Мемуары гейши - Артур Голден

— Да, госпожа, — сказала она.

— Такое трудное время в жизни, — продолжала Хацумомо.

— Я до сих пор помню, как тяжело мне приходилось. Как тебя зовут, маленькая новенькая?

К счастью, мне не пришлось отвечать, потому что заговорила Мамеха:

— Ты безусловно права, называя это время очень тяжелым в твоей жизни, Хацумомо-сан, ведь ты была такой неуклюжей.

— Я хочу услышать продолжение истории, — сказал один из мужчин.

— И смутить бедную новенькую, оказавшуюся с нами впервые? — спросила Хацумомо. — Я расскажу только в том случае, если вы будете считать, что эта история произошла с какой-нибудь другой девочкой.

Хацумомо была дьявольски изобретательна. Если раньше мужчины могли и не соотносить рассказанную историю со мной, то теперь сделают это обязательно.

— Итак, на чем я остановилась? — начала Хацумомо. — Ах да. Я упомянула эту новенькую… Не могу вспомнить ее имя, но я должна дать ей какое-нибудь имя, чтобы вы не путали ее с этой бедной девочкой. Скажи мне, маленькая новенькая, как тебя зовут?

— Саюри, госпожа, — ответила я, и мое лицо покрылось нервной испариной. Я испугалась, что макияж начнет плавиться и капать мне на подол.

— Саюри. Как мило! Хотя имя тебе не очень подходит… Итак, давайте назовем новенькую в этой истории Маюри. Однажды я шла с Маюри вдоль проспекта Шийо в окейю ее старшей сестры. Дул ужасный ветер, такой сильный, что выбивал окна. Бедная Маюри в тот день впервые надела кимоно. Она оказалась не тяжелее листочка, и большие рукава кимоно выполняли роль парусов. В тот момент, когда мы собрались пересечь улицу, я не обнаружила ее рядом, а где-то вдалеке раздавались слабые стоны, что-то вроде «А-а-а»…

Тут Хацумомо обернулась и посмотрела на меня.

— У меня недостаточно высокий голос, — сказала она. — Произнеси это так, как ты говорила это тогда.

Что мне оставалось делать? Я постаралась изобразить голосом то, о чем она меня просила.

— Нет-нет, гораздо выше… Ну да не важно! — Хацумомо повернулась к сидящему рядом мужчине и произнесла грудным голосом: — Она не очень способная, правда же? — Потом покачала головой и продолжила: — Обернувшись, я увидела, как ветер уносит от меня бедную Маюри, ее руки и ноги болтались на ветру до тех пор, пока она не оказалась рядом с машиной. Думаю, нет необходимости описывать подробности случившегося дальше…

— Ну почему же? — возразил один из мужчин.

— У вас что, совсем нет воображения? — воскликнула Хацумомо. — Ветер задрал ее кимоно выше бедер. Ей не хотелось предстать перед кем-нибудь обнаженной, поэтому она резко обернулась, но при этом ее интимные места оказались напротив лобового стекла, прямо перед глазами водителя… Мужчины зашлись от смеха, в том числе и Директор, постукивавший одновременно чашкой с сакэ об стол.

— Почему со мной не происходит ничего подобного? — спросил он.

— Но, Директор, — сказала Хацумомо, — девушка была новенькой. Скорее всего, водитель ничего интересного не увидел. Представьте, что вам удалось увидеть эту девушку лежащей на этом столе…

Хацумомо безусловно говорила обо мне.

— Скорее всего, она ничем не отличается от ребенка!

— У девочек волосы между ногами начинают появляться уже лет в одиннадцать, — сказал один из мужчин.

— Сколько тебе лет, маленькая Саюри-сан? — спросила меня Хацумомо.

— Мне четырнадцать, госпожа, — сказала я ей как можно спокойнее. — Но я старая четырнадцатилетняя.

Этот ответ понравился мужчинам, и Хацумомо слегка напряглась.

— Четырнадцать? — спросила она. — Прекрасно! И конечно, у тебя нет никаких волос…

— Нет-нет, у меня есть. Даже много! — И с этими словами я провела рукой по волосам на голове.

Видимо, ответ показался присутствующим очень остроумным. Мужчины смеялись сильнее, чем над историей Хацумомо. Она засмеялась тоже, но только для того, чтобы не подумали, что пошутили над ней.

Когда смех затих, мы с Мамехой вышли и через открытую дверь услышали, что Хацумомо тоже собирается уходить. Они с Тыквой спускались за нами по лестнице.

— Сегодня было очень весело, — сказала Хацумомо. — Не знаю, почему мы не веселимся вместе чаще.

— Да, весело, — сказала Мамеха. — Я с наслаждением думаю о том, что готовит нам будущее.

После этих слов Мамеха с удовлетворением посмотрела на меня. Ее явно радовал вид побежденной Хацумомо.

Ночью, приняв ванну и смыв с себя макияж, я стояла в холле и отвечала на вопросы Анти о том, как прошел вечер. В это время вошла Хацумомо и остановилась передо мной.

Обычно она так рано не возвращалась, но по выражению ее лица я поняла: она спешила отомстить мне. Ее обычная злорадная улыбка отсутствовала, но крепко сжатые губы выдавали ее настрой. Бросив на меня выразительный взгляд, она сильно ударила меня по лицу.

Ее поступок поверг меня в шоковое состояние, и я даже не могу вспомнить дальнейших событий. Должно быть, Анти и Хацумомо начали ругаться, потому что я помню слова Хацумомо:

— Если эта девчонка еще раз публично опозорит меня, я с удовольствием ударю ее по другой стороне лица.

— Как я вас опозорила? — спросила я.

— Ты прекрасно знала, о каких волосах я говорила, но ты выставила меня полной идиоткой. Я перед тобой в долгу, маленькая Чио. Но я скоро его верну, я тебе обещаю.

На следующий вечер я рассказала о случившемся Мамехе, но она не придала этим словам никакого значения.

— Ну и что такого? — спросила она. — Слава богу, на твоем лице не осталось следов от удара. Думаю, ты не надеялась обрадовать ее своим замечанием…

— Я беспокоюсь о том, что может произойти, когда мы в следующий раз с ней столкнемся, — сказала я.

— Я скажу тебе, что мы сделаем. Мы развернемся и уйдем. Гости, конечно, удивятся, увидев, что мы покидаем вечеринку, только появившись на ней, но это будет лучше, чем дать возможность Хацумомо еще раз тебя унизить. В любом случае, если мы столкнемся с ней, это пойдет нам только на пользу.

— Но каким образом? — спросила я.

— Если с легкой руки Хацумомо мы уйдем из нескольких чайных домов, то сможем посетить больше вечеринок, и, таким образом, тебя гораздо быстрее узнают в Джионе.

Мамехе удалось успокоить меня. Мы вышли с ней на улицу и первыми посетили вечеринку, устроенную для одного молодого актера кино. На вид ему было не больше восемнадцати лет, но при этом у него совершенно отсутствовали волосы на голове, брови и ресницы. Через несколько лет он стал очень популярным, но только лишь благодаря обстоятельствам своей смерти. Он убил молодую официантку в Токио, а потом заколол себя ножом. Мне он показался очень странным, хотя было приятно, что он не сводил с меня глаз. Надо признаться, так долго живя в окейе, я радовалась любого рода вниманию. Мы провели здесь около часа, а Хацумомо так и не появилась. Я начала думать, что мои мечты об успехе постепенно начинают сбываться.