Я есть Жнец - Дмитрий Лим

захотели отомстить первородным.

— Так ты первоначально имел силу?

— Да, я древнее человечества. И я честно пытался — обратиться к из разуму, обещал, что уравновешу весы… Но они не слушали меня, и началась страшная война, между человечеством и настоящими жителями нашей планеты. И когда равновесие было полностью нарушено, я вступил в свои обязанности…

— И что ты сделал?

— Вся моя сила, которая была связанна с моим внутренним «человеком», была собрана воедино, и с ее помощью — я изгнал первородных за грань. Замок, который стоит в том измерении — мое творение. И я его построил для того, чтобы наблюдать за ними.

— Что за бред? Зачем он нужен? Ты тупо переселил расу, которая жила здесь все время в другое измерение?

— Да, именно так. Это чуть выше твоего понимания, и уж говорить о том, что мы существуем в нескольких измерениях одновременно — не имеет для тебя никакого смысла.

— Слышал я о таком, любой научный фантаст — душу бы продал, чтобы написать книгу по твоим историям.

Виктор пропустил мое замечание мимо ушей.

— Переселение первородных — было не легким делом, но удалось лишь из-за того, что во мне есть ген драурга.

— Ген друарга? Это что такое?

— Драург — это истинное название Первородного.

— Так а смысл того, что мы их называем первородными?

— Жнецы не хотят относится к ним, как к первым на Земле, они ненавидят их на подсознательном уровне.

— Бред… — сказал я, понимая, что в голове началась полная каша, — Я не понимаю, как это вообще возможно было сделать.

— Это сложно для тебя, понимаю, — начал Виктор, — Своей силой я запечатал их, но потерял своё тело, стал дряхлым стариком, а не «титаном»… Зато мир стал безопасным для людей.

— То есть, физически ты продолжал существовать?

— Именно так.

— Умер от старости?

— Нет. Я не старею и не могу стареть. Но мои знания — многим не нравились. И когда я пришёл в себя, начал небольшую охоту.

— Они убили тебя, чтобы скрыть всю правду? Правду о людях?

— Да, Паш… — в его глазах появилась вселенская грусть.

Услышав такую версию, я верил ему… Она пугала меня, но я просто не мог подумать, что на столько моя раса — мерзкая…

Мастера вышли из «моей» комнаты, оставив меня на едине со своими мыслями.

Меня накрыла волна эмоций и разочарования в собственном мировоззрении. Знание правды — нависла на мне тяжелым грузом.

Я едва смог уснуть, после такого «адреналина»… Но ночью, в мою комнату зашел другой человек.

Она тихонько приблизилась к моей кровати, и, прежде чем я обернулся на инстинктах, ощущая присутствия другого, почуял знакомый запах.

«Настя…»

Она стояла рядом со мной и ничего не говорила… Моя голова ясно понимала, для чего она здесь…

Ее успокаивавшее присутствие — помогало мне, она знала меня, чувствовала.

А когда коснулась губами моего оба — я смог вновь уснуть.

Глава 34

Живой

Во сколько наступило мое утро — я не мог узнать, ибо из-за отсутствия солнечного света за гранью — я мог только предположить.

Своеобразное солнце, которое существовало здесь — совершенно не грело, не имело яркого света, и уж точно — не слепило.

«Оттенок» белого света — струился в мое окно, что дало — более лучший обзор, дабы рассмотреть свою комнату повнимательнее.

Мебель была сделана из темного дуба, и на фоне «скудности» интерьера — смотрелось весьма интересно. Она хорошо контрастировала с серыми стенами и черным ковром. А наличие вазы с полевыми цветами — сбивало с толку, ибо вообще никаких образом не вписывалось в общую картину.

За территорией комнаты слышались различные звуки, словно я находился в живом мире… Щебетание птиц, журчание ручья, звуки ветра…

Меня это сбило с толку, ибо я был уверен на все сто процентов, что засыпал за гранью, и пытался вспомнить — возвращался ли назад в мир «живых».

«Нет… Я определенно не возвращался…»

Еще один звук — заставил меня обернуться на свою постель.

Настя лежала поперек кровати, мирно посапывая…

Она выглядела такой красивой и невинной, что я залюбовался ею. Спокойное и расслабленно лицо имело светлый оттенок кожи, которая и без этого была очень гладкой и без признаков какого-либо стресса.

На ее губах была темно бежевая помада, которая подчеркивала пухлость ее губ, а светло голубая пижама, под мантией жнеца — была вообще неуместной на фоне черной комнаты.

Хотя…

Все было уместно, как и то, что посреди ночи она проскользнула под мое одеяло… Эти ощущения покоя, расслабление… Её объятья — спасли меня, я смог отдохнуть.

Настя в один момент зашевелилась, натянуло одеяло по самую голову и в очередной раз протяжно вздохнула, заставляя меня улыбаться.

«Такой протяжный вздох означает только одно… Полное расслабление».

Я отошел от кровати на столько тихо, на сколько мог, дабы случайно не разбудить спящую красавицу. И с удивлением обнаружил, что около кровати были белые тапочки.

«Как в похоронке».

Благо, что тапочки не производили никакого шума по ковру и деревянному полу, и я со спокойной душой выскочил из комнаты. Пришло время осмотреть, что у нас с остальными частями дома.

Деревянного пола, кроме как в своей комнате — я более не обнаружил. Всюду были однотонные ковры, с мягчайшим ворсом. И достаточно длинным. Прошу заметить.

Из спальни я вышел в длинный коридор, стены которого были такими же серыми, если не считать редкие картины, разных цветов и оттенков.

Но и что самое интересное, в доме не обнаружилось ничего черного, хотя первоначально — мне казалось иначе.

Оттенок близкий к этому цвету — да, есть, но не полноценный.

Пройдя пять метров по коридору, я оказался в более большой комнате, если сравнивать со спальней, и он явно был похож на «рабочий» кабинет.

У дальней стены комнаты стоял камин, с играющим в нем огнем, перед ним небольшой диван и столик, который был полностью завален книгами.

Ах да, ну и Виктор сидел и читал книгу около «костра».

— Павел, — сказал он, и указал на диван, — Доброе утро, присаживайся.

Без особых «загонов» я подчинился и сел рядом.

Виктор был одет в серый длинный халат, под которым проглядывались черные брюки и бежевая рубашка.

«Со вкусом стиля у предка — все печально».

Я не смог разобрать название книги, которое тот читал, но судя по всему — она полностью поглотила его.

— Любопытный у тебя дом, — сказал я, — Мне раньше казалось, что повсюду черный цвет, а сейчас же… Его