Пассажир - Жан-Кристоф Гранже

Он замолчал, когда заметил, что шепчет вслух, раскачиваясь взад-вперед, как мусульманин на молитве. Или как шизофреник в разгар приступа. Он и правда вел себя как помешанный, и пассажиры вагона уже косились на него с подозрением.

С ним явно что-то не так. Патрик Бонфис тоже не мог внятно изложить подробности своей прошлой жизни. А разве у него самого не возникало странного ощущения, что он не помнит почти ничего из событий последних лет? И почему он так одинок? Ни друзей, ни родственников? Что занимало его мысли? В основном какие-то общие темы, абстрактные рассуждения. Ничего конкретного, никаких эмоций…

Он потряс головой. Нет. У него были воспоминания. Например, он помнил Анну Марию Штрауб. Такую историю нельзя выдумать. Фрер застыл изваянием. Что они все на него пялятся? Он снова уткнулся лицом в стекло. Диссоциативное бегство. Обман и самообман. Разве он не предчувствовал…

Поезд остановился. Вокзал Биаррица. Пассажиры вставали с мест и тянулись к выходу.

— Вы не знаете, куда дальше идет этот поезд? — спросил он.

— В Бордо. До вокзала Сен-Жан.

Даниель Ле-Гуэн тоже вышел в Биаррице. Это пустяковое обстоятельство немного успокоило Фрера. Существовал простейший способ проверить, кто он такой на самом деле. У него же есть документы. Дипломы. Вещи в коробках. Его прошлое. Он посмотрит, что там лежит, и убедится, что он не кто иной, как Матиас Фрер. Не имеющий ничего общего с человеком по имени Виктор Януш — бомжем, подозреваемым в убийстве.

* * *

Впервые в жизни он радовался, шагая по кварталу Флеминг. А вот и «Опал». Его дом. Он толкнул калитку. Повернул ключ в замке.

Его встретили все те же пустые, практически без мебели, комнаты с голыми стенами. Тепла, на которое он рассчитывал, здесь не было и в помине. Безликий дом. Дом без истории. Без прошлого. Он поднялся на второй этаж, где находилась его спальня. Нашел картонную папку, в которой хранил важные документы. Удостоверение личности. Паспорт. Карточка медицинского страхования. Дипломы об образовании. Банковские уведомления. Бланк налоговой декларации, отправленный по старому адресу: Париж, улица Тюрен, 22.

Все в полном порядке. В полном ажуре. Фрер облегченно вздохнул. Еще раз перелистал бумаги, и в душе снова зашевелились сомнения. Насчет удостоверения личности, паспорта и медицинской страховки он ничего не мог сказать: он же не специалист. Но все остальные документы были представлены в виде ксерокопий. А где оригиналы?

Фрер скинул плащ. Ему было жарко. Сердце гулко бухало в груди. Если допустить, что он не тот, кем себя мнит, если он такой же, как Патрик Бонфис, психотический беглец, то это значит, что он пережил период амнезии, после которой подсознание создало для него новую личность. Но вот вопрос: кто же тогда изготовил ему все эти бумаги? И на какие деньги?

Он снова потряс головой. Бред. Полный бред. И вообще, сейчас у него есть дела поважнее.

Надо срочно ехать в комиссариат. Найти Анаис Шатле и рассказать ей об убийстве Патрика и Сильви и покушении на его собственную жизнь. Он взял плащ, выключил свет и спустился на первый этаж.

Возле двери он остановился. Посмотрел на составленные у стены картонные коробки. В них — вся его жизнь. Вещи, фотографии… Конкретные детали прошлого. Он открыл первую коробку и чуть не закричал в голос. Она была пуста. Он схватил вторую. По легкости, с какой он ее поднял, ему все стало ясно. Пустышка.

И третья.

Пусто.

Четвертая.

Пусто. Пусто. Пусто.

Он упал на колени. Уставился на коробки, на протяжении двух последних месяцев служившие убранством его жилища. Чистейшая бутафория. Театральная декорация, призванная пустить пыль в глаза. Создать иллюзию, что у него было прошлое, были корни. Обмануть других и себя.

Он закрыл лицо руками и разрыдался. Истина обрушилась на него всей своей безжалостной мощью. Он — человек-матрешка. Путешественник без багажа. Пассажир тумана…

Неужели он в самом деле бомжевал? Убил человека? А кем еще он успел побывать? Вопросы беспорядочным роем кружили в голове. Как совместить образ жизни бомжа с занятием психиатрией? Каким путем он раздобыл все эти дипломы? Ему вспомнилось знаменитое изречение Эжена Ионеско: «Разум — это безумие сильнейшего». Писатель прав. Достаточно верить в себя, чтобы и другие в тебя поверили. И тогда любой бред оборачивается истиной. Он утер слезы, вскочил на ноги и достал из кармана мобильник. Ему нужно доказательство. Всего одно. Пусть горькая, но правда.

Он позвонил в справочную и попросил соединить его с больницей Поля Гиро в Вильжюифе. Примерно через минуту его переключили на приемное отделение. Еще минута — и трубку сняла секретарь администрации. Он попросил к телефону доктора Матиаса Фрера.

— Кого, простите?

Он не позволил себе перейти на крик:

— Возможно, он больше у вас не работает. Но в прошлом году он состоял в штате психиатрического отделения.

— Знаете, я уже шесть лет работаю здесь секретарем. И я никогда не слышала этого имени. Ни в одном отделении нашей больницы нет и никогда не было никого по имени Матиас Фрер.

— Спасибо, мадам.

Он захлопнул крышку телефона. Итак, у него тот же синдром, что и у ковбоя в стетсоновской шляпе. Просто его легенда сложнее и лучше продумана. Он — матрешка. Откройте первую, обнаружите вторую. И так далее. Пока не доберетесь до самой маленькой. Единственной существующей реально.

Но это было еще не самое худшее.

Виктор Януш. Бездомный бродяга, арестованный в Марселе за драку, объявлен в розыск как подозреваемый в убийстве, совершенном в Бордо. Что произошло на вокзале Сен-Жан в ночь с 12 на 13 февраля? И что в это время делал он сам? Кажется, спал у себя в кабинете в клинике. В ту ночь он дежурил. У него есть свидетели. Он выписывал рецепты. Здоровался с охранником, когда приходил и уходил. А что, если он незаметно для всех выскользнул из здания и, невидимый в тумане, пробрался на вокзал? Может, он даже столкнулся с Бонфисом на путях? Все это было бы смешно… Два психа с амнезией встречаются и не узнают друг друга…

Он сунул документы в рюкзак. Прихватил ноутбук, в котором на протяжении почти двух месяцев вел записи о состоянии пациентов. Побросал в рюкзак кое-что из вещей и покинул дом, не потрудившись даже запереть за собой дверь.

Метров через пятьсот, не доходя до университетского городка, он поймал такси. Дал шоферу адрес центрального комиссариата полиции. Пора платить по счетам. Полтора месяца лжи и обмана. Он не хотел думать, что с ним будет дальше. Пока его занимало одно. Надо все рассказать Анаис Шатле. Потом попросить, чтобы его госпитализировали. Положили в его собственное отделение. И там он наконец заснет.

Провалится в сон, чтобы проснуться другим человеком, то есть самим собой. Пусть в наручниках. Он не возражает.

* * *

— Капитана Шатле нет на месте.