Ниндзя в тени креста - Виталий Гладкий

Галеон новой постройки носил имя «Мадре Деуш»[53]. Его сделали из очень прочного первосортного индийского тика, гораздо меньше подверженного гниению, нежели другие древесные породы, он был ниже и длиннее, чем каракка, поэтому более устойчив, быстроходен и гораздо маневренней. Две передние мачты несли прямые паруса, задняя – косой, латинский, а длинный бушприт нес парус-блинд. Сильно изогнутый и вытянутый вперед форштевень заканчивался искусно выполненной резной фигурой Девы Марии, носовая надстройка галеона была отодвинута назад и не нависала над форштевнем, как у каракки, а кормовая надстройка, – высокая и узкая – размещалась на срезанной корме. Она имела несколько ярусов, в которых размещались каюта маэстрэ – кормчего, каюты офицеров и помещения для пассажиров. Корма была украшена вычурной резьбой и узкими балконами.

На вооружении галеона находилось около тридцати орудий разных калибров – от трехфунтовых до пятидесятифунтовых – и полсотни аркебуз для стрельбы через бойницы с кормы и верхних этажей носовой надстройки. Орудия стояли над и под главной палубой, из-за чего были значительно сокращены помещения для перевозки грузов. Зато пираты вако, встретив «Мадре Деуш», предусмотрительно убирались прочь, потому что галеон своими орудиями мог быстро потопить их, не доводя дело до абордажа.

Пользуясь хорошей погодой, капитан галеона граф Антониу де Фаро, розовощекий крепыш с пегой бородкой, развлекался беседой с искателем приключений (точнее, просто авантюристом) Фернаном де Алмейдой, который возглавлял наемных солдат, охрану галеона. Они сидели на палубе, под тентом, и с удовольствием потягивали доброе вино – выдержанную португальскую мадейру из запасов капитана.

Фернан де Алмейда был фидалго[54]– отпрыском одной из обедневших ветвей знатного дворянского рода Португалии. Все его достояние составляло небольшой пустующий замок, клочок скудной каменистой земли, отданной крестьянину в аренду, да добрый меч, творение оружейных мастеров Толедо. Меч был фамильной ценностью; де Алмейда получил его после гибели на поле брани среднего брата, которому оружие досталось от старшего, тоже безвременно усопшего. Фернану недавно исполнилась четверть века, но он уже считался ветераном, потому что воевал начиная с шестнадцати лет.

Галеон, оставив свой груз вместе с купцами и монахами в Кагосиме, поторопился как можно быстрее убраться с Чипангу, потому что осеннее ненастье начало набирать силу. А уж какие ураганы бушуют в Желтом и Восточно-Китайском морях в этот период, Антониу де Фаро знал не понаслышке. «Ревущие широты», препятствующие галеону на его пути в Кагосиму, теперь помогали кораблю, подталкивая его с кормы. По правде говоря, капитан польстился на хороший куш, предложенный ему купеческим сообществом. В иных обстоятельствах он никогда бы не рискнул оказаться возле Чипангу в ноябре.

Теперь Антониу де Фаро был в отличном настроении; ему осталось загрузиться в Малакке и отправиться на родину. А уж груз, который будет спрятан в трюмах «Мадре Деуш», принесет ему просто баснословную прибыль, тем более что к своему прежнему капиталу он добавит еще и плату купцов за фрахт и на эти деньги накупит гораздо больше ценных колониальных товаров, нежели предполагал раньше.

Подогретый вином, капитан ударился в воспоминания о своем отце, который положил начало благополучию семейства графов де Фаро. Его отец служил под командованием генерала Афонсу д’Албукерки, который штурмом взял Малакку.

– …Султан Малакки проигнорировал ультиматум, присланный д’Албукерки и стал укреплять город перед новыми сражениями. Было удвоено количество пушек на мосту и защитных сооружениях, усилены палисады вокруг города, а по всему побережью были разбросаны отравленные шипы растений. – Тут Антониу де Фаро весело рассмеялся. – Этим дикарям, воюющим босыми, невдомек было, что на ногах наших латников и казадорес[55]башмаки на толстой кожаной подошве.

Капитан сделал повелительный жест, и смуглый слуга-индус наполнил кубки. Отхлебнув несколько глотков мадейры, он продолжил:

– Тем не менее некоторые капитаны кораблей, скажем так, были не на высоте. Они испугались штурмовать столь внушительную твердыню. Но среди них не было моего отца! Он полностью поддержал генерала, который созвал общий совет капитанов и офицеров и разъяснил им все выгоды от немедленного захвата Малакки. Д’Албукерки объяснил, что со взятием Малакки будет разрушена арабская монополия на торговлю пряностями, что в свою очередь приведет к упадку Венеции, которая получала их через Каир. А значит, венецианские купцы будут вынуждены закупать пряности в Португалии.

Затем он сказал, что султан Малакки за время полученной передышки сможет значительно укрепить город, а также нанять новых солдат для его защиты, и тогда взять крепостные сооружения будет очень трудно. Но третий его довод был просто неотразимым и наиболее понятным. Генерал-хитрец добавил, что если придется штурмовать город с более значительными силами, то и захваченную добычу надо будет делить на большее количество частей. Именно третий пункт в его речи оказался наиболее убедительным, и все заревели: «На штурм! Вперед! За короля Мануэля!»

Фернан де Алмейда хохотнул; да уж, для небогатых португальских дворян последний пункт в речи д’Албукерки был что елей на сердце.

– В общем, решение о новом штурме Малакки было принято, и начались активные приготовления. Д’Албукерки понял, что для взятия города необходимо захватить мост, вокруг которого развернулись основные бои во время первого штурма. Самую большую джонку из тех, которые ему предоставили китайские купцы, он перестроил в многопалубную плавучую крепость. На всех палубах джонки были сооружены щиты и навесы для защиты солдат и матросов от стрел и ядер противника. Верхняя палуба этой плавучей крепости даже при полной загрузке судна была выше моста, что позволило бы португальцам легко уничтожить защитников моста и затем произвести высадку десанта. Так оно и случилось, правда, со второго захода. Джонке удалось прорваться к мосту, и наши солдаты начали сверху расстреливать его защитников.

Ветер неожиданно изменил направление, галеон резко лег на другой галс, отчего содержимое кубков выплеснулось на стол, и Антониу де Фаро беззлобно выругался.

– Как бы нас не догнал очередной ураган, – сказал он озабоченно. – В этих морях шторма – даже для моего галеона нелегкое испытание. Они здесь опасней, чем в океане. А уж что здесь творится зимой! – Капитан поднял глаза к небу, словно призывая в качестве свидетелей высшие силы. – Так о чем это я?.. Ах, да, вспомнил. Особенно сильное сопротивление малайцы оказывали возле соборной мечети, обороной которой руководил принц Ахмад. В конечном итоге он был ранен и начал отступление. Тогда отряд под командованием да Лимы, помощником которого был мой отец, бросился преследовать принца, но малайцы нанесли удар с тыла, и отряд оказался в окружении. Узнав об этом, Д’Албукерки лично повел в бой роту латников. Ему удалось прорвать окружение и соединиться с отрядом да Лимы, а затем объединенные силы без особого труда смогли пробиться на свои позиции. Слава Господу нашему, что в этом жестоком бою моего отца (он был вторым офицером на флагманской каравелле «Флор дель мар») всего лишь ранили, а не убили, как многих других, и он смог получить причитающуюся ему долю воинской добычи, после чего дела нашего семейства значительно поправились…