От Карпат до Амура - Владимир Владиславович Малыгин

сидеть без дела. Например, по причине отсутствия бомб…

В Псков эшелон с боезапасом так и не пришел. Не дождались мы его. Значит, ушел он туда, куда нам предстоит лететь. Полным составом причем… А тренировок у летного состава новообразованной части не было, слетанность никакая. Придется экипажам на ходу учиться, набирать опыт полетов в боевых порядках…

Не буду рассказывать, чего мне это стоило, но Лизавете пришлось остаться в Пскове. Уж как она меня уговаривала, как ластилась, что только ни делала, но я был непреклонен. Нет, ласки-то принимал, но потом все равно отказывался брать жену с собой. Огребал за такое, не без этого, но на своем стоял твердо. Понятно же, что не просто так нас на запад перебрасывают. Воевать будем… И куда мне тогда Лизу девать? С собой в кабину? Тоже смешно стало? То-то…

Ну не на истребитель же девушку сажать? Хотя она так и порывалась занять место пилота в его кабине. А я отказывал. Подумаешь, взлетпосадку освоила! А на войне этого ужасно мало. Опять же, согласно приказу, улетаем мы без истребительного сопровождения. Остаются они прикрывать город и столицу с западного направления. На всякий случай, так понимаю.

И вообще, надоели мне эти уговоры – пригрозил, в конце концов, супруге, что в Петроград ее отправлю. К маменьке любимой и заботливой под крылышко. Только тогда и успокоилась немного. Но обиду в глубине души затаила, это я чувствую. Надо бы обязательно до расставания помириться, не дело копить обиды. Иначе они могут до таких причуд разрастись, что потом поздно будет мириться…

А затем мы улетели, и жизнь показала, что совершенно правильно я поступил, оставив Лизу в Пскове…

Сели на аэродроме Кенигсберга, зарулили на указанную стоянку. Только-только моторы выключили, даже винты еще не успели остановиться, а уже нам снаружи по двери грузовой кабины затарабанили. Очередной приказ передали. Пришлось расписываться в получении.

Вскрыл пакет от командующего флотом адмирала Эссена, вчитался в текст и выдернул из кабины штурмана. Сунул ему бумагу, пусть ознакомится с текстом и начинает в темпе новый маршрут прокладывать. Как раз пока все приземлятся, пока у моего самолета летчики и штурманы соберутся, он и подготовиться успеет.

И закрутились мы, словно те самые белки в пресловутом колесе. Самолеты один за другим на посадку заходят, наземные местные службы их по стоянкам разруливают, а к нам уже и грузовики с бомбами подъехали. Эшелон-то наш еще вчера сюда прибыл, зря я на извечное раздолбайство грешил. Могут же, когда захотят! Вчера же его местные аэродромные службы обеспечения и разгрузили частично.

А нам сейчас скоренько нужно загрузиться бомбами и смесью и рассчитать потребное количество топлива до Борнхольма. Максимальная бомбовая нагрузка на каждый самолет уже определена. Осталось новые вводные до летчиков и штурманов довести. Как раз к этому моменту все здесь успели собраться, внимательно выслушали поставленную командованием задачу и тут же на земле расселись готовиться к вылету, маршрут рисовать со схемами взлета и посадки, построения боевого порядка и его роспуска, захода на цели и отхода. Опять же про возможное противодействие истребителей противника нельзя забывать и про противозенитные маневры.

А дело-то в новом составе части неотработанное, да еще происходят эти срочные загрузка и заправка на чужом аэродроме. Народ вокруг суетится, бегает, ругань густая над аэродромом мутным облаком стоит, грузовики туда-сюда шныряют, отвлекают. Но справились, подготовились, даже умудрились контроль готовности провести. Дальше остается надеяться на собственный опыт пилотов и штурманов, ребята они опытные, обстрелянные, войной проверенные.

Самое поганое, когда время вылета точно не определено. Находимся в подвешенном состоянии и в постоянном напряжении. Пока готовились и рисовали карты, пока заправкой и загрузкой занимались, было полегче. А теперь на аэродроме все затихло, замерло, тишина наступила такая, что пение птиц в кустах у КП слышно.

Остаток дня прошел в ожидании вылета. Поздний ужин и вновь ждем. Куда так спешили? И уже ночью, когда собирались тут же в самолетах ко сну отбиваться, поступил долгожданный приказ на ночной вылет. Хорошо хоть сразу точное время обозначили – все-таки удалось покемарить пару часиков. Правда, не всем, кое-кто глаз так и не сомкнул. Это я себя имею в виду – разволновался я что-то. Не за себя, за личный состав. Хотя что душой кривить-то? И за себя тоже. От их успеха и подготовки и мой успех отныне напрямую зависит…

Взлетели в полчетвертого ночи, в ярком свете прожекторов. Набрали высоту в три тысячи метров курсом на запад, собрались догоном над заливом и пошли потихонечку тройками друг за другом. Менее чем через час полета солнышко за спиной показалось, подсветило море. Как раз Гданьский залив позади остался. А на подлете к Борнхольму и связь с флагманом флота появилась, перешли под непосредственное управление командующего.

Утро, воздух прозрачный, видимость миллион на миллион, и нам сверху все прекрасно видно. Наши корабли милях в двадцати пяти за островом обнаружились. Ну как обнаружились? Черные дымы, небосвод подпирающие, мы издалека увидели, еще до установления связи. Словно на весь видимый горизонт впереди по курсу накинули черную плотную сетку с редкими прорехами голубого неба. Командующий подтвердил ранее полученный приказ и велел следовать прежним курсом. И лично цели обозначил. Теперь бы еще эти цели за дымами различить…

Так и идем на высоте три тысячи метров со стороны восходящего солнца. Классика. Эссен в своем репертуаре, все мелочи у него учтены. И хорошо, что дымы ниже высоты нашего полета…

Подлетели поближе, и стало понятно, что дымы-то не только из труб идут. Пожаров и на самих кораблях хватает. Наши внизу хоть и рассредоточились, но попаданий по кораблям хватает. И стреляет противник чаще, это я по количеству взрывов внизу сужу. Так-то сами разрывы почти не видны, но догадаться о них можно по вспухающим белым пятнам на поверхности моря. Или же по черно-красным всплескам на палубах. А дальше уже собственное воображение дорисовывает. Ну а как иначе? С такой высоты сами корабли не больше мизинца кажутся, а то и того меньше. Несколько кораблей вообще густым дымом окутались – похоже, конец им. Мелкие катера, словно маковые зерна, вокруг них столпились, наверняка команды снимают. Это уже сколько же времени сражение идет?

Прошли над нашими, проскочили черную пелену, дальше чисто. Глянул влево-вправо – по всему выходит, что флот в основной массе вперед идет. Каждый боевой корабль в отлично различаемых отсюда, сверху, белых усах пенных бурунов. И силуэты эти с равномерной периодичностью огненными струйками-вспышками выстрелов окутываются, грохот залпов даже до нас через гул моторов докатывается. Впечатление такое, что сиденье подо мной каждый раз при