Загадки гибели линкора Новороссийск - Борис Никольский

Из книги Луки Рибустини: «Официально, судно должно было прийти в советский порт, чтобы погрузить цинковый лом, но его реальная миссия, которая продолжалась, по крайней мере, еще два последующих месяца, остается загадкой. Капитан порта Бриндизи отправил в Управление общественной безопасности донесение, что шесть человек из экипажа “Ацилии ”, находятся на борту внештатно, и что все они принадлежат к конфиденциальной службе ВМС Италии, то есть к службе безопасности ВМС (SIOS)».

Итальянский исследователь отмечает, что среди этих нештатных членов экипажа были высококлассные радиоспециалисты в области радиоразведки и шифровальной службы, они же использовали аппаратуру для перехвата советских радиосообщений. Из девятнадцати моряков, находившихся на судне, трое принадлежали к военно-морскому ведомству: первый помощник, второй офицер-инженер и радист. Первые двое поднялись на борт «Ацилии» в Венеции, третий же, радист, прибыл в день отхода судна — 26 января; покинули судно через месяц, тогда как все обычные моряки подписывают контракт как минимум на три-шесть месяцев. Были и другие подозрительные обстоятельства: в день отхода в спешке была установлена новая мощная радиоаппаратура, которая тут же была и опробована. На многое могла бы пролить свет судовая роль, документ, в котором отражены все данные членов экипажа и их функциональные обязанности. Но на запрос Рибустини достать из архива судовую роль парохода «Ацилия» портовый чиновник ответил вежливым отказом: за шестьдесят лет этот документ не сохранился. Документ капитана порта свидетельствует о том, что пароход «Ацилия» готовился к этому рейсу офицерами ВМС. Аналогичная информация была передана в тот же день и префектуре города Бари. В марте 1956 года «Ацилия» совершила еще один рейс в Одессу. Но это уже после гибели линкора.

Можно отметить, что по крайней мере два рейса, сделанных владельцем судна неаполитанцем Раффаэле Романом, преследовали военно-разведывательные цели, имея на борту квалифицированный персонал ВМС. Эти рейсы были сделаны за несколько месяцев до и после гибели линкора «Новороссийск». По мнению автора, из того же Бриндизи или Специи в Черное море мог быть направлен корабль, способный доставить в район Севастополя оборудование и боевых пловцов, с целью совершения диверсии в Севастопольской бухте. Это заявление дилетанта. Рейсы «Ацилии», о которых сообщил автор в своей книге, свидетельствуют о повышенном интересе итальянской разведки, действовавшей в рамках планов ВМС НАТО, к черноморским портам СССР, и не более того.

Что же касается предположений Луки Рибустини о нахождении в Севастополе иностранной разведывательной агентуры… Откуда ему, молодому итальянцу, знать о том, была ли в Севастополе 50-х годов иностранная агентура!? В Севастополе той поры поддерживался режим «закрытого» — режимного города. Для того, чтобы к офицеру флота приехала мать или сестра, ему следовало за несколько месяцев до приезда оформить через МВД вызов и послать его родственникам, для оформления пропусков в «пограничную» зону. На прибывших на тот же месяц в Севастополь родственников нужно было в течение двух суток получить в ЖЭКе справку о временной прописке, которую «приезжие» были обязаны носить в своем паспорте.

Прописка… специальные пропуска. В 1958 году в Севастополь в очередной раз приехал цирк-шапито. В те годы он ставил свой шатер на месте нынешнего сквера, разбитого на месте пересечения улицы генерала Петрова с аллеей, идущей в направлении основного входа в Центральный рынок. Для малышни Севастополя это было СОБЫТИЕ. И вдруг мы узнаем, что номера с участием клоуна, ради которых, мы, собственно, и ходили в цирк, отменены. Шарахаясь за кулисами, мы узнаем, что клоун арестован мужчинами в «штатском». И тут же пошел слух, что клоун — английский шпион. То, что шпион — понятно, но почему английский? По логике вещей той поры, небольшой цирк, кочующий по городам, мог быть идеальной «крышей» для различного рода «нелегалов».

И опять-таки — к итальянскому следу.

Борис Каржавин в своей книге приводит факт обнаружения сигнальщиками крейсера «Кутузов», выходящего на внешний рейд утром 30 октября, перископа подводной лодки. Об этом факте командир крейсера капитан 2-го ранга Голота произвел доклад по линии оперативной службы флота. По анализу дальнейших действий командования флотом, должной реакции на это сообщение не последовало. Офицеры и мичманы, по многу лет служившие на крейсерах, стоявших на рейде, часто наблюдали корабельные швабры, плававшие по бухте вверх «черенками». Нерадивые матросы, имевшие заведывание на верхней палубе, вместо того чтобы промыть швабру и поставить на место в «кранец» для приборочного инвентаря, опускали ее за борт, привязав за тросик, якобы для полоскания. Зачастую, эти швабры обрывались и «блуждали» по гавани, возвышаясь своим «черенком» над водой на 30–40 сантиметров над поверхностью воды. Хозяйственные боцманы неоднократно поднимали на борт таких «блудниц». С нескольких сотен метров такую швабру-«потеряшку» неопытный сигнальщик вполне мог принять за перископ подводной лодки. Но вот чтобы подобные швабры встречались в открытом море, очень маловероятно. Многоопытные командиры-подводники расскажут вам истории, когда за перископ принимали притопленный стол, возвышающийся над водой единственной «ножкой», либо плавающий каким-то боком табурет. Это уже все из области флотских баек. А вот швабры таки плавали… Похоже, что командиру крейсера, получившего внушение за слабую (?) подготовку сигнальщиков, пришлось переписать свое донесение с поправкой на эффект «плавающей швабры». С учетом же общего анализа ситуации «чужая» лодка таки «отметилась» на внешнем рейде Севастополя ранним утром 30 октября 1955 года.

В соответствии с действовавшей на флотах инструкцией, следовало объявить дежурным силам ПЛО боевую тревогу и произвести поиск по курсу возможного отхода «неопознанной» субмарины, а при обнаружении — провести контрольное бомбометание… Своевременно эти действия не были произведены, вот и потребовалось изменить «показания» сверх бдительному командиру крейсера.

В варианте буксировки мини-субмарины тем же сухогрузом наиболее подходящим средством доставки диверсантов в Севастопольскую бухту вполне подходила система вооружения «Космос», о которой мы уже вели речь. Предусматривались различные варианты вооружения мини-лодок этого типа — человекс-торпеды с 270 кг ВВ и восемь боевых пловцов, каждый из которых мог доставить к месту диверсии по 50 кг ВВ, или два торпедных аппарата с четырьмя короткими торпедами. Как уже отмечалось, в основном варианте лодка несла две человекоуправляемые торпеды, каждая из которых была длиной 7 м, диаметром 0,8 м, массой 2,4 т, с глубиной погружения в одном из вариантов — в 30 м, в другом — 60 м. Торпеды имели радиус действия 50 миль при скорости 3,3 узла и несли заряды по 270 кг взрывчатого вещества.

Для начала рассмотрим два наиболее приемлемых варианта диверсии. Первый предполагал вариант использования двух человекоуправляемых торпед, выпущенных с внешнего рейда в сторону Севастопольской бухты. Каждая из торпед, как уже говорилось, несла по 270 кг взрывчатого вещества. Уже только эта информация делает этот вариант в известной степени «подходящим» под один из наших вариантов моделирования диверсии. Прежде всего потому, что две воронки на дне в районе стоянки линкора вполне соответствовали дистанционным взрывам именно таких зарядов. Но сразу же приходится признать, что место взрыва на корпусе линкора не характерно для той методики, что традиционно применяли итальянские диверсанты при подрыве крупных кораблей. О чем мы тоже вели речь. Как вариант — диверсанты могли оставить боевые части торпед на дне под днищем линкора. Но в этом случае при подрыве боевых частей торпед образовались бы значительно большие воронки, а разрушительный эффект от их взрывов был бы значительно меньше, чем при контактном взрыве. Это подтверждено многочисленными расчетами. Тем не менее стоит учесть, что в боевой практике английских подводных диверсантов практиковалось при креплении крупных зарядов к бортам кораблей применять мощные магниты. Но даже в этом варианте опытные боевые пловцы закрепили бы по заряду с каждого борта. Предположим — суетились и прикрепили оба заряда в днищевой части с правого борта. Казалось бы, и логичнее — этим бортом линкор «смотрел» в сторону выхода из бухты. Боевые части торпед типов CE2F/X30 и CE2F/X60 при взрыве оставляли осколки и части оболочки. Ни осколков, ни тех же магнитов в местах предполагаемых взрывов водолазы не обнаружили. Быть может — плохо искали? В процессе съемок документального фильма Андреем Хорошхиным старательно поискали и таки — нашли. Только с таким же успехом тот крупный, найденный аквалангистом осколок мог принадлежать авиационной донной мине, крупнокалиберному снаряду. По одной из версий создателей фильма, найденный осколок принадлежал донной мине. Не стоило бы спешить с выводами. На этом месте при очень большом желании и соответствующем техническом обеспечении в многометровой толще ила можно найти до сотни осколков от десятков различных боезапасов. Только совместная экспертиза специалистов по металловедению и минеров может определить принадлежность конкретного найденного осколка. Рассмотренный вариант диверсии против линкора не выдерживает критики уже только потому, что суммарная мощность взрыва двух БЗО торпед как минимум в четыре раза слабее взрыва под «Новороссийском».