Галерея византийских императоров - Александр Кравчук

Но все это хитросплетение мрачных интриг объяснялось куда более глубокими политическими причинами. И прежде всего той упорной борьбой, которую императрица годами вела с влиятельным министром Иоанном Каппадокийским, а в этой борьбе хороши были любые средства. И как раз в 541 году Феодоре, наконец, удалось сбросить всесильного сановника — во многом благодаря Антонине.

Антонина сумела подружиться с дочерью Иоанна Евфимией и убедить ее в том, что Иоанн вместе с Велизарием должен устроить государственный переворот и взять власть в свои руки. Через Евфимию она устроила тайную встречу с Иоанном, якобы для обсуждения дальнейших планов. Нет никаких сомнений, что Иоанн был предан императору, и если он и согласился на встречу с женой Велизария, то лишь затем, чтобы предостеречь и ее, и его от каких-либо действий. Однако тут он проявил непростительную неосторожность, поскольку императрица, во всех деталях информированная Антониной о развитии интриги, заставила Юстиниана установить за Иоанном слежку и поручить ее двум своим самым доверенным людям, одним из которых был Нарсес. Во время тайных переговоров, когда люди императора пытались схватить Иоанна, дело дошло до вооруженного столкновения, но ему удалось бежать, и он попросил убежища в одном из храмов столицы.

И это было признано бесспорным доказательством вины сановника. В один день он лишился всех своих должностей и титулов, а его огромное состояние подверглось конфискации — впрочем, позднее часть его была возвращена. Иоанну пришлось отправиться в малоазиатский город Кизик. К несчастью, случилось так, что епископ этого города был убит неизвестными, и императрица тут же выдвинула совершенно абсурдное обвинение: якобы истинным виновником убийства был Иоанн. Специально созванная комиссия не смогла доказать его вину, но Иоанна все равно приговорили к порке и сослали в Египет, в захудалый городишко. Человек, который только что был всесильным сановником, вынужден был по дороге в ссылку буквально просить милостыню на постоялых дворах.

Но ненависть императрицы не оставляла Иоанна Каппадокийского в покое нигде и никогда. Она пыталась снова возбудить против него дело об убийстве — под предлогом того, что вынесенный ему приговор был слишком мягким. И действительно, если бы справедливость обвинения была доказана, Иоанн должен был быть казнен — и за участие в заговоре против власти, и за убийство епископа. Однако в обоих случаях он был оставлен в живых. Чем можно объяснить подобную сдержанность? Похоже, что сам Юстиниан не очень-то верил как в справедливость выдвинутых обвинений, так и в добросовестность суда над сановником. И он поступил так, как это часто бывает с мужьями-подкаблучниками: ради спокойствия в доме (а точнее, во дворце) он согласился осудить Иоанна, однако остатки совести помешали ему согласиться на вынесение смертного приговора.

Но хотя Иоанн пережил своего смертельного врага — Феодору — и после ее смерти возвратился в столицу, ему никогда уже не удалось вернуть себе прежнее значение и влияние. Так закатилась звезда одного из лучших государственных деятелей времен Юстиниана! Можно, конечно, критиковать его идеи в области управления и финансов, но следует признать, что в них были и смелость, и новаторство, и размах, а главное — что их автор действовал в интересах страны, а не в своих собственных. После отставки Иоанна Каппадокийского его место (во всяком случае, по финансовой части) занял Петр Барсим из Сирии.

Для жителей Византии важнейшими событиями 541 года были нападение персов, драма в семье Велизария, а главное — мгновенное и эффектное падение Иоанна Каппадокийского. И никто тогда даже не предполагал, что в истории год останется памятен прежде всего тем, что для современников не имело особого значения, а для потомков стало одним из эпохальных и символических событий — это был год последнего римского консула.

Согласно традиции, с самого начала существования Республики (то есть с 509 года до н. э.) на своих постах ежегодно сменялись два наивысших чиновника, которые олицетворяли собой государственную власть. Смена лиц на этой должности происходила сначала в марте, а затем 1 января — и именно по этой единственной причине новый год у нас начинается именно с этого дня. Таким образом, хотя уже в течение столетий нет уже ни того Рима, ни его консулов, мы до сих нор продолжаем регулярно отсчитывать римский консульский год! Именами консулов датировались все официальные и частные документы, поскольку в то время еще не существовало обычая отсчитывать годы от какого-то начального момента — к примеру, от основания Рима. Конечно, иногда, в качестве вспомогательной, использовалась и эта система, так же как и счет по Олимпиадам, но подобное летоисчисление лишь изредка можно встретить в ученых трудах некоторых историков.

Во времена Империи также назначали консулов, иногда даже несколько пар ежегодно, поскольку получение консульства считалось самой высокой честью, к которой стремился каждый политик. Но по существу, важна была лишь первая пара действительных консулов, и только их именами обозначался текущий год. И именно к этому сводился весь почет консульской должности — никакой реальной власти в их руках не было. Время от времени эту должность занимали сами императоры.

Мы можем восстановить практически весь список консулов (или тех чиновников, чья должность в определенные исторические периоды соответствовала консульской, хотя и называли их иначе), начиная с 509 года до н. э. и как раз 541 годом заканчивая, когда эта честь по воле Юстиниана выпала сенатору Василию. Потом консулов уже никогда не назначали, хотя следующие византийские императоры в начале своего правления обычно добавляли ко всем иным своим титулам и этот. Итак, повторим еще раз: Василий был последним «частным» консулом — римским, хотя и в Константинополе.

Но как же тогда датировать документы и события? Была принята простая система, которая практиковалась и раньше, когда случались перерывы в назначении консулов: стали писать «год такой-то после консульства Василия». И так продолжалось в течение нескольких десятков лет. Можно сказать, что консульство формально пережило само себя.

Почему же перестали назначать консулов? Из-за чего прервалась эта более чем тысячелетняя традиция? Здесь все решила воля правителя, а у него могли быть самые разные соображения. И одним из них наверняка было то, что каждый консул по традиции должен был устроить игры, а это были огромные затраты, непосильные порой даже для очень богатых частных лиц, поэтому уже в 537 году сам Юстиниан (как, впрочем, и некоторые его предшественники) пытался ограничить пышность торжеств, связанных со вступлением в должность. Во-вторых, какую-то роль здесь могло сыграть и тщеславие Юстиниана, который не мог смириться с мыслью, что кто-то другой, хотя бы в течение всего лишь одного года, ничем ему не уступает — пусть даже только формально, и что датировка производится не его, императора, именем, а именем какого-то частного лица. Он, впрочем, дал указание производить датировку в соответствии с годами его правления и налоговыми периодами, которые именовались индикциями.

Современники, собственно, даже и не заметили смерти древнейшей должности. Они, видимо, полагали, что через несколько лет опять будут назначены новые консулы. Но для нас — тех, кто смотрит на Византию с перспективы прошедших с той поры лет, — этот вопрос имеет глубоко символическое значение, так же как и закрытие Платоновой академии: организационные формы и традиции античного мира вроде бы окончательно уходили в прошлое, а в сущности, они продолжали жить — ведь живы до сих пор академии и все мы ежегодно празднуем начало нового консульского года.