Очень дорого сердцу - Лия Болотова

— Дём, а что ты мне хотел подарить? — ластилась я к нему, как кошка, пока мы шли на стоянку к машине.

— Можно подумать тебе угодишь, — ворчал он.

— Конечно угодишь! Хочешь я сама выберу?

— И даже заплатить разрешишь? — продолжал ехидничать тот.

— Если что, добавлю, — видя, что он шутку не оценил, спешно добавила: — шучу. Знаешь, что я хотела бы получить от тебя в подарок? Мне так нравится, когда ты называешь меня Аленьким, поэтому я хочу подвеску в виде цветка, желательно красного…

— Алька! — Он не дал договорить, подхватил на руки, закружил. — Такое даже мне в голову не пришло! Всё, едем покупать!

Но всё оказалось не так просто, как выглядело в начале. Потому что я думала про дешёвую безделушку, а Демид пытался таскать меня по ювелирным салонам. Но когда я увидела в витрине серебряную подвеску с гранатами-капельками вместо лепестков, даже он согласился, что это — то, что нужно. Я была так впечатлена цветочком, что согласилась и на тонкий серебряный браслет на руку для него.

— Ты довольна? — спросил Демид, хотя у меня и так всё было написано на лице.

— Очень! — честно призналась я, не отводя взгляда от подвески на моём запястье. — Даже лучше, чем я себе представляла.

Мы собирались где-нибудь перекусить, когда у меня зазвонил мобильный:

— Аля, вы на обед собираетесь? — Дед, как всегда, был лаконичен, а его интуиция временами пугала. — Через полчаса ждём вас дома.

Краткость, конечно, сестра таланта. Но тут больше было похоже на приказ. Я даже ответить ничего не успела, а в трубке уже были короткие гудки.

К назначенному времени мы были на Гагарина. Демид казался расслабленным и спокойным, помня деда приятным собеседником по их первой встрече. Но что-то мне подсказывало, что сегодня всё будет иначе. Бабушка только разливала холодную окрошку по тарелкам, а Юрий Петрович уже пошёл в наступление:

— Как ваши дела, Демид?

— Спасибо, что интересуетесь. Всё хорошо.

— А что насчёт Али? Какие у вас планы на неё?

Я вся подобралась от этого вопроса, сердце заколотилось. Мы с Демидом между собой эту тему ещё не обсуждали. Зато дед — прям Ворошиловский стрелок, точно знает, куда бить. Не уверена на сто процентов, занервничал в том момент Демид или нет, но левую руку в кулак он сжал с силой, и, стараясь оставаться корректным, заговорил:

— Мы с Алей не строили ещё далеко идущих планов…

— Но, — дед перебил, пристально глядя Демиду в глаза, — отсутствие планов не мешает вам ночевать вместе.

Чёрт, со снайпером не поспоришь. Я дёрнулась было к своему мужчине на помощь, но бабушка поймала мою руку и глазами показала: «Не вмешивайся». А тот кашлянул в кулак, прочищая горло, и ответил:

— Мы не обсуждали этот вопрос с Алевтиной, — в его голосе не было смущения, говорил ровно и уверенно, — но это не значит, что я не принял решение для себя. Юрий Петрович, могу вас заверить в серьёзности моих намерений по отношения к вашей внучке. Завтра я знакомлю её со своей мамой.

— Что?! — теперь была моя очередь удивляться.

— Внуч, ты разве не расслышала — завтра знакомишься с мамой Демида. — Лицо деда может и оставалось серьёзным, но глаза довольно блестели. — Оставим пока разговоры. Приятного аппетита.

Все активно заработали ложками, а я, возмущённая таким безразличием к моему волнению от новости, упрямо поджала губы и сложила руки на груди. Нет, вы посмотрите, решили они всё! Я тут пару дней с пеной у рта билась за свои права и свободу выбора, а мужчины послушали, головами покивали, но сделали всё по-своему.

Еле дождалась, пока наш «семейный» обед закончится, заволокла Демида в свою комнату и, меча глазами молнии, спросила:

— Ты считаешь нормальным, что я узнаю о приглашении вот так?

— Аленький, — он полез обниматься, получил по рукам, отступил на шаг, видя, что я настроена решительно, — я действительно собирался тебе сказать сегодня. Кто же знал, что твой дед этот разговор заведёт…

— Кровать выбирать у тебя время было… Демид Денисович, а ты не считаешь нечестным по отношению ко мне — узнавать о таких важных вещах, как твои планы, знакомство с твоей мамой, вот таким образом? — завелась я не на шутку. Не то чтобы меня пугали устремления Демида, но хотелось бы узнавать об этом первой, и не таким образом. — Такими темпами ты и в любви мне признаешься мимоходом.

Выпалила и тут же губу прикусила. Чёрт, Алевтина, ну ты ляпнула! Глаза забегали, весь запал мигом испарился. Зато Демид заулыбался, сгрёб меня в свои объятия и, глядя в глаза, заговорил:

— Я люблю зиму больше, чем лето. Люблю как пахнет свежескошенная трава. Люблю чёрный кофе, но с сахаром. Люблю слушать Rammstein. У меня есть младший брат, и все говорят, что мы не похожи. Люблю, как ты произносишь моё имя. Самым сексуальным в женщине считаю шею и спину, поэтому тебе можно только рядом со мной ходить с высоко забранными волосами. Я ужасный собственник и характер у меня — не подарок. Мне нравится то, что когда мы занимаемся любовью, твои глаза становятся цвета мёда. А ещё я точно уверен, что люблю тебя.

Чем больше он говорил, тем больше становились мои глаза:

— Значит, ты всё слышал… в тот раз?..

— Как я мог такое пропустить?

Прочувствовать момент нам помешал звонок моего мобильного. Мы помчались на Победу, потому что доставщики решили заехать на мой адрес раньше оговорённого времени, опередив их буквально на пару минут. Грузчики бодро, несмотря на шестой этаж и отсутствие лифта, занесли в квартиру упакованные части мебели. Сборщик буквально за десять минут справился с кроватью, покосился на коробки от обеденной группы, сборка которых не была оплачена заранее, но ему явно хотелось подзаработать мимо кассы, но Демид уверенно выставил его за дверь.

В квартире, наконец, наступила тишина, приятно пахло деревом от новой мебели. И почему кровать в спальне выглядит настолько огромной, хотя в магазине так не казалось? У меня закралась мысль, что она нестандартного размера, но постельное бельё, которое покупали для надувного матраса, подошло на неё идеально. В попытке обсудить вопрос об искажении восприятия размеров кровати в пространстве с Демидом, повернулась на выход из комнаты и замерла. Он стоял в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, в каком-то метре от меня, и во взгляде у него не было ни капли интереса к научному объяснению оптических иллюзий. Не знаю, кто из нас сделал первый шаг навстречу, но уже через секунду мы целовались, жадно, истово, раздевая друг друга дрожащими от нетерпения пальцами. На мне остались только трусики, когда Демид подхватил меня под бёдра и поднял вверх. Я обхватила его талию ногами и всё сильнее прижималась к нему. Как в тот раз, на берегу, возле обрыва. И снова я подалась вперёд, вытягивая спину максимально вверх, но теперь не страх пропасти внизу заставлял меня выгибаться, а желание, чтобы моя грудь оказалась на одном уровне с губами мужчины. Демид с силой сжал пальцами мои ягодицы, покусывал, лизал, посасывал так красноречиво предложенные соски. Я охнула, но лишь сильнее прижала его голову к себе, наслаждаясь этим моментом и ощущениями. В два шага он оказался у кровати, опустился на спину, оставляя меня сверху.