Невеста авантюриста - Луиза Аллен

– Отсюда и царапины у меня на руках. – О той ночи Квин ему не рассказывал.

Они остановились у края тротуара. Движение на Пиккадилли было интенсивным даже в такой поздний час.

– Я думаю, тысяча фунтов – неплохое подспорье для молодой девушки, – заметил Грегор.

– Да. – Квин вышел на проезжую часть мостовой, невзирая на возмущенные крики извозчика, которому пришлось его объезжать.

– Это хорошо, – сказал Грегор, нагнав друга, когда тот уже свернул на Олд-Бонд-стрит. – Вы подыщете ей мужа?

– Конечно нет, – отрезал Квин. – Я что, похож на ее матушку?

– Нет, – согласился русский. – Но ведь вы подбираете беспомощных ягнят, отбившихся от стада, и помогаете им, разве не так? А ведь она одна из них.

– Я подобрал тебя, но ты далеко не ягненок, не так ли? – «Ты, черт возьми, видимо, думаешь, что ты моя совесть».

– Нет, – сказал Грегор. – Я скорее волк, а вы мой друг. И что же мы сделаем с ягненком?

– Ничего, – сказал Квин. – Здесь не такие опасные места, как Мани или Центральная Анатолия, что в Турции, и не задворки Константинополя. Мы просто докажем ее невиновность, и на этом точка.

Он сунул руку в карман, поднимаясь по ступеням к передней двери их дома, и достал ключ. Грегор бдительно шел за ним по пятам, даже заходя внутрь.

– А с Толхерстом мы покончим, – сказал Квин, обернувшись через плечо. – Я продолжаю принимать приглашения на светские мероприятия и почтенные собрания, затем достигну такого положения, что смогу загнать в угол Лэнгдауна, а сделав это, вызову его на дуэль. И тогда… – Он повернулся и лицом к лицу столкнулся с Селиной, которая была все еще одета в костюм юноши, но была уже без тюрбана на голове.

– И что вы сделаете тогда? – напористо спросила она.

За спиной Квина Лина увидела, как Грегор поспешно отступает к двери. Наконец передняя дверь хлопнула, оставив их наедине.

– Я отпустила прислугу спать, – сказала она, преграждая ему путь к лестнице. – Почему, скажите, бога ради, вы собираетесь биться на дуэли? С кем?

– С Лэнгдауном, сыном Шерингема, – ответил Квин.

– Спустя десять лет?

– Это дело чести. Я уже тогда хотел драться, а он нет. Я был поставлен перед выбором: остаться в Англии и жить с ярлыком человека, коварно соблазнившего невинную юную леди, или покинуть страну. Они отобрали у меня мое честное, доброе имя, надругались над моим достоинством, уничтожили карьеру и далекоидущие планы, испытав при этом не больше сожаления или стыда, чем, если бы убили надоедливую муху. Теперь я брошу вызов Лэнгдауну, и он может отказаться, но тогда будет признан трусом, либо должен принять мой вызов.

– Но ведь, приняв ваш вызов, он может вас же и убить, – возразила Лина.

– Я слишком хорош, чтобы он мог убить меня, – самонадеянно объявил Квин, обжигая ее своим взглядом.

– Он может оказаться лучше, – заметила она, не желая сдаваться.

– Сомневаюсь. – Он подошел к буфету и плеснул в стакан бренди. – Забудьте об этом, есть вещи и поважнее. Простите меня. Я должен был поверить вам, когда вы сказали, что у вас не было выбора, кроме как пойти к Толхерсту.

Когда он закончил с извинениями, Лина подумала, оставив на время свои страхи касательно дуэли, что ей приходилось слышать и более изысканные слова. Возможно, он слишком устал; и хотя он умело скрывал это, казалось, что голова его полнится множеством замысловатых сюжетов одновременно, кроме того, он не привык просить прощение за что бы то ни было. Еще несколько недель назад застенчивая, робкая Селина была бы благодарна уже за то, что он выразил свое сожаление, и не посмела бы и думать о том, чтобы вмешиваться в планы мужчины.

Но теперь новая Лина опустилась в большое кресло с высокой спинкой и уютно свернулась в нем, на мгновение задумавшись о том, как же удобно было в свободных шароварах.

– Да, у вас было обо мне предвзятое мнение. Но теперь это не имеет значения. Вы хотите ознаменовать свое возвращение в свет новым скандалом? – требовательно спросила она.

– Что ж, это было бы вполне логично. Я покинул это самое общество со скандалом, почему бы не вернуться в него тем же путем. – Он допил бренди одним большим глотком и поставил стакан на стол. – Я займусь Реджинальдом Толхерстом к концу этой недели. Пожалуй, и Мейкписом тоже. Когда это дело будет улажено с представителями властей, вы снова сможете появиться в обществе под именем мисс Шелли, поэтому, я думаю, будет лучше, чтобы вас не видели со мной или Грегором. Моя идея с созданием образа куртизанки была не самой лучшей, как я понимаю теперь, когда знаю всю правду о вашем положении.

– То есть я должна оставаться здесь и прятаться, пока вы, двое благородных мужчин, занимаетесь моим оправданием?

– Да, именно так.

– А что я должна буду делать потом? – не унималась Лина.

– Вам едва ли можно будет вернуться в «Голубую дверь», по крайней мере, не теперь, когда обстоятельства так изменились. Будет лучше, если вы вернетесь в Дрейкотт-Парк и пробудете там до конца полагающихся вам шести месяцев. А затем у вас будет ваша тысяча фунтов, и вы сможете делать все, что вам угодно.

Еще несколько недель назад это показалось бы ей настоящим чудом. Но теперь такая перспектива делала ее несчастной, ведь Квин останется здесь, будет жить своей новой жизнью и будет так далек от нее, во всех смыслах этого слова, а ей так хотелось быть с ним, навсегда.

– Благодарю вас, – безучастно произнесла она.

– Что случилось? – Он подошел и встал прямо перед ней, сидящей в огромном кресле, свернувшись в клубок, в этих нелепых, экзотических юношеских одеждах. – Я же говорил вам, что все будет хорошо. Ваше доброе имя мы восстановим, и у вас появятся собственные деньги, а вашу тетушку мы избавим от этого Мейкписа.

Лина покачала головой. Что она могла сказать ему, кроме правды, кроме того, что любит его? Даже обновленная, гораздо более отважная женщина, какой она была теперь, не могла решиться на такое.

– Дело в той ночи, не так ли? Когда я овладел вами.

Лина увидела, как глаза его потемнели от одной только мысли об этом. По спине ее пробежала дрожь. «Овладел вами» – звучало слишком жестоко и грубо для того, что произошло той ночью, ведь на какие-то мимолетные мгновения это было так прекрасно.

– Я не думала об этом, – сказала она. «Ну вот, я снова начинаю ему лгать».

– Тогда вам следовало бы сделать это. У вас могут возникнуть сложности, если вы решите выйти замуж.

– Отчего же? Я всегда смогу обмануть мужа, – сказала она, изображая легкомысленное настроение. – Уверена, девочки расскажут мне обо всех уловках, которые могут понадобиться.

– Вы бы стали лгать своему мужу?

– Нет, – призналась она. – Если бы любила его, то никогда. – «Но я ведь уже никогда не смогу встретить другого мужчину, которого полюблю, так что это не имеет никакого значения», – подумала она.