Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Проститутка уселась в машину. Автомобиль тронулся с места, включил сигнал поворота и свернул в боковую улочку, зажатую между высокими зданиями с огромными окнами. Теперь на берегах канала не было ни души. Наступила полная тишина. Не в состоянии более терпеть собственные мысли, Карла натянула плащ и вышла из дома. Она часто гуляла по ночам, если не могла заснуть. Обычно там, где она ходила, было тихо, не считая проституток, которые не обращали на нее внимания. Иногда машины притормаживали возле нее, но останавливались редко. Она ускоряла шаг и не смотрела в их сторону, и водители ехали дальше. Домой она возвращалась уставшая, но сегодня ночью была полна энергии.

Карла сошла с дорожки и приблизилась к деревянным воротам шлюза. В свете уличных фонарей она видела мусор, застрявший между перекладинами: пластиковые стаканчики, коробки от гамбургеров, презервативы, пивные банки. Камыши дрожали и покачивались. Карла вспомнила слова песни, которую отец часто пел на вечеринках: «Почему стою я здесь, подобно призраку среди теней? Мне пора идти, мне пора двигаться дальше». Карле хотелось расплакаться. Она придвинулась ближе и заглянула в бездну, которая разверзлась перед ней. Вода пенилась и переливалась на другой уровень, устремляясь к следующему шлюзу. Она была всего в шаге от забвения. Такое простое, такое неожиданное желание уйти… Карла всегда представляла самоубийство как что-то, к чему идешь долго и мучительно, но теперь поняла, что подсознательно уже готова к этому. Она убрала одну руку с ограждения. Сердце глухо стучало в груди. Тонкая теплая струйка побежала по ноге, напоминая о последнем случае, когда она потеряла контроль над собой. Ее полуночный вояж в больницу и пьяный Роберт с безумными глазами, бегущий к ней. Карла еще ближе придвинулась к ограждению, покачнулась и почувствовала, как напряглась вторая рука.

Отпусти… отпусти… отпусти…

Телесная жидкость вытекала отовсюду, откуда только можно было, но она не отпускала руку. Запела одинокая птица. Из камышей появилась потревоженная утка, покружила немного по каналу и снова исчезла. Карла и не заметила, что ночь почти миновала.

С берега на нее смотрела проститутка. Карла видела краем глаза, что она подошла ближе и остановилась под фонарем. У нее был прямой тяжелый взгляд. «Она меня не остановит, – подумала Карла. – Она посмотрит, как я упаду, и уедет со следующим клиентом».

– Я в «Наффис»! – крикнула она Карле. – Пойдешь со мной?

Карла ухватилась за ограждение обеими руками. Зубы ее стучали, тело охватила неконтролируемая дрожь. Цепляясь за ограду, она двинулась к берегу, ступила на песок, вытерла лицо рукавом плаща и побрела к дорожке.

Проститутка шла быстро, ее тонкая фигура тонула в первых проблесках рассвета.

Карла остановилась, сняла трусики и глубоко запихнула их в битком набитый мусорный бак. Она забыла о достоинстве, сумасшедшая женщина!

Проститутка остановилась, поджидая ее. Ее шерстяная кофта была застегнута не на те пуговицы. Карла понимала, что в подобной ситуации глупо обращать внимание на такие вещи, но все равно заметила, что вдобавок она мерцает металлическим отливом. К тому же кофта была как минимум на три размера больше. Проститутка, словно догадавшись, что ее рассматривают, обхватила себя руками за плечи.

Она толчком открыла дверь. «Наффис» оказался грязной забегаловкой с засаленными кружевными занавесками и отстающей от стен краской. Здесь было душно. За одним из столов сидели несколько таксистов с кружками чая. Они кивнули проститутке и равнодушно посмотрели на Карлу, словно решив, что перед ними призрак. Карла именно так себя и чувствовала – невесомой.

– Садись, – сказала проститутка и указала на стул в углу.

Ее короткая облегающая юбка невыгодно смотрелась на узких бедрах, пятки постоянно соскальзывали с высоких каблуков. Она неровной походкой направилась к стойке.

Карла послушно села на стул и поставила локти на промасленную скатерть. Женщина, заметив, что ее кофта неправильно застегнута, быстренько все исправила.

– Что это все было-то? – спросила она, когда вернулась к столику с двумя чашками чая. – Ты что, собиралась бултыхнуться к чертям?

Ее жесткий городской говор резал ухо. Во флуоресцентном свете забегаловки Карла различила под толстым слоем косметики почти детское лицо. «Не больше пятнадцати лет», – решила она.

– Я думала об этом, – ответила она и отхлебнула чаю, который оказался с сахаром и молоком. Ее желудок начал сопротивляться такой сладости, но она продолжала пить. Вскоре внутри потеплело, и вкус уже не имел значения. – Ты бы остановила меня?

Девушка, о которой Карла не могла больше думать как о женщине, пожала плечами.

– С какого хрена?

– Пожалуй, причины нет. Сколько тебе лет?

– Не твое дело, черт возьми!

– Я иногда вижу тебя на улице. Тебе не страшно быть там одной?

Девушка бросила взгляд на дверь.

– Не страшнее, чем где-то еще.

– Ну, это не так, – не согласилась Карла. – Там очень опасно.

– Только не надо строить из себя доброго самаритянина! Проститутка вытащила мобильный телефон и начала нервно теребить его. Когда он зазвонил, она отвернулась от Карлы.

– Да, «Наффис». Да… да… увидимся. – Она снова повернулась к Карле и уставилась на нее уставшими глазами. – На этом чертовом мосту тереться – вот что опасно. Как тебя зовут?

– Карла. А тебя?

– Анита.

– Спасибо за чай, Анита.

– Да ладно. Ну, увидимся.

Дверь кафе распахнулась. На улице стоял мужчина и ждал Аниту. Карла вспомнила, как встретила на мосту О'Коннелла Роберта. У этого мужчины были такие же быстрые, оценивающие глаза. Анита тут же встала и вышла к нему. Карла наблюдала через окно, как они уходят, пока они не исчезли из виду.

Медведя нигде нет. На этот раз его не оказалось и в стиральной машине. Мать говорит:

– Он совсем истрепался, Джой. Я куплю тебе нового медвежонка на Рождество. Не надо делать из мухи слона.

Джой находит Медведя в мусорном ведре. К его меху прилипли чайные пакетики и вареные бобы. Одного глаза не хватает, а рот забит какой-то гадостью, пахнущей, как капуста, которую она отказалась есть накануне. Она держит его под душем, но пятна не исчезают, и эта гадость все вываливается из его пасти в ванну. «Чертова корова, – говорит Медведь. – Она пытается убить меня. Я ее ненавижу».

Ей хочется позвонить отцу и рассказать о случившемся, но он посредине океана зарабатывает деньги, чтобы построить оранжерею и сделать много всего с домом, потому что мать говорит, что он напоминает мавзолей.

– Что такое мавзолей? – спросила Джой бабушку, когда она пришла на ужин в прошлое воскресенье.

Бабушка сказала, что это могила, и Джой испугалась, что в доме есть призраки.