Колыбельная виски - Дон Мартенс

— Бл*дь, чувак.

— Знаю. Я должен добраться до нее сейчас же. Мне нужно все объяснить, — он идет ко мне, качая головой. — Ее нет дома.

— Что? Где она, черт возьми?

Он проходит мимо меня и просит следовать за ним. Пройдя через дверь, он направляется прямо на кухню и берет бутылку «Джека», стоящую на холодильнике.

— Она сказала, что ей нужно побыть одной. Не уверен, где она, но она сказала, что вернется утром.

— Черт! — почти кричу я. — Мне нужно с ней поговорить.

Он берет два стакана и идет к столу. Налив виски, он протягивает стакан мне.

— Дай ей немного времени. Иди к ней утром, но пусть у нее будет вечер, чтобы подумать.

— Не думаю, что смогу ждать.

Он пожимает плечами, прежде чем выпить.

— А я не думаю, что у тебя есть выбор.

Наконец я опускаюсь на один из стульев и выпиваю виски.

— Кажется, нет.

В итоге мы проводим половину ночи за разговорами. Я рассказал ему все, чем Бек поделилась со мной, включая то, почему она сказала, что солгала. Прежде чем я смог уговорить ее уйти сегодня, она сказала мне, что общалась с социальным работником. Очевидно, приемные родители указали Бек как человека, который получит опеку над ребенком, если с ними что-то случится. Она сказала мне, что несколько недель назад ей позвонили и сказали, что приемные родители скончались, и именно поэтому Бек наконец решила прийти ко мне и рассказать правду.

Мы обсудили все, что она сказала, но Мэтти не купился на ее историю. Да, он решил, что Уилл наложил на нее руки, но ей следовало поговорить об этом с Джули или Кристен. Они были лучшими подругами, они бы помогли ей во всем. Я согласен с ним, но я также видел, как Бек выглядела, когда рассказывала эту историю. Она не лгала, ей было больно.

Уилл перевернул ее мир, а взамен она испортила жизнь мне и Джули. Но я не понимаю, какого черта она думала, что получит от того, что причинит боль Джули или мне. Единственное, что я могу предположить, это то, что она думала, что сможет причинить боль Уиллу, причинив боль тому, кого он любит. Поскольку Кристен была в колледже, Джули была лучшим вариантом.

Насколько я понимаю, вся эта ситуация — полный проклятый бардак, и она станет намного хуже, когда правда выйдет наружу. Но сейчас мне все равно. Единственное, что меня волнует, это вернуть Джули и заставить ее поверить мне.

Джули

Мы входим в дверь, и Дин начинает орать:

— Бетани, ты гребаная сука. Спускайся сюда, и приведи с собой Дженни.

Я боюсь за Бетани, но я просто в ужасе за Дженни.

— Дин, пожалуйста, не трогай Дженни, — умоляю я.

Дин смотрит на меня так, будто у меня три головы.

— Я никогда не обижу Дженни. Я люблю ее. Но она будет тихо сидеть на диване и смотреть, что я делаю с тобой и Бетани. Она должна видеть, как вас обеих наказывают. Она должна знать, насколько вы обе недисциплинированны, — он покачал головой. — Я не хочу, чтобы моя дочь выросла такой же шлюхой, как вы обе.

Меня передергивает, когда он называет Дженни своей дочерью. Даже одной мысли о том, что в ней течет его кровь, достаточно, чтобы меня затошнило. Я смотрю в сторону лестницы и замечаю тень, проходящую по коридору. Мне нужно найти способ задержать его, чтобы он не привел Дженни вниз. Я знаю, что вопросы только разозлят его еще больше, но это единственное, что я могу придумать.

— Кто дал тебе ключ, Дин?

Он улыбается и придвигается ближе ко мне.

— Мне дала его одна шлюха по имени Бриттани. Ты ведь знаешь, что она работает на ту же риэлтерскую компанию, у которой ты купила этот дом?

Я качаю головой.

Понятия не имела, иначе бы сменила замки, как только въехала.

— Так и есть. Как только она узнала, кто его покупает, она сделала себе копию ключей, — он помахал ими перед моим лицом.

— Почему? — спрашиваю я шепотом.

— Бриттани ненавидит тебя. Не знаю, что ты сделала ей, но что бы это ни было, она презирает тебя за это. Она выследила меня и рассказала обо всем, что происходило с тобой и отцом этого ублюдка, — говорит он, указывая на мой живот. — Она также тот человек, который постоянно давал мне твой номер. Сначала ее подруга давала его ей, но она перестала это делать несколько месяцев назад. Но это ее не остановило. Бриттани — довольно решительная женщина. Все, что Бриттани нужно было сделать, это прийти к подруге на работу и подождать, пока та выйдет в туалет. Затем она садилась за компьютер, и находила ваши новые номера.

Все, что я могу сделать, это покачать головой.

Я должна была догадаться, что это Бриттани. По крайней мере, это была не Бек.

— На самом деле она блестящая женщина. Из нее могла бы получиться прекрасная жена врача. Жаль, что она шлюха, но делающая потрясающий минет. В отличие от тебя, у нее нет проблем с тем, чтобы встать на колени, — добавляет Дин со смехом. — Мне нужно будет зайти к ней в гости, просто чтобы попробовать этот рот на вкус.

Мой рот открывается в шоке.

Неужели я попала в сумеречную зону?

Дин никогда не говорит о сексе. Он даже ругается редко. Он называл Бетани и меня сучками, когда бил нас, но это все. Как будто он превратился в совершенно другого человека.

Черт. Понятия не имею, чего ожидать дальше.

Его внешность тоже изменилась. Обычно аккуратно подстриженные волосы теперь лохматые. На нем одна из его обычных рубашек на пуговицах, но она вся помята и в пятнах. Его брюки имеют большой разрыв на колене, а мыски на кончиках ботинок имеют потертости.

Это определенно не тот Дин, которого я знаю.

От размышлений меня отвлекает звук шагов на лестнице. Я поднимаю глаза, и Бетани спускается вниз.

Слава Богу, Дженни нигде не видно.

— Где, бл*дь, моя дочь? — кричит Дин, бросаясь к Бетани. Прежде чем она успевает ответить, он бьет ее по лицу. От удара Бетани падает на колени. Она смотрит на него с ненавистью в глазах.

— Дженни было одиноко без мамы, поэтому она позвонила отцу. Он приехал и забрал ее. Она осталась у него прошлой ночью, — я знаю, что она лжет, у меня его ключи, так что он никуда не поехал. Я могу только надеяться, что Дженни прячется где-то, где Дин не сможет ее найти.

Слова Бетани едва успевают покинуть ее рот, как Дин наваливается на нее сверху.

— Я ее отец, — кричит он между ударами.

Я хочу помочь ей, но должна думать о ребенке. Должна бежать. Должна попытаться. Не успеваю сделать и трех шагов, как Дин хватает меня и бросает на пол. Я падаю на живот, и тут же начинается боль.

Мой ребенок, он сделал больно моему ребенку.