Приметы любви - Эмилия Остен

— Вот и отлично. Собирайся, поедем домой.

— Э-э-э, Артур, может, тебе успокоиться? — вмешался Роберт. — Заказать омлет или пудинг?

— А ты помолчи, негодяй, — выпалил Артур, еще сильнее заливаясь краской. — Кем тебе на самом деле приходятся эти пигалицы?

— Я их опекаю, и ты знаешь почему.

— Я тебе верил, да и дела особого мне до них не было, но ты морочишь голову моей сестре, она срывается в одиночку черт знает куда на ночь глядя — это ужасно.

— Успокойся, Артур. Не говори тех обидных слов, в истинности которых сам достаточно не уверен.

— Как мне успокоиться? Я ночь не спал! Немедленно уезжаем. С моей сестрой нельзя так поступать!

Чуть побледнев, Кэрри встала из-за стола и быстро произнесла:

— Пойду-ка я и в самом деле займусь платьем, пока пятно не впиталось.

* * *

К моменту возвращения Кэролайн Роберт и Артур, уже успокоившись, обсуждали возможность прочесать весь остров.

— Я не вернусь в Лондон без сестренки, я отвечаю за нее! — воскликнул Артур, заметив девушку.

— Тогда подожди нас здесь, в гостинице, — мгновенно отреагировала та.

— А ты поедешь с ним? Это недопустимо! — Артур вновь начал задыхаться.

— Мы пойдем пешком, — успокоила его Кэрри, но брат возмутился еще сильнее: побагровев как свекла, он замотал головой и пробормотал категорическое «нет».

— Странное дело, — заметил Роберт, — пока нас, мисс Джайлз, тут не было, наш дорогой Артур воспринимал ситуацию менее болезненно. Он даже предложил несколько вариантов систематического «прочесывания» тех городов, в которых могут быть знакомые Лоуэлла.

— Старший брат, — вздохнула Кэрри. — Считает, что если он не станет вмешиваться, то потеряет контроль надо мной…

— Уже теряю!

— Но это невозможно.

— Почему?

— Потому что я никогда не была под твоим контролем. Забота о сестре — другое дело, твою любовь и беспокойство за меня я ощущаю всегда, но это не значит, что я должна подчиняться тебе и отчитываться за свои действия… — Кэрри выделила многозначительной интонацией последние слова и тепло улыбнулась. — Нет, Артур, подобного ты не вправе ждать от меня… Но, конечно, ты можешь присоединиться к нам, если не в силах усидеть дома.

— Вот уж спасибо за разрешение! — буркнул Артур, устраиваясь поудобнее. — Так куда двигаемся вначале?

— Вероятно, домой, как следует расспрашивать матушку Лоуэлла, — уныло сказала Кэролайн.

— Мне все-таки жаль сейчас уезжать отсюда, — возразил Роберт. — Следы-то вели на запад, никак не на север! Давайте лучше напишем мадам Шардю, чтобы она попыталась поговорить с миссис Лоуэлл. А сами тем временем еще раз обследуем Брайтон.

Кэролайн и Артур ответить не успели: новый персонаж, появившийся в дверях ресторана, привлек их внимание.

Худой и высокий молодой человек, который, в отличие от Кэрри с ее маскарадом, несомненно, являлся настоящим мужчиной в форменном черном костюме, чуть запыхавшись и придерживая рукой бок, оглядывал зал и явно пытался отыскать кого-то.

— Это парнишка с почты! — воскликнул Роберт и привстал, привлекая его внимание. — Вероятно, хочет еще что-то мне сообщить, вчера я несколько раз подходил к нему с вопросами.

Почтовый служащий и в самом деле обрадовался, обнаружив Роберта, и бросился к нему, но… обратился почему-то к Кэрри:

— Мисс Кэролайн Джайлз?

— Все верно.

— Вам письмо.

Он протянул белый конверт.

— Откуда?

— Курьер, который привез его и передал мне, умоляя немедленно доставить адресату, прибыл из Лондона.

Кэролайн выхватила конверт и решительно вскрыла его, даже не посмотрев в сторону Артура и Роберта, одновременно наградивших юношу чаевыми.

— Это от тети Жанет… Имена, имена с адресами, просто имена с описаниями внешности… — Девушка зашуршала листками, исписанными красивым женским почерком с буквицами и виньетками. — Дики Муун, где-то на севере Йоркшира, Алистер М. Джонсон, Саутгемптон, троюродная сестра бабушки, деревенька близ Эдинбурга, страшная дыра, Пол Телуар, эсквайр, предположительно, Чичестер… Ого!

— Да тут десятки! — присвистнул Роберт, вскакивая и заглядывая Кэрри через плечо. — Кто-то с чинами, кто-то даже с генеалогическим древом…

— Надо же, у него и двоюродный дедушка еще жив. — Артур с любопытством схватил один из листков. — Северный Гринфилд… Надо посмотреть по карте, где это.

— Наверное, его на карте и вовсе не видно, — хмыкнул Роберт.

— На моей должен быть.

Артур достал из кармашка сложенный в несколько раз желтый пергамент и кинул его на стол, сам при этом не отрываясь от чтения.

— Ого!

Роберт схватил карту, развернул ее и жадно впился взглядом в зеленую картинку с потрясающе красивыми подписями.

— Вот это сказка… Никогда не держал в руках столь качественный крупномасштабный экземпляр. Даже наши военные карты в Индии были сделаны гораздо грубее. Ох, как шикарно оформлена легенда! А роза ветров? Вы посмотрите — она пририсована вручную!

— Угум-м, — кивнула Кэролайн, не отрываясь от письма.

— Откуда у тебя такое сокровище, Артур?

— Это одна из коллекционных карт нашего отца.

Артур вернул Кэрри лист из письма и с гордостью пояснил:

— Отец собирал их почти всю жизнь. Некоторые стоят немалых денег, остальные, как эта, — попроще, но объединяет их одно: они сделаны не для красоты, любой из них можно воспользоваться без сомнения.

— В детстве мы любили играть с ними, вглядываясь в мельчайшие подписи и представляя себя в местах, где никогда не бывали, — добавила Кэролайн. — Я давно не заходила в кабинет отца, но Артур регулярно перебирает документы…

— Мне кажется, я возвращаюсь в счастливое время…

— А я боюсь туда возвращаться, потому что потом долго плачу.

Роберт переводил взгляд с одного на другого.

— Надо же, никогда бы не подумал, что вы желаете побывать где-то дальше Лондона и его предместий.

— Нам и так есть чем заняться, — фыркнул Артур. — Правда, Кэрри?

Девушка неопределенно кивнула, и Роберт понял, что поддерживать беседу на эту тему она не намерена.

— Посмотрите! — вдруг сказала она. — Тетя за одну ночь успела не только вызнать про всех знакомых Лоуэлла и послать письмо с курьером, но и догадалась выспросить подробное описание самого Эдвина! «На щечке справа от носика маленькая симпатичная родинка, на пояснице шрам от падения в десятилетнем возрасте с грушевого дерева, на левом плече две дырочки от сковырнутых «оспинок», глаза голубые, волосы светло-русые, в детстве был кудрявенький, бачки носит аккуратные, бакенбарды не любит, рост средний, голос — баритон без хрипотцы…»