Достань меня - Маша Брежнева

- Вот же дурында маленькая, – смеясь, едва слышно сказал парень.

- Кто? Дурында? Ну-ка, тормозни, катись дальше сам!

- Ритка, блин, да сиди спокойно, – Женя потянулся к  ней и оставил руку на ее колене. – Что я в тебе нашёл? Ты самая настоящая, понимаешь? Самая искренняя, с тобой невозможно соскучиться. Только ты могла называть меня сероглазым чудовищем, а я тащился с этого, потому что не хотел быть чьим-то «пупсиком» или «медвежонком». Лучше сероглазым чудовищем, но твоим.

- И ты все ещё хочешь им быть?

Они только что приехали. Женя остановился у ворот, но пока не выходил из машины. Он сидел, развернувшись боком к Рите.

- Да, Рыжик, хочу. И я уже твой.

Рите пришлось задержать дыхание на этих словах. Она неосознанно потянулась рукой к его щеке, едва ощутимо колючей. А Женя задержал ее руку своей, поднёс к губам и поцеловал. Ни тогда, ни сейчас он не мог понять, как в Рите сочетается смешная колючесть и нереальная, слишком большая для этой маленькой девчонки нежность.

Он не мог поверить, что это снова происходит с ним, что вся нежность Рыжика предназначалась только ему одному. Она не была ни с кем. Ни с одним парнем. Только в его руках она таяла, только на его ласку отвечала. Просто крышу сносило от этих мыслей. Жене даже стало противно от воспоминаний, что он впускал в свою жизнь других девушек. Закрывал ими дыру, оставшуюся после расставания с Рыжиком. Черт, что он наделал тогда... Прикрываясь своей же выдумкой, что «так будет лучше для неё», Женя совершил свою самую большую ошибку.

И он больше не мог ошибаться. Только не сейчас, когда они снова вместе, когда снова наполнили смыслом жизнь друг друга.

Что дальше? Что ждёт их теперь, когда они уже не дети, стоящие на пороге новой жизни, а два взрослых человека?

Он придумает что-нибудь. Потом. А сейчас времени и без того слишком мало для двоих, которые упустили так много...

Если он корил себя за ошибки прошлого, то Рита уже и сама запуталась, какая битва происходит в ее душе. Ведь Женя – человек, которого она ненавидела больше всего на свете за тот кошмар, что он оставил после себя. И его же она любила сильнее всего. Любила? Нет, зачем обманывать себя. Любит до сих пор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Предатель. Бывший. Единственный. Самый нужный. Тот, с которым нельзя. Тот, без которого невозможно. Она нарушает правила, которые сама же придумала. Раз за разом, день за днём летит, как мотылёк на пламя. Но проблема в том, что его пламя – единственное, в котором ей хочется сгореть.

Чуть позже они оделись потеплее и отправились к реке. От дачи Ковалевских до берега с диким пляжем было всего несколько минут пути. Женя, нацепивший на себя толстовку с эмблемой университета и узкие спортивные брюки, расстелил плед на песке, присаживаясь и взглядом приглашая Риту сесть рядом. Но какое-то детское безумие подсказало Рыжовой сделать по-своему: она просто юркнула за спину Жени, села, обвивая его руками и ногами, а голову положила ему на плечо.

- Ты чего спряталась?

- Я не спряталась, тут очень удобно, – шутливо сказала Рита.

- Как за каменной спиной?

- Приветики, самоуверенность Ковалевского. Я скучала.

- А вообще скучала?

- Не зарывайся, Жень.

- Ладно, ладно, Рыжик, молчу.

И действительно молчал. Уже почти почерневшее небо служило лишь декорацией вечера. Ничего не имело значение: ни первые проблески звезд, ни шелест ветра в деревьях на берегу, ни блики довольно спокойной водной глади. Они дышали одним воздухом на двоих. Хотя это неправда: они дышали друг другом.

В какой-то момент Рите показалось, что она теряется во времени и пространстве. Не помнила, в какой момент пересела из-за спины Жени и оказалась ровно напротив него. Позволила своим пальцам зарыться в его волосы, когда потянулась за поцелуем. А потом случилась пауза, и в одну секунду ей стало прохладно – свитера на ней уже не было. Они стали целоваться с новой силой, и при этом Рита чувствовала, как под напором сильных мужских рук уступает и футболка, взлетая наверх, собираясь где-то в районе ключиц. Женя, едва оторвавшись от губ девушки, продолжил оставлять следы своих поцелуев на ее коже. Он постепенно спускался ниже, к своей цели, спрятанной лишь под тонким кружевом. Ловкое движение пальцами, один щелчок, и вот уже никаких тканевых преград не существовало. 

И теперь, растворяясь в ощущениях, замирая от каждого прикосновения, она понимала, почему все пять лет не подпускала к себе никого. И даже поцелуи с другими парнями казались Рите какой-то фальшью, сценой из немого кино. Она не могла быть ни с кем другим. Только он, этот забавный мальчик с серыми глазами, с которым она когда-то очень давно выходила на первую школьную линейку. Мальчик, превратившийся с годами в единственного парня, рядом с которым она может зависать на краю между реальностью и космосом, балансировать по тонкой грани своих чувств.

Он прекратил медленно сводить ее с ума и накинул свитер ей на спину, но Рите уже не было холодно. Было даже больше, чем жарко от того, что он так близко.

- Рит, – голос Жени был немного хриплым, как будто в его легких закончился весь воздух. Но он хотел сказать ей это прямо сейчас. – Рит, я люблю тебя.

Не было чувства дежавю, совершенно не хотелось думать, что это с ними не впервые. Сознание Риты цеплялось за эти простые, но до дрожи пробирающие слова, сказанные здесь и сейчас.

Никаких «опять» и «снова». Уже плевать на то, что было в эти пять долгих лет извилистой дороги друг к другу. Это не просто первая любовь, которая ожила вместе с ними. Это мир, где только двое, и крошечные сантиметры свободного пространства тают, когда так сильно хочется стать единым целым.

***

Женя, как и говорил, действительно хотел сделать для Риты какой-то романтичный сюрприз. Когда они вернулись в дом, он попросил девушку подождать его пять минут в комнате, а сам потащился на второй этаж с каким-то пакетом. Чуть позже он спустился к ней и за руку отвел наверх. А там на небольшом столе, украшенном круглыми ароматическими свечами, стояла бутылка вина, к ней - два бокала, а ещё был сыр, фрукты и даже какие-то ягоды.

- Малину сам нарвал? – посмеиваясь, спросила Рита. Но сюрприз произвёл на неё впечатление, и скрывать это она не собиралась.