Испивающие Души - Бен Каунтер

— Я следовал воле Императора много лет, Изер, — ответил Сарпедон, — но никогда не чувствовал ничего подобного.

— Потому что не знали правды, мой лорд. Вы следовали лжи. Но теперь истина открылась вам, и наконец вы действительно исполняете Его волю.

Если это правда… Если на Сарпедона действительно снизошло благословение Императора? Сколько человек удостоилось такой чести за десять тысяч лет, с тех пор как Император взошел на Золотой Трон? Может, никто?

— Но все станет бессмысленным, — продолжал Изер, — если вы умрете. Вы можете одержать победу в этом сражении?

— Горголеон — лучший воин Ордена. Таких не было веками, Изер. Раньше я бы сказал, что у меня нет никаких шансов. Но теперь все изменилось.

— Нет, Сарпедон. Все осталось таким, как и прежде.

Изменились только вы.

Библиарий поднялся на ноги и взял с пола массивный нагрудник с вырезанной на нем крылатой золотой чашей и воротником с застегивающимся защитным капюшоном.

— Спасибо, Изер. Скажи моим братьям, что я сейчас проверю оружие и пойду. Не стоит заставлять их ждать слишком долго. Кстати…

— Лорд Сарпедон?

— Они принесут мне энергетический посох. Благослови его и пожелай мне удачи.

Братья шептались между собой, а магистры и командоры говорили в открытую, что Дорн был наследником Империума.

Император создал двадцать примархов, двадцать суперлюдей, призванных завоевать Галактику во имя Человечества. Но темные силы пристально следили за его работой и с помощью слабости смертных вмешались в нее. Примархи родились с изъянами. Половина оказалась предателями, что показало пламя Ереси Хоруса. Из других получились вампиры, буйные убийцы, варварские душегубы, тираны, жаждущие власти. Все их недостатки через генокод перешли к Орденам, наложив на них некое клеймо бесчестья, о котором никто не говорил, но иногда его вполне хватало для очередной кровопролитной войны.

Все примархи оказались ущербными, за исключением Дорна. Мудрый и справедливый Император перехитрил темные силы, сделав одного из своих сыновей образцом совершенства. Хотя десантники, несущие в себе генетическое семя других примархов, скорее умерли бы, чем признали это, но Дорн был лучше их всех. Он не жаждал власти, только справедливости. Он сражался, не испытывая злобы или дикой ярости, но думая исключительно о чести. Его легион превосходил всех во всем — в мужественной обороне, безжалостной атаке, искусной хитрости. Эти качества по сей день отличали Ордена, сформированные из Имперских Кулаков.

Да, Дорн был лучшим из всех когда-либо живших людей, за исключением Божественного Императора. Следуя его примеру, Испивающие Души знали, что они тоже лучше всех. Безупречный примарх остался сердцем Ордена, его слова и поступки сверкали так ярко, как будто он до сих пор был жив. Самые важные вопросы решались пред оком Дорна, ибо он следил из своих чертогов в загробной жизни, как его сыны следуют примеру справедливости и праведности своего прародителя.

Именно поэтому магистр Ордена и предатель встречались в храме Дорна, в сердце «Славы», чтобы разрешить самый великий кризис, который когда-либо видели Испивающие Души.

Горголеон в полном боевом облачении внушал ужас. Его доспехи были отполированы и переливались в лучах тысяч свечей, герб Рогала Дорна сверкал на одном наплечнике, золотой потир сиял на другом. Магистр до сих пор носил на шее вырезанный в виде двух костей крест терминаторов, оставшийся с тех далеких дней, когда ему принадлежал один из немногих оставшихся доспехов этого типа. Церемониальная броня, надетая на нем сейчас, была такого же размера, как и у Сарпедона, но блестела из-за украшений ремесленников и постоянного внимания технодесантников Ордена. Одна рука Горголеона казалась более массивной и постоянно покачивалась из-за силового кулака, который он носил, — встроенного генератора энергетического поля. При включении оно позволяло магистру пробивать стены и сминать танковую броню. Сарпедона же разорвало бы одним хорошим ударом. Поле включалось и отключалось по желанию Горголеона, поэтому его рука могла быть ловкой в один момент и разрушительной в другой.

Магистр ждал, стоя в центре храма, под сводчатым потолком, когда Сарпедон, чеканя шаг, вошел внутрь в сопровождении охраны из шести десантников. Он оставил свой болтер, так как в ритуальном поединке не дозволялось применять огнестрельное оружие. У него при себе был только энергетический посох, который послужит своему хозяину еще раз. Возможно, в последний.

Испивающие Души стояли вокруг собора, используя свое право наблюдать дуэль чести, — традицию столь же старую, как и сам Орден. Рогал Дорн лично взирал на своих сыновей — огромная фигура из тусклого стекла, стоящая над алтарем. Легкий туман, оставшийся от благовоний, висел под потолком, а весь собор омывал теплый пульсирующий свет свечей.

Стояла тишина, собравшиеся десантники не проронили ни слова, уважая священную минуту перед боем. Это время всегда отдавалось лицезрению Императора, именно поэтому схватка стала центральным обрядом в традициях Испивающих Души. Сегодня внимательнее, чем всегда, Он будет следить за ними, ибо Он — истинный судья и Его воля определит победителя.

Минута торжественного молчания подошла к концу. Охранники Сарпедона отошли в сторону и присоединились к своим боевым братьям вокруг собора. Старый капеллан, один из немногих десантников, который выжил и теперь мог умереть своей смертью, вышел вперед, гулко жужжа сервомоторами ног, и нараспев прочитал ритуальные слова:

— Его Величество Император, чьему плану мы, братья, верны, и Рогал Дорн, чья кровь — наша кровь, зрите с нами, дайте силу вашу руке праведного и победой покажите нам ваш замысел.

Капеллан, поклонившись, отошел, Горголеон активировал поле своего силового кулака, схватка началась.

Сарпедон уклонился от первого удара магистра, но слишком поздно понял, что тот действительно хотел сделать. Колено противника взмыло вверх и ударило библиария в лицо. Перед его глазами все завертелось — сводчатый готический потолок, тусклое стеклянное лицо Дорна, свирепо смотрящее вниз, ряды пурпурных доспехов десантников, превратившие неф в арену.

Он чувствовал кожей взгляды братьев, они наблюдали за каждым движением, зачарованные и напуганные величием того, что совершалось сейчас перед их глазами. Даже человек, не обладавший телепатическими способностями, почувствовал бы напряжение, ощутимо висевшее в воздухе.

Другой на месте Сарпедона слепо замолотил бы кулаками по воздуху, десантник же замедлил мир вокруг себя и увидел, откуда придет следующий удар. Он смог ухватить Горголеона за предплечье, почувствовав, как выгнулся керамит под давлением силы магистра, потом отошел в сторону и посохом парировал апперкот силового кулака. Энергетическое поле и силовой контур столкнулись друг с другом, вырвался нестерпимо яркий сноп искр, сбив с ног обоих мужчин.

Горголеон улыбался. Он знал, что победит, и медленно сомкнул пальцы своей смертоносной руки. Сарпедон увидел сотни золотых заклепок, вбитых в поверхность доспеха, — по одной на каждого убитого врага.