Дублерша для жены - Марина Серова

Я даже сняла перчатки, чтобы сделать все как можно аккуратнее. Времени было мало, но пальцы успели окоченеть. Я открыла дверь, подала ее от себя — и тут же машина скакнула, как тяжело раненный жеребец.

Взвыл металл, и «Кадиллак» стал крениться набок.

Тенденция была ясной: еще несколько мгновений, и бампер, и вся смятая передняя часть автомобиля не выдержат — «Кадиллак» в прямом смысле нырнет в пропасть.

Полетит «ласточкой», капотом вниз. Дно оврага примет новую жертву, и изломится, как яичная скорлупа, хрупкий каркас автомобиля, еще недавно казавшийся таким прочным, монументальным.

Я подалась в сторону открытой двери.

Машина заскрипела, расшатываясь на губительной высоте. В ушах прозвенел чей-то вопль — оттуда, с той стороны оврага, где осталась съемочная группа… Я поняла, что у меня только один шанс. Если я прыгну из салона и попытаюсь схватиться за край плит с той стороны моста. Конечно, я могу промахнуться или не суметь зацепиться, но это ничего не меняет. Если я промедлю — то все равно проклятый рыдван утянет меня за собой на дно оврага и станет моим гробом и моей могилой.

«Кадиллак» содрогнулся всем корпусом, и я, не теряя более времени, прыгнула. Прянула, вытянувшись всем телом. Выстелилась в отчаянном полете. Прыжок получился не так чтобы очень, потому что в последний момент опора ушла из-под ног. Но я все-таки дотянулась до края плиты пальцами одной руки и повисла…

Послышался чудовищный скрежет, как будто крикнул сам дедушка «Кадиллак», не желая умирать.

Бампер не выдержал, и машина, сорвавшись с той ненадежной опоры, на которой держалась, вспорола зимний воздух и устремилась вниз. Взяв с собой несчастливого оператора Гену, который хотел, но так и не успел рассказать мне о своих взаимоотношениях с Гайдаем.

Эх, Гена… Не везет вашей съемочной группе. Каскадерша Панина сломала ногу.

Ты, Гена, вот — в полете. Только не в творческом, о котором так забавно рассуждал, оправдывая факт принятия тобой алкоголь-содержащей жидкости. Да, не в творческом, а в самом что ни на есть натуральном полете.

С высоты двадцатиэтажного дома.

А я, на некоторое время ставшая членом вашей съемочной группы, висела на пальцах одной руки, потому что вторую очень некстати свело судорогой. По закону инерции меня раскачивало туда-сюда, а перед глазами серело пустое подмостовое пространство, упиравшееся в почти вертикальный склон оврага;

Ну что же мне так не везет в последнее время с этим овражным ландшафтом? Сначала Вилька Тугарин, он же Тугрик, на пару с Антошей-актером собирались застрелить меня и спихнуть в овраг за дачей Калинина.

Теперь вот этот — Багаевский, разнящийся с тем первым оврагом примерно так же, как динозавр с ящерицей…

Я попыталась ухватиться за край плиты другой рукой, но это никак мне не удавалось. Пальцы же левой руки, еще удерживающие меня, немели и грозили соскользнуть.

Изогнувшись, я попыталась вскинуться вверх, но это привело только к тому, что пальцы едва не сползли с края плиты. Лишь нечеловеческим усилием я удержалась.

Да. Кажется, на этот раз — все, конец.

А говорила мне тетушка Мила, что пора оставить свою дурацкую профессию и подобрать нечто более подходящее для женщины.

Замуж выйти, ребенка родить…

Вот Алина, она — молодец. Она не корчится тут, на краю проклятого моста, построенного черт знает когда. Алина осталась там, в Австрии, на дорогущем курорте, спровадив мужа — думается, с большим удовольствием, — и теперь ни в чем себе не отказывает, особенно если учесть, что рядом находится такой шикарный и исполняющий все ее прихоти мужчина, как Коля Серов.

До свидания.

Ну что ж, расчет должен быть произведен. В конце концов, не для того он проделал столь долгий путь почти с того света, чтобы остановиться в двух шагах от вожделенной цели. Не для того он проделал долгую и мучительную работу внутри самого себя, чтобы превратить миролюбивого и доброго человека в потенциального убийцу.

Не для того.

А это ночное происшествие, в результате которого он едва не сломал себе ногу… Надо же было наступить на картонку, прикрывающую канализационный люк… Как будто нарочно!

Впрочем, следует сказать, что люк оказался под ногами не так уж и некстати. Судя по всему, Эллер нанял себе какую-то телохранительницу из элитных. Он, тихий бес, слышал о хорошо подготовленных женщинах-телохранителях, которые выполняют свою работу не хуже мужчин, а зачастую и лучше. Наверное, такая и попалась на его пути к цели вчера. Да, Эллер сильно опасается за себя, иначе не пошел бы на такие траты — работа элитных женщин-телохранителей стоит куда как дорого.

А этот диалог между ними: «Илья Муромец?» — «Добрыня Никитич!», и вскинутый на него пистолет, который она ловким маневром высвободила из снега, подняла с земли, не наклоняясь… Она могла и стрелять на убой. Вполне могла. Так что земля разверзлась под ним очень вовремя.

Ночевал он в гостинице. Не побоялся зарегистрироваться под собственной фамилией. Да и что тут такого, у него вполне заурядное имя, не привлекающее особого внимания. Таких имен-отчеств-фамилий более чем достаточно даже в таком не самом большом российском городе, как Тарасов. Отыскать на следующий день Эллера не составило особого труда: с самого утра тарасовские СМИ объявили, что в окрестностях села Багаева знаменитый российский кинорежиссер Леонард Эллер снимает эпизоды к своему новому фильму, а в ролях заняты такие звезды отечественного кино, как Инна Ильменецкая, Дмитрий Песцов и Анна Корикова. Ну что же — у такого могучего режиссера, как Эллер, и должны сниматься звезды первой величины. Говорят, что он скоро уезжает в Голливуд. Если, конечно, доедет.

Тихий бес взял напрокат машину и поехал туда, где проходили съемки фильма. Во всяком случае, на месте можно разобраться и предпринять какие-то конкретные шаги.

Конечно, охраны там нагнано прилично, но все равно в любом самом плотном заслоне можно найти лазейку. Уж на что была быстра и технична эта ночная воительница, от которой он ретировался в люк, и то она едва-едва в живых осталась.

В конце концов, он тоже далеко не дилетант. И за себя сумеет постоять, и.., с успехом выполнить несвойственную ему роль нападающей стороны. Ведь он привык защищаться и защищать. Но такова жизнь, что порой все, решительно все переворачивается с ног на голову.

«Смешная жизнь, смешной расклад, — думал он стихотворными строчками, — так было и так будет после…» Ничего. Все будет так, как он наметил, хоть и нельзя сказать, что это хорошо, что так будет.

У него был хороший шестнадцатикратный бинокль, и он взял его с собой, потому что хорошая оптика никогда не бывает лишней. Говорят, прицел в снайперской винтовке дальнего боя — тоже неплохая оптика.

Но, думается, можно обойтись и без нее, без винтовки.