Смерть по любви - Владимир Григорьевич Колычев

В белых воротничках. Они не грабят, просто берут. Из бюджета.

- Бывает и такое, - сказала женщина.

- А Трофим помешал им взять. Это случайно вышло. Теперь он должен умереть.

Ситуация была практически безнадежная. Ксения отдавала себе в этом отчет. Поэтому из глаз ее хлынули слезы.

- Ну что вы. - Докторша достала из кармана чистую салфетку, протянула ей.

- Спасибо. - Ксения заставила себя успокоиться.

- Все будет хорошо, я вам обещаю, - сказала Инна Васильевна.

Ей можно было верить, но за воротами больницы Ксения снова разрыдалась. Она осталась бы с Трофимом, но нельзя было привлекать к себе внимание. Там, где возникают вопросы, могут появиться и ответы.

Мимо проходил мужчина, заметил Ксению, остановился и осведомился:

- Женщина, что с вами?

Сначала он спросил, а затем разглядел ее. Обычно в таком случае мужчины извинялись и поправлялись, но этот даже не подумал назвать ее девушкой, не извинился, хотя сам был вовсе не молод.

Но Ксения не обиделась, знала, что за эти два дня постарела лет на десять, если не на все пятнадцать. Не удивительно, если она теперь выглядела старше своих лет.

- Нет, ничего. Просто сыну операцию сделали. - Она кивком показала на больницу. Мужчина выразил ей сочувствие и пропал в темноте.

А Ксения опустилась на скамейку. Ей нужно было немного передохнуть, набраться сил. Но засиживаться она не стала. Как бы за нищенку не приняли. Хорошо, если милостыню подадут, хуже, если полицию вызовут.

Больница находилась неподалеку, на берегу реки. Дорога не заняла много времени. Машина стояла под плакучей ивой, по колеса в траве. Вид у нее был плачевный. Но бесхозной случайные прохожие ее не сочли, полицию не вызвали.

Ксения сунула руку под сиденье, нащупала пистолет. Ну вот, и оружие на месте. Хоть в чем-то ей везет.

Ксения села за руль, завела двигатель. Время стояло вечернее, над рекой сгущались сумерки. Как только совсем стемнеет, она искупается в реке и ляжет спать. Если вдруг нагрянут лихие люди, то пистолет под рукой.

Над рекой уже давно стемнело, а она все не могла выйти из машины. Дверь открыть не хватало сил, а нужно было идти к реке, искать место, раздеваться.

Где-то вдалеке послышался чей-то истеричный смех. Там, конечно же, гуляла пьяная компания.

Ксения взяла в руку пистолет. Лучше, разумеется, обойтись без конфликтов. Но если вдруг что, то в обиду она себя не даст. Трофим нуждается в материнской заботе. Поэтому она должна выжить любой ценой и спасти сына.

А вот Наташа выжить не смогла. Валентина тоже. Марк стал их злым роком. Некому за них отомстить. Трофима загнали в угол. Муж Валентины ничего не может поделать. Спасибо Пухлову за то, что полицию вызвал, как договаривались. Совершенно не важно, помогло это или нет.

Ксения уже засыпала, когда мысли ее скатились к Пухлову.

Она вспомнила, как сходила с ума, не знала, чем помочь сыну. Это ведь отчаяние бросило ее к Марку в пекло. Пухлов смотрел на нее как на сумасшедшую, однако предложение принял. Потому что поверил ей. Теперь он знал, кто убил его жену.

Ксения распахнула глаза, ошеломленно глянула перед собой. Трофим знал, кто убил Наташу. Именно поэтому его должны были убрать.

Но точно такая же опасность угрожала и Пухлову. Возможно, с ним уже решили вопрос. А если нет? Вдруг у Худоярова не дошли до него руки, те самые, которые укоротил Трофим?

Ксения стронула машину с места. Ночью не видно, в каком состоянии у нее автомобиль, а к рассвету она уже будет на месте. Кто-то должен предупредить Пухлова. Надо просто сделать это. Дальше он пусть выживает сам.

Сухой закон должен начинаться с чистого листа. То есть со следующего дня. Нужно же было чем-то лечить похмелье, а как быть, если пиво не лезло в рот? Правильно, пришлось Марку принять виски. Сначала ему было хорошо, а когда подъехали парни, стало вдруг плохо, очень захотелось спать.

Проснулся Марк в звенящей тишине. Он лежал на диване в холле. На дворе ночь, но там светло, а в доме темно. Нет ни одной живой души. Видимо, парни махнули на него рукой и разъехались кто куда.

За окнами послышался чей-то смех. Марк прислушался, но там уже было тихо. Ему показалось, или кому-то уже не смешно.

Он вышел из дома. Людей не видно, но не слышно и собачьего лая. А псы уже должны рваться на ночную работу.

Марк повернул к вольерам и снова услышал смех, на этот раз дружный, густой, переходящий в гогот. Его нос уловил запах жареного мяса.

Беседка, где была устроена шашлычная, пустовала, толпа собралась у вольеров. Перебинтованный Толик, Леша, Сема, два отцовских телохранителя - Макс и Коля. Не было только Бени.

Вместо него Марк увидел длинноволосую шатенку с тонкой талией и роскошным, хорошо прокачанным задом. Вику, родную сестру Толика, можно было узнать по этой визитной карточке, которую она оттачивала в том числе и в клубе у Марка. Сначала ей у него нравилось, потом там появились девочки легкого поведения и вольного отношения к фитнесу. Вика исчезла и теперь вот появилась снова. Но какого черта Толик ее сюда притащил?

Шашлык лопали все, включая Абрека и Вахтанга. Мяса было много, а спиртным даже не пахло. Ни пива, ни водки, ничего. Только минералка, пепси и энергетики. Но толпа веселилась, как будто была под кайфом. Сема так выгнулся назад в спине, как будто собирался встать на мостик. Он смеялся, тыкал перед собой пальцем и косился на Вику. Вдруг оценит, полюбит и приголубит?

- А вот если у меня сейчас есть автомат, то вы все покойники! - громко сказал Марк.

Смех оборвался, толпа затихла. Толик медленно повернул к Марку голову. Он и сам удивлялся, как можно было подкрасться к ним незаметно. И народу много, и собаки должны были учуять хозяина и подать знак.

- Но автомата у меня нет. И косячка тоже.

- Какой косячок, Марк? - осведомился кривозубый Леша.

- Нет, у нас нормально все, - выплюнув мясо, сказал тяжеловесный Коля.

Подтверждая его слова, гавкнул Абрек. Все заулыбались, но никто не засмеялся. Значит, не под кайфом парни.

- А где работа?

- Ну так… - Тугодумный Макс разочарованно вздохнул, бросил в кастрюлю кусок мяса, вытер руки о пиджак и повернул к воротам.

Остальные потянулись за ним.

У стола остались только Толик и его сестра. Вика светло улыбалась, с