время на работе, и поселила ее тут.

– Она оставила нашему ребенку квартиру! – веско возразила женщина. Глаза ее заблестели. – И она умерла! Как можно так говорить о моей маме? Она так тогда меня выручила!

– Ты же правды хотела? – скептически уточнил мужчина. – Так вон она. Чтобы уж больше никогда не возвращаться. Ирка – мой близкий друг. И была, и всегда будет. Мы и до тебя иногда спали, до того, как я с тобой познакомился. И до того, как женился. Она… не любовница в полном смысле. А тогда я только у нее мог выговориться. И каждый раз, чтобы не мешать вам купать и укладывать ребенка, после работы ехал к ней. Мы… в основном говорили. И немного занимались сексом. Я набирался там сил, чтобы терпеть тещу и не послать вас всех троих к черту. Ирка каждый раз говорила, что главное – семья и ребенок. Что я не должен тебя предавать. Но она видела, каково мне. Это был дружеский секс. Потом ты вышла на работу, теща смоталась, мы взяли няню. С этого момента я больше не спал с Иркой. Потому что снова стал спать с тобой. Довольна?

– Почему… ты… раньше не говорил? Я же спрашивала… много раз…

– Наверное, момент не пришел. Слушай… я думаю, это все стресс из-за смерти мамы. Хотя уже полгода как… давай замнем… и поедим, а?

– А сейчас ты с Иркой видишься?

– Она мой друг. Вижусь, конечно.

– И мне не говоришь?

– Да потому, что она всегда была для тебя как красная тряпка для быка. Я, я, я… ты же никогда не спрашивала меня, чего я хочу, чем живу, – сердито сказал мужчина.

– Ты просто… свинья…

– Я?…

– Значит, права я, что гуляла… мне теперь хоть будет что вспомнить…

– Гуляла?…

– А ты думал? Загреб меня, красивую, состоятельную, и все? Свое защищать не надо, а? Да ты бы знал, сколько за мной мужиков увивалось!

– И скольким ты дала?

– Грубиян!

– Слушай… этот разговор начал не я.

– Я с тобой никогда не кончала! Я притворялась! Мне надо было понять: это я корявая или это ты такой?

Мужчина пару раз глубоко вздохнул. Он не мог осознать цели этого разговора, не мог увидеть логику в том, как он внезапно возник и как развивается.

– Слушай… тема скользкая. Ты зачем все это говоришь? Хочешь развестись и поэкспериментировать, лет десять-то еще есть? Освободилась от сына… и от меня хочешь? Неожиданно, но давай обсудим… я готов уехать на съемную квартиру, а ты живи в моей… иначе зачем ты это все?

– Потому что ты козел, – с выражением сказала женщина. – Никогда не давал мне того, чего я хотела. А я… может… хотела быть балериной!

Мужчина совсем потерял нить рассуждений супруги. Он вынул сигареты, привычно вышел на балкон, нарочно не застекленный для этой цели, но выстланный дорогой глянцевой плиткой. Словно не увидел темное животное, которое сидело на старом стуле в углу и вылизывалось.

Изменяла.