Свитки из пепла - Павел Полян

Как это мило – делать евреев ответственными еще и за это!..

На следующий день, 8 октября, отдел трудового использования дал точно такую же численность членов «зондеркоммандо», что и накануне, – 663 человека, в том числе по 169 человек на каждый крематорий (по 84 истопников на дневную и 85 на ночную смены)139. Видимо, сведения о восстании еще не поступили в этот отдел. Но уже 9 октября статистика резко меняется: во всех 8 сменах крематориев значится всего 212 узников, а начиная с 10 октября – 198 человек (14 человек во главе с Гандельсманом были арестованы накануне). При этом если 9 октября на каждый крематорий было выделено по 53 человека (по 26 истопников на дневную и 27 на ночную смены), то начиная с 10 октября на крематории IV уже никто не работает, а за остальными тремя командами закреплено по 66 человек, по 33 на дневную и вечернюю смены140.

Из 198 уцелевших членов «зондеркоммандо» пятеро были поляками, а 151 – польскими евреями, еще 26 человек – греческими, 5 – словацкими, 4 – французскими, 2 – венгерскими и по одному – чешскому, голландскому, немецкому, румынскому и алжирскому еврею141.

Но крематорий IV больше никогда не заработал и в ежедневных разнарядках уже не упоминался: 14 октября «зондеркоммандо», согласно Лангфусу, приступила к разборке его разрушенных во время восстания стен.

Общее число трудозадействованных сократилось на 451 человек, убежать, судя по всему, не удалось никому. Впрочем, несколько членов «зондеркоммандо» из восставших крематориев какимто чудом пережили восстание. Первым был доктор Миклош Нижли с крематория II, в это время находившийся в прозекторской (впрочем, его статус был, видимо, несколько иной, нежели у «зондеркоммандо»). Вторым был Филипп Мюллер из крематория V: он укрылся в яме и переждал шум и стрельбу, а затем спрятался в крематории IV и, после того как все утихло, перебрался обратно в крематорий V142. Третьим был С. Файнзильбер-Янковский, накануне собравшийся бежать в одиночку и поэтому во время восстания прятавшийся в другой части лагеря; там его и обнаружили, наказав лишь палочными ударами143. А вот греческому еврею Раулю Яхуну из крематория IV спастись не удалось: по свидетельству Шаула Хазана, он перебежал на крематорий III к своему брату, но на перекличке его обнаружили и тут же расстреляли144.

Между тем началось 1,5-недельное расследование, которое – со всей суровостью и подобающими пытками – вели следователи Дразер и Брох. 10 октября был арестован Врубель – в составе 14 узников «зондеркоммандо» он был доставлен в бункер 11-го блока в Аушвице-1145. Среди арестованных были Янкель Гандельсман и 5 или 6 советских военнопленных146. Всех их 20 октября расстреляли, но не во дворе Бункера, как считалось, а в душевой крематория I. Впрочем, советских военнопленных расстреляли еще на свежем воздухе: при высадке из грузовика они набросились с кулаками на унтершарфюрера СС Й. Эккерта147.

Райя Каган, работавшая в регистратуре лагеря, а также переводчицей при допросах, вспоминала о легших на ее стол 96 свидетельствах о смерти повстанцев 7 октября: каждая бумажка – каждая судьба – вызывала у нее благоговение. Имен она не запомнила, но помнит, что были там евреи из Гродно и из Салоник, а также несколько русских148.

А между тем оставшиеся и оставленные в живых зондеркоммандовцы вовсю трудились на совершенно новом для себя направлении: начиная с 14 октября – на разрушении стены крематория IV, изрядно пострадавшего во время восстания. Разве не к этому же стремились и восставшие?..

Следователей же особенно интересовала взрывчатка: откуда взялся порох в самодельных ручных гранатах?

Два предателя – два капо с «Юниона» (капо вечерней и дневной смен) – немец Шульц и полуеврей из Чехословакии Ойген Кох – донесли на своих подопечных СД149. Первыми 10 октября арестовали Эстер Вайсблум и Регину Сафин, но поначалу все обошлось, и они отделалась 25 ударами палками: по данным регистрации, все сходилось, и никакой недостачи пороха не было (ее не было только потому, что девушки закладывали в бомбу только половину пороха). Поэтому их отпустили. Но потом взяли Эллу Гэртнер, и та не выдержала пыток, после чего взяли Розу Роботу, потом Регину и снова Эстер150.

Роза работала в Effektenlager, примыкавшем к территории крематория IV; именно она передавала порох узнику «зондеркоммандо» Юклу Врубелю151. Решив, что Врубеля уже нет в живых, Роза призналась в том, что передавала ему порох.

После ареста Р. Роботы своего ареста ждали и Гутман с Лауфером (страшась не столько смерти, сколько пыток, оба готовились к самоубийству). Розу дважды в день проводили мимо них из Бункера в СД. Легенда утверждает, что капо Бункера Якуб Козельчик, он же «Бункер Якоб», могучий еврей из Белостока, даже устроил Лауферу152 свидание с Розой. Она ему рассказала, что на допросах называла только тех, кого уже нет в живых (например, Врубеля) и что она никого не выдаст. Он даже принес записку от Розы – ее последнее слово: «Будьте сильными и храбрыми!»153

5 января 1945 года всем, кто работал на «Юнионе», не только еврейкам, было приказано кончить работу раньше обычного – это никогда ничего хорошего не предвещало. На этот раз была не селекция, а казнь – публичная казнь четырех героических девушек154. Их повесили – как бы в две «смены»: двоих (ими были Аля и Эстер) около 4 часов дня и еще двоих (Розу и Регину) около 10 часов вечера – в назидание обеим рабочим сменам лагеря.

Оба раза перед казнью Хëсс зачитывал приговор Верховного суда в Берлине и добавлял: «Так будет с каждым…» (Так, кстати, стало и с ним!)

В этот день падал снег, и запорошенные тела висели три дня155.

Некоторое недоумение вызывает столь поздняя дата казни. Та же легенда утверждает, что «Бункер Якоб», по совместительству и лагерный палач, якобы имел дерзость отказываться их вешать до тех пор, пока не придет официальное письменное подтверждение из Берлина…

1 Höß, 1958. S. 114.

2 Особенно котировались врачи и, если верить Мюллеру, зажигальщики, к которым принадлежал и он – член «зондеркоммандо» фактически с момента ее основания.

3 Примером такой попытки является, например, статья Тадеуша Иваш

ко: Iwaszko, 1964, S. 40–41.

4 Iwaszko, 1964. S. 52.

5 Lanzmann, 1986. S. 52–53. Сам К. Ланцман называл этот жест садистским. (Там же. С. 274.)

6 Так, согласно И. Айгеру, погибло несколько десятков человек, среди них блок-эльтесте А Фридман, Унглюк и др. Вместе с тем тот же Айгер приводит запомнившиеся ему имена еврейских беглецов из Аушвица-Биркенау: Адам Кржижановский – бежал в 1942 г., вернулся в 1943 г. под именем Гурского и снова бежал; Мундек, еврей из Катовиц, бежал в 1942 г., позже оказался в Венгрии; Гецель, польский еврей из Франции, Моше Цитрон и Куба, польские евреи, и Айзенбах, словацкий еврей, – все четверо схвачены у Паланки; Хенрик Ицикович, польский еврей, после войны – в Париже; Иосиф Канер, польский еврей из Кельце, его схватили и публично повесили; доктор Куба, французский еврей; Хаим Мошель, польский еврей из Сосновиц, его позже схватили и вернули в Биркенау, где он погиб в газовне; Едидья, польский еврей из Сосновиц; Екутиэль из Варшавы и Беньямин Хмельницкий из Лодзи, после войны жили в Германии; Ясель Кац из Лодзи, после войны жил в Америке (Айгер, 1948).