Охота на бабочек - Нора Робертс

— Эти ведут себя поскромнее, — добавила Ева, останавливаясь перед доской, — потому что играют второстепенных персонажей. Кей-Ти много говорит о флюидах и о том, как ей нравится играть вместе с Мэтью. А вот он больше распространяется о проекте и о съемочной группе в целом. Он ведет себя осторожно во время интервью, потому что не хочет, чтобы публика считала их парой. Мэтью подчеркивает, что он лишь делает свою работу. Да, он осторожничает.

— И о чем это тебе говорит?

— Думаю, Кей-Ти не особо много для него значила. Чем не повод для убийства? Впрочем, это не наш случай. Мэтью и Марла были расстроены и злы, но не настолько. Начни они ссориться с ней или даже драться, этим бы все и кончилось. Между тем Кей-Ти была жива, когда ее столкнули в воду. Наша парочка не стала бы ее убивать, потому что ее разоблачение вызвало бы лишь чувство стыда. С этим они легко справились бы, получив мощную поддержку публики, которая всегда симпатизирует влюбленным.

— Они счастливы, — добавил Рорк. — А это — самая сладкая месть. Если бы Кей-Ти пошла до конца, то выставила бы себя полной дурой. Ты права, они невиновны.

— Теперь Энди. Кей-Ти угрожала ее крестнику, собиралась разрушить его и без того нелегкую жизнь. А мать готова ради своего ребенка на все. На допросе подозрений у меня не возникло, но ведь она — актриса с многолетним стажем. Так что пока она в списке. Далее. Джулиан. Если бы правда о Марле и Мэтью выплыла до премьеры, публика решила бы, что Марла предпочла настоящей звезде какого-то выскочку, вторую скрипку. И Джулиан остался бы в дураках или даже хуже — потерял бы титул любимца женщин. Вдобавок она унизила его во время ужина. К тому же он был пьян. Ссора, драка, гнев, уязвленная гордость и алкоголь образуют гремучую смесь.

— Тебе нравится считать моего двойника главным подозреваемым?

— Есть в этом некая ирония. Более того, он не шибко одаренный малый, поэтому его беспамятство на диване выглядит попыткой спрятать голову в песок. Если как следует подумать (а воображение составляет неотъемлемую часть расследования), то он вполне мог убить ее. Тогда мы имеем несчастный случай, а потом попытку замести следы и сбежать от жестокой реальности.

Ева присела на краешек стола.

— Теперь Стайнбергер, с которым я хочу поговорить еще раз. Если проект лишится своего сверкающего блеска, доходы окажутся под угрозой. Кей-Ти для него — непрекращающаяся головная боль. Так как у нее был компромат на нескольких актеров, она вполне могла нарыть что-нибудь и на продюсера. Далее — по схеме: ссора, падение, заметание следов. Она угрожала и Престону. Для него этот проект был настоящим прорывом: работа с Раундтри, большие звезды, огромный бюджет. И тут Кей-Ти намерена вышвырнуть его вон, потому что он не выполняет всех ее требований. У него нет на это полномочий, но ей плевать.

— Кроме Марлы и Мэтью, ты больше никого пока не исключила, — обратил ее внимание Рорк.

— Почему же, я исключила Раундтри. Он бы просто не успел выйти, подняться на крышу, убить и вернуться обратно. Он постоянно был на виду. В отличие от Конни, которая сама призналась, что выходила из зала. Она здорово разозлилась на Харрис. Я уверена, что Раундтри обсуждает с женой все свои дела, и значит, у нее много чего накипело. Опять же, моя интуиция молчит, но ведь Конни профи! К тому же Харрис вполне могла найти компромат на нее или на Раундтри. Кстати, еще остается Валери. Держится скромно, делает свою работу, следует указаниям. Именно она занимается раскруткой в СМИ, а Кей-Ти затеяла вставлять ей кости в колеса.

— Палки, а не кости, дорогая Ева. Впрочем, неважно.

— Она могла встретиться с Кей-Ти, чтобы предупредить ее о последствиях, и далее по схеме.

— Что ж, лейтенант, вы все разложили по полочкам. И кто, по-вашему, виновен?

— Это лишь подозрения, догадки и разыгравшееся воображение. В порядке убывания следуют Джулиан, Стайнбергер, Валери, Энди, Конни, Престон. Придется заново всех опрашивать: начать с самого начала и хорошенько их тряхануть. Но сперва поговорю с частным детективом, может, вытяну из него что-нибудь, и порядок изменится. — Ева поднялась, обошла вокруг стола и села. — Но это явно один из них, и сейчас он нервничает и ждет расплаты.

Ева очнулась от тяжелого сна и обнаружила, что уже светает. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь убедиться, что действительно проснулась, а не перенеслась из одного кошмара в другой. В горле пересохло, но она не спешила вставать и лежала с закрытыми глазами, дожидаясь, пока выровняется пульс.

Рорк обнял и крепко прижал ее к себе:

— Я с тобой.

— Все нормально. Пора вставать и собираться.

— Ш-шш.

Ева снова закрыла глаза. До чего она ненавидела первые минуты пробуждения, балансирования на грани сна и реальности! Она знала, что скоро проснется окончательно и кошмар растает без следа, но ничего не могла с собой поделать. Ради нее Рорк изменил своей привычке вскакивать ни свет ни заря и приступать бог знает к каким коммерческим сделкам, пока она спит.

— Рассказывай.

— Все нормально, — повторила она, но Рорк зарылся лицом в ее волосы, и она сдалась. — Мне снилась Стелла и ее комната в Далласе. Мы обыскивали ее, помнишь? Однако мне снилась комната задолго до тех событий, и я была ребенком. Не знаю, где мы жили тогда, неважно. Она сидит за столиком, а на нем тени, помада, кремы и прочая ерунда. Я чувствую сладкий, даже приторный запах ее духов. К горлу подкатывает тошнота. Она сидит ко мне спиной, но я вижу ее взгляд в зеркале, он полон ненависти и презрения. И я чувствую в воздухе жар и горечь ее взгляда… Пить хочу!

— Сейчас принесу.

Отговаривать его было бесполезно. В любом случае ей стало чуть лучше, и она успокоилась. Это всего лишь сон. К тому же и во сне она знала, что спит.

Рорк подал ей стакан с водой, и Ева постаралась выпить его как можно медленнее.

— Спасибо.

Он ничего не ответил, отставил подальше пустой стакан и взял ее за руку.

— Из горла… — продолжила Ева, сплетая свои пальцы с его пальцами, — из горла течет кровь и льется прямо на то розовое платье, в котором она была, когда я арестовала ее. Она очень злится и говорит, что это я во всем виновата. Я испортила ей платье, я все испортила. И тут в зеркале появляется он. Маккуин или мой отец. Не знаю точно. Он стоит у меня за спиной. Я лезу в кобуру, но она пуста. Я безоружна, и Стелла улыбается. В зеркале я вижу ее отвратительную улыбку. Я знаю, что мне нужно выбираться оттуда, нужно скорее проснуться! И я просыпаюсь.

— Тебе снится один и тот же сон?

— Не совсем, он каждый раз неуловимо меняется. Я не боюсь Стеллу. Хочется спросить, за что она меня так ненавидит, но я знаю, что ответа не будет. Возможны вариации этого сна, однако я не боюсь ничего до тех пор, пока не лезу в кобуру и не чувствую, что она пуста. Вот тогда мне становится страшно, и я просыпаюсь.