Две повести о Манюне - Наринэ Абгарян

– Да-да, золото, – не стала спорить тетя Валя, – скажите мне, пожалуйста, как вы можете дружить с этой лицемерной женщиной, которая постоянно лезет учить меня, как я должна своих дочек воспитывать, а сама сделала все возможное, чтобы сына с невесткой поссорить?

– Ах ты… – задохнулась Ба. – Ах ты… да как ты смеешь?.. Да что ты знаешь?..

– Дура! – проорала с той стороны забора тетя Валя.

– Николаи боз! – не осталась в долгу Ба.

– Гхмптху, – подавилась криком тетя Валя.

Позволю себе маленькое отступление. «Николаи боз» в дословном переводе – «шлюха Николая», достаточно распространенное ругательство в северо-восточных районах Армении. Под Николаем подразумевается последний российский император Николай II. Никакого отношения к Николаю шлюха, конечно же, не имеет. Николаи боз – это женщина, которая занимается своим незавидным ремеслом с давних пор, чуть ли не со времен Николая II. Скажем так, шлюха с большим стажем. Очень часто в народе можно услышать выражения типа: «Это очень старая история, чуть ли не со времен Николая» или «Они еще с николаевских времен живут у нас». Почему люди связывают давность событий с последним императором России (не будем сейчас об отречении), я не знаю. Могу предположить, что пиетет к царю-батюшке в народе был настолько велик, что не выветрился даже после долгих лет советского правления.

А теперь вернемся к нашим, так сказать, баранам.

– Николаи боз! – выкрикнула Ба.

Мы с Манькой от неожиданности присели. Мы и представить не могли, что Ба может позволить себе такое страшное ругательство.

– Ой-ой, – моя бабулечка перекрестила Ба, – Роза, что ты такое говоришь?!

– Э-их, – увернулась от бабулиной христианской щепоти Ба, – Настя, оставь эти православные штучки для выкрестов! Нечего трясти надо мной своей праведной дланью!

– Сама ты Николаи боз, поняла, старая карга? – наконец обрела дар речи тетя Валя.

– Я вас умоляю, – встала между ними моя бабуля, – я вас очень прошу, не умеете общаться – просто игнорируйте друг друга.

Ба открыла рот, чтобы ответить бабуле, но не стала ничего говорить, потому что увидела, как в нашу сторону бежит младшая тети-Валина дочка Кристина. Она подошла к матери и тихонечко шепнула ей что-то на ухо.

Тетя Валя всплеснула руками, замычала и вдруг горько и зло расплакалась. И побежала к дому.

– Что случилось, Кристина? – подошла к забору Ба.

– Ох, тетя Роза, – заплакала Кристина, – теперь мы опозоримся на весь город!

– Подожди, – остановила ее Ба и обернулась к нам: – Дети, идите в дом, мы тоже скоро будем.

Мы беспрекословно повиновались. На пороге обернулись и увидели, как Ба с моей бабулечкой влетают во двор Тетивалиного дома.

– Неужели убивать пошла? – испугалась Маня.

– Пойдем позвоним твоему папе, – всполошилась я.

Мы побежали к телефону.

– Алле, – проорала Маня в трубку, когда дядя Миша ответил на том конце провода, – пап, приезжай скорее домой, а то Ба пошла убивать тетю Валю!

– Там моя бабуля, – добавила я масла в огонь, – вы поспешите, дядь-Миш, она ведь уже старенькая, долго удерживать Ба не сможет!

– Может, еще 02 набрать? – выхватила у меня трубку Маня.

– Не надо 02 набирать, – гаркнул дядя Миша, – сидите дома и ничего больше не предпринимайте ради бога! Я скоро буду.

И бросил трубку. В ожидании скорого дяди-Мишиного приезда мы с Маней замерли скорбной скульптурной композицией на веранде дома.

Через какое-то время с громким воем к тети-Валиному двору подъехала машина скорой помощи.

– Убила! – всполошились мы и побежали к забору.

– Бааааааааааааа, – плакала Маня.

– Бабууууууууууууля, – орала я, – кто кого убииииииил?

– Вы с ума сошли? – Вышла на порог тети-Валиного дома бабуля. Рукава ее почему-то были закатаны, и вдобавок она обвязалась большим полотенцем, как фартуком. – Идите в дом, сколько можно вам одно и то же повторять?

– Ба живая? – крикнула, размазывая сопли по лицу, Маня.

– Живая, конечно, – рассердилась бабуля, – что за глупости ты говоришь?

Мы поплелись обратно в дом. Горю нашему не было предела.

– Значит, Ба убила тетю Валю, – выдвигали мы сквозь плач версии.

– Ее ведь посадяяяяят, – рыдала Маня.

– Посаааааадят, – соглашалась я.

– А куда же мы с папой денемся? – зашлась в плаче Маня.

– К нам переедетееееееее, – погладила я ее по голове, – бедные мои сиротинушкиииии.

– Хоть бы торта успела поеееесть! – сокрушались мы в унисон.

Пока мы, обнявшись, безутешно рыдали на кушетке в Маниной комнате, в городе творились совершенно другие дела. Страшная новость с неимоверной скоростью разбегалась волнами от тети-Валиного дома на все четыре стороны.

Люди качали головами и даже злорадствовали: «Вот до чего доводит скверный характер», – говорили они.

К приезду скорой помощи весь город уже знал – у старшей дочери тети Вали Мариам отошли воды. Хорошо, что рядом оказалась моя бабуля. Она сделала все возможное, чтобы до приезда врачей с роженицей и ребенком не случилось ничего плохого.

– Нагуляла, – качали головами люди, – главное, когда успела? С работы домой и обратно на работу, коллектив сплошь женский, никуда больше не ходит, глаза всегда в пол! Вот, оказывается, какие черти водятся в тихом омуте!

Мариам родила мальчика, как две капли похожего на деда.

Его, естественно, назвали Петросом.

Тетю Валю словно подменили – она получила в собственное безвозмездное пользование хоть и маленького, но Петроса и навсегда распрощалась со своим сварливым характером.

Она помирилась с Ба и периодически хвасталась ей достижениями внука.

– Мы сегодня круто покакали, – кричала она через забор.

Ба вздрагивала.

– Валя, ты бы потише, люди тебя не так поймут, – увещевала она.

– Ай, Роза, – отмахивалась тетя Валя, – у нас такое счастье, а ты про людей!

В течение следующего года две младшие дочери тети Вали одна за другой вышли замуж. И только Мариам осталась одинокой. И так и не открыла никому, кто был отцом Петроса.

– Значит, от женатого мужика залетела, – вздыхали люди.

Но это уже не имело никакого значения. В доме тети Вали наконец-то воцарился мир. Иногда, оказывается, чтобы закончилась война, достаточно просто родить маленького Петроса.