Темные предки светлой детки - Дарья Донцова

– Михаил Петрович, – проворковала я, – вы хотели меня убить?

– Боже! Как только подобная чушь залетела в вашу очаровательную головушку? – не сдавался Аристов. – Какая кнопка? Я понятия о ней не имею.

– Вы же видели запись, – напомнил Кузя, – если не возникло ясности, могу еще раз показать.

– Спасибо, ангел мой, в этом нет необходимости, – прокурлыкал профессор, – я ни в коем случае не отрицаю наличия кнопки и люка. Понятия не имел об их существовании, но они есть. Дашенька пошла вперед, а механизм, вероятно, ослаб. От сотрясения сработало открывание.

– М-да, – крякнул полковник.

– Вы хотите сказать, что подобное невозможно? – вскинул брови Аристов.

– Теоретически может случиться, – пробормотал Сеня, – но практически… Никогда не слышал…

– Ангел мой, неужели к вам стекается вся информация о тех, кто когда-либо падал в неожиданно открывшееся где-либо отверстие? – поинтересовался профессор. – Уверен, такие примеры есть, просто вы о них не знаете.

– Ладно, – остановила я Аристова, – давайте теперь вспомним мое падение в куст ежевики. Растение у нашего гаража появилось неожиданно.

– Мы нашли того, кто его посадил, – перебил меня Дегтярев и стал рассказывать про мусорщика Николая, про лекарство, которое нашли в моем анализе крови…

Аристов, не демонстрируя никаких эмоций, выслушал полковника и грустно произнес:

– Похоже, вы решили, что я негодяй, который поставил перед собой цель лишить жизни Дарью. Сначала заманил ее в заброшенный дом и сбросил в подвал. Она чудом осталась жива и, проявив смекалку, оказалась на воле. Но ужасный преступник не сдался. Он нанял человека для посадки куста ежевики, изобразил падение в него, толкнул жертву и ухитрился ввести ей лекарство. Тут возникает вопрос. Согласитесь, я не глуп, постоянно читаю разные научные книги, умею искать информацию. Неужели трудно найти лекарство, которое гарантированно отправило бы хрупкую даму в мир иной, из которого нет возврата? Я же применяю нечто примитивное, Дашенька сейчас сидит перед нами веселая, здоровая.

– Препарат, который мне ввели, вовсе не безобиден, – возразила я, – он коварен, начинает действовать через пару дней после того, как попал в кровь. Сначала давление поднимается ненамного, потом оно становится все выше, выше… И я сижу перед вами веселая, здоровая не от того, что медикамент пустяковый, а по причине настойчивости Марины, жены полковника. Она испугалась, что царапины от шипов куста воспалятся, и многократно поила меня отваром из каких-то трав. Врач поговорил с Мариной, потом объяснил, что настойка составлена грамотно. Она на самом деле имеет прекрасные противовоспалительные свойства. А еще является антидотом того лекарства, которое мне вкололи. Марина понятия не имела, что поила меня противоядием, но она спасла мне жизнь. И мне повезло, что стало плохо, когда рядом сидел Александр Михайлович. Он умеет мгновенно и правильно действовать в нестандартной ситуации.

Аристов поморщился.

– Вижу, душенька, что в ваших глазах я некто вроде Нерона, злостного отравителя людей. Но каким образом я причастен к происходящему? По вашим же словам: мусорщика наняла дама. А я, даже при нанесении грима, никак за представительницу прекрасного пола не сойду. И проясните, с какой целью мне лишать жизни очаровательную женщину, с которой я свел шапочное знакомство? У нас с Дашенькой нет никаких трений. Она не задолжала мне денег, не владеет информацией, которая может повредить как моей профессиональной, так и личной репутации. Мы никогда не состояли в любовной связи. Где озеро, в котором я черпал ведра ненависти и организовал неудавшиеся покушения?

Дегтярев нахмурился.

– Мы работаем по просьбе Анны Волковой. Вот она, сидит в кресле, молчит.

Михаил Петрович улыбнулся.

– Рад встрече. Если вы намекаете, что эта очаровательная девушка – моя незаконная дочь, то я готов сдать анализ ДНК.

– У нас другая версия, – остановил профессора Семен, – в интернате, который некогда работал в Юрасове, творились дивные дела.

Семен стал обстоятельно рассказывать все, что мы узнали. Михаил Петрович слушал молча. Когда Семен завершил свою речь, Аристов совершенно спокойно ответил:

– Вы считаете меня одним из злодеев, лишивших жизни несчастных больных, которые по разуму были как малые дети. Я, по вашему мнению, забирал паспорта убитых инвалидов и отдавал их тем, кто совершал жестокие преступления? Это я, по-вашему, помог богатому чиновнику спрятать сына садиста-маньяка? Добыл ему паспорт на имя Ивана Коркина?

– Валентина, – поправила я.

– Вы о чем? – изобразил непонимание Аристов.

– Не Иван, а Валентин Коркин, – уточнила я, – да, Михаил Петрович, думаю, вы замешаны в том, что происходило в Юрасове. Почему я так решила? Когда я приехала к вам с вопросом: не знаете ли вы случайно что-либо о Ксении Бузурукинской, имя которой упомянуто в книге вашего брата Игоря…

– Двоюродного брата, – поправил профессор, – и это не книга, а брошюрка, которую он ухитрился перед смертью выставить для всеобщего прочтения в интернете. Сей опус не гордость литературы, а бредовый поток его сознания.

– Да, согласен, – неожиданно встрял в разговор Кузя, – я внимательно изучил трактат. Он меня с первой фразы заинтересовал. «Они умерли, воскресли, жили долго и счастливо». Потом идет перечень имен, и абзац…

Кузя уставился в ноутбук.

– Цитирую. «Что интересного в списке? Все. Они жили в Юрасове в интернате. Телом здоровы, но с разумом замутненным. Они думали, что о них заботятся. О, да! Их кормили, поили, потом убили и оживили… Я хорошо знал тех, кто опекал бедняг». И далее следует сбивчивый рассказ о вашей, Михаил Петрович, матушке, о Петре Робертовиче, о Наталье Ивановне… Непонятно, зачем столь длинное описание детства, отрочества автора. Завершается стостраничный труд словами: «Это вступление, начало. Это психологическая характеристика людей, о делах которых я подробно сообщу во втором томе». Но продолжения я не нашел!

Аристов махнул рукой.

– Его нет. Игорь с раннего детства страдал от зависти ко всем, кто жил с ним рядом, от комплекса неполноценности. Он, похоже, решил облить грязью родных, которые его воспитали. Но не успел пасквиль завершить, не наваял пресловутый второй том.

Я вернулась к прерванному разговору.

– Когда я заговорила об Игоре, о желании побывать в приюте, вы стали отговаривать меня от поездки, потом поняли, что я, несмотря ни на что, поеду в Юрасово, и отправились со мной. Наверное, подумали: «Васильева не очень умна, но упорна, жди от такой беды. Еще раскопает что не надо». Ну и решили избавиться от активной Даши. С люком вышла осечка, я осталась цела и невредима. Тогда вы нашли отличный предлог, чтобы попасть к нам домой, очевидно, выяснили перед встречей, кто мой муж, приехали за книгой моего мужа «Феномен зависти». И тут появилась возможность сделать мне укол. Вас якобы шатнуло от смены давления, вы упали на меня, и мы вдвоем угодили в куст. Случайность. Я шлепнулась на глазах у всех. Очень с точки зрения психологии правильная фишка. Если человек хочет сделать нечто плохое, он совершает это тайком. А вы – открыто. Никто не заподозрил Аристова в дурном, он же не таился. Профессор немолод, пережил инсульт…