Пустошь - Джен Александер

– Сколько я там была? – снова спрашивает она.

Ее слезы капают мне на плечо, катятся по груди и спине, словно обжигающе горячая вода. Я стискиваю зубы, чувствуя, что с каждой секундой ненавижу «Лан корп» и Томаса Ланкастера чуточку сильнее.

– Недолго, – вру я.

Миа отстраняется, вытирая глаза кончиками пальцев.

– Спасибо, – шепчет она. – За то, что из всех людей в том зале ты выбрала меня.

«Мне не пришлось выбирать», – хочу ответить я, но лишь выдавливаю из себя натянутую улыбку, от которой что-то внутри разрывается на тысячи кусочков.

– Идем. Не будем тратить время привала.

Устроившись между двумя дубами, мы ужинаем, или, вернее, завтракаем, потому что небо уже начинает светлеть. Я пытаюсь прикончить свой батончик ПДР и бутылку воды, но не могу. При каждом взгляде на Уэсли или Миа я думаю о том, к чему принуждали их сотрудники «Лан корп», и меня начинает тошнить.

А противный детский голосок внутри шепчет: «Ты сама ничем не лучше».

Дрожа, я впиваюсь зубами в батончик.

– Сколько идти до границы? – спрашивает Уэсли.

Он комкает одну упаковку от ПДР и тут же открывает следующую. Я собираюсь было сказать, что в день нужна только одна. Но тут он поворачивается, и я вижу, что через его грязную футболку просвечивают ребра. Я пялюсь на собственную порцию, и мне хочется отдать ее Уэсли.

– Пятьдесят шесть километров, – отвечает Деклан. – У нас сорок шесть часов. Я уже все рассчитал. Мы будем проходить по пять километров в час. Каждые два часа – привал на тридцать минут. В середине перехода остановимся и поспим. До границы доберемся меньше чем за двадцать четыре часа, и еще останется время.

Говоря это, Деклан косится на нас. Миа рассматривает свою бутылку с водой и не замечает его взгляда. Зато я вижу, как он внимательно наблюдает за ней и хмурит брови – наверняка думает, что она будет нас тормозить.

Приходится ему напомнить:

– Ты мне должен.

Деклан склоняет голову набок и поднимает бутылку, словно произносит тост:

– Я знаю.

Уэсли с улыбкой переводит взгляд с меня на Деклана и обратно:

– И как вы только выдержали эти несколько недель вместе?

Он теребит в руке упаковку от ПДР, и я невольно обращаю внимание на его грязные ногти. Я думаю о крови. О логове людоедов. О его руках, смыкающихся на моем горле за секунду до того, как он…

Я щиплю себя.

– Я запираю его в подвале.

Уэсли смеется глубоким, заразительным смехом. Я невольно улыбаюсь. Непохоже, что этот смех принадлежит людоеду или агрессивному человеку. Он вообще не принадлежит этой игре.

Надо как-то преодолеть себя. Не забывать, что не Уэсли напал на меня.

Потому что он уже начинает мне нравится.

– Чем подумываешь заняться, когда выберешься отсюда? – спрашивает Уэсли.

Я чувствую, как в меня впиваются три пары глаз. Щеки вспыхивают. Несколько недель назад, до встречи с Декланом, я бы ответила: «Убегу как можно дальше от границы». Теперь я уже в этом не уверена. С помощью конфигуратора можно спасти тех, кого я оставила в нескольких километрах к югу. Как только я выберусь отсюда, я соберу всю волю в кулак и…

– Убегу как можно дальше от этой чертовой игры, – вру я, глядя на Деклана.

Он отводит глаза.

– А ты? – Уэсли обращается к Миа, которая сосредоточенно крошит в руке пригоршню листьев. – Куда ты отправишься?

Она долго молчит и наконец отвечает:

– Вернусь к брату. Ему десять, я должна о нем позаботиться. Он жив, я знаю. Не может быть, что он умер.

Удивляться нечему, Миа не та девушка, которую я знала. Но принять это нелегко. Надеюсь, она найдет младшего брата. Искренне надеюсь. И все же когда я опускаю веки, глаза начинает щипать. У Миа есть брат, у Деклана – Уэсли, а у меня ничего, кроме горстки разрозненных воспоминаний.

Я чувствую себя обманутой.

Остальные едва успели поесть. У нас еще пять минут на отдых, но я не могу усидеть на месте и отправляюсь вперед, когда они только начинают собирать вещи.

– Вертью, подожди! – окликает Деклан.

Я лишь быстрее переставляю ноги, не обращая внимания на боль в мышцах.

Деклан догоняет меня и берется за лямку моего рюкзака.

– Эй, ты почему… ты плачешь?

– Нет.

– Послушай, извини, что я тебе врал. Просто я…

– Не думай, что на тебе свет клином сошелся!

Я смотрю в землю. Смотрю на ботинки Деклана. В слабых лучах солнца на них видны пятна засохшей крови. Я со вздохом расправляю плечи. Уэсли с Миа уже близко, и я даю себе слово, что буду держать себя в руках. Ради нее.

– Давай сменим тему, хорошо?

Деклан притягивает меня к себе, так что наши лица почти соприкасаются, и приоткрывает губы, как будто хочет сказать что-то… или сделать что-то… Даже не знаю, что бы я предпочла. Но тут Уэсли ударяет его по плечу.

– Ну, идем?

– Да, пора кончать, – отвечает ему Деклан, по-прежнему глядя на меня.

Следующий привал мы делаем на складе, который заметила в стороне от дороги Миа. Девушка она робкая, зато глаза у нее что надо. Пока остальные едят и выпивают две бутылки на троих – вода у нас кончается, а в логове людоедов удалось раздобыть всего с десяток бутылок, – я поднимаюсь на второй этаж, устраиваюсь в углу между штабелями ящиков и стеной и заглядываю в сознание к Оливии.

Она идет по крытому мосту из толстых стеклянных плит голубовато-зеленого цвета, в крышу которого вделаны лампы. Мост соединяет два небоскреба. В обе стороны течет плотный людской поток. На каждой второй плите светится реклама: лечебная и косметическая регенерация в кредит, одобренные «Лан корп» игры для пациентов любого возраста, отдых в подводном санатории, который предлагает все от массажных салонов до генетических спа-процедур. Однако Оливия видит только одно – худого парня с кудрявыми каштановыми волосами, идущего прямо нам навстречу. Лэндона. Его изумительные голубые глаза ловят ее взгляд. Поравнявшись с Оливией, Лэндон что-то вкладывает ей в руку, а в следующее мгновение растворяется в толпе.

Оливия входит в здание на другом берегу, проскальзывает в огромный зал и присаживается на корточки между блестящей белой платформой и столом. Она раскрывает ладонь – на ней лежит плоский черный прямоугольник размером с ноготь на большом пальце. Опустив этот миниатюрный чип в центр планшета, девушка кладет его на платформу. Над нами возникает голографическое изображение Лэндона. Парень улыбается, и я замечаю, что между передними зубами у него небольшая щель. Я не обратила на нее внимания, когда он сидел рядом с нами в саду на крыше. Оливия хочет прикоснуться к нему, однако ее рука проходит прямо сквозь проекцию.