Недосягаемые - Виктория Вашингтон

я могла дать ответ самой себе.«Что я к нему чувствую?»

И как мне понять, какой же он настоящий? Без масок и прикрас? Каков его внутренний мир и насколько на самом деле мы далеки?

***

— Что ты имел в виду, когда разговор зашёл о Люсе? — после окончания серии решаюсь нарушить тишину и задать вопрос, что невыносимо волнует с момента нашей поездки в лифте.

К тому же, затянувшуюся тишину и неловкость однозначно нужно разрушать.

— Ты о чём? — Ян спокойно облокачивается на спинку дивана и закидывает голову, будто потолок разглядывать гораздо интереснее, чем меня.

Почему он так любит играть со мной? Явно же, что понимает, о чем я веду речь, но всё равно заставляет меня «разжёвывать» свой вопрос.

— Не строй из себя дурака — у тебя плохо получается, — заявляю, с вызовом вглядываясь прямо в его глаза.

Он лишь на мгновение отвечает тем же, довольно хмыкает, и снова возвращает взгляд вверх.

Усердно пытаюсь скрыть то, что тело до сих пор пробирают предательские мурашки. Буду играть по его правилам. Пускай думает, что мне абсолютно всё равно.

— Я жду, — проговариваю вызывающе, продолжая в упор смотреть на Яна, который проигнорировал мою прошлую реплику.

— Знаешь, ты забавная, — с ухмылкой говорит он, одаряя меня взглядом своих карих глаз. В них уже привычно читается сарказм. — Минуту назад смущалась, а теперь пытаешься показаться дерзкой и неприступной. Не боишься запутаться в масках, которые сама на себя надеваешь?

Я громко выдыхаю и буквально кожей ощущаю, как нарастает напряжение в комнате. С последних сил пытаюсь не отводить глаз, чтобы не прервать наш зрительный контакт. Если отвернусь — признаю свою слабость. Поражение.

Его взгляд выражает превосходство. И он прав, его слова до невозможного верны. Только я не боюсь запутаться, потому что уже давно не понимаю, какова на самом деле.

Ощущение, будто меня настоящей и вовсе не существует. Есть только обрывки, но не личность.

С детства я для всех была бойкой девчонкой, которая готова подраться с мальчиком за пирожок и совершенно ничего не боялась. Была сильной, как мне казалось. После случая, когда меня избили, появился страх ввязываться в драки и дерзить на каждом шагу. Как бы не пыталась объяснить это и найти себе оправдания — это была самая настоящая трусость. Вероятно, тогда и поняла, что не сильна духом. Вся моя сила заключалась в кулаках, а вот в моральном плане оставалась бессовестно слабой, как бы не пыталась показать обратного.

Ян прав — я самый настоящий ребёнок. Тот что идёт на поводу у собственных чувств и эмоций. Сильные так не делают, они выше этого.

42

— В психологи записался? — начинаю дерзить, потому что не вижу другого выхода: терпеть не могу, когда лезут в душу. — Сам многим отличаешься от меня? Лично я каждый раз вижу перед собой абсолютно разного Яна.

— Неважно, какой ты для окружающих, главное, что внутри ты остаёшься собой, — парирует он, продолжая нашу войну взглядов.

— Честно, я совершенно тебя не понимаю, — отвожу взгляд, громко выдыхая. — Ты играешь со мной. Зачем? Что ты ко мне чувствуешь? — сейчас я испытываю какое-то душевное истощение.

Изо всех сил пытаясь понять этого человека, я снова и снова захожу в тупик. Он влечёт меня, а я ощущаю себя марионеткой в чужих руках. Мало того, что сам не хочет открываться, так ещё и запускает во мне механизм самоуничтожения, потому что я начинаю копаться внутри себя, в поисках настоящей Валерии Щербаковой. Той, которой возможно никогда и не было.

— Всё просто. Иногда я поддаюсь спонтанным порывам. Меня до ломоты влечёт в тебе, — его слова обескураживают, отчего начинаю смотреть прямо в глаза, в которых горит яркий огонь. — Когда я успокаивал твою истерику, подумал, что ты самая обычная девчонка, что страдает от неразделенной любви. Скучно, честно говоря. На следующий день ты показала себя с другой стороны. Я слышал слухи, которые о тебе ходили, но ты будто не обращала на них внимания, держалась молодцом, что говорит о сильной стороне твоего характера. Мне стало интересно — как в одном человеке, может уживаться столько противоречий. Как оказалось потом, в тебе их гораздо больше. Ты сама запуталась в том, кем являешься.

Держусь из последних сил: заплакать сейчас, значит разрушить своё, и без того расшатанное, самолюбие полностью.

Меня задевает его откровения. Он заставляет меня открыть глаза на то, что я усердно игнорировала многие годы. Сама нарвалась — за язык никто не тянул.

— И что с этого? Тебе какое дело до того, какая я? — руки сжимаются в кулаки, кажется, сил выслушивать это совершенно не осталось, но я продолжаю сидеть тут, потому что меня тянет к нему, и это глупо отрицать.

— Меня раздражают твои противоречия, да и твой характер в целом, — откровенно признается Ян. В этот момент по щеке стекает единственная слезинка, которую не смогла удержать. От его слов ощущаю противный укол в самое сердце. — Но именно это, чёрт возьми, в тебе и цепляет, — вновь откидывая голову на диванную спинку, добавляет он.

Сложно. Всё слишком сложно для моего понимая. Уверена, что Ян и сам до конца не понимает, что к чему. Я вроде получила ответы на свои вопросы, но они ещё сильнее запутали и запустили нескончаемую воронку новых, буквально потоком пытающихся прорваться в мои мысли.

— Ты влюблён? — решаюсь спросить, заранее осознавая глупость и детскость этого вопроса. Но сейчас чувствую острую необходимость задать именно его.

— Лера, по-моему, «влюблённость» и «любовь», в наших головах совершенно разные понятия, — спокойно проговаривает, потирая лоб. — Нет, не влюблён, и вряд ли когда-нибудь влюблюсь.

Словно молотком по голове, болью отзываются его последние слова. Правильно, наверное, в таких слабых, как я, не влюбляются.

— Тогда почему я здесь? — голос предательски дрожит.

— Не задавай вопросы, на которые сама не знаешь ответов, — просит Ян. — Закроем тему? Или ты ещё не окончательно во мне разочаровалась?

Молчу в ответ на его вопрос. Разочаровалась. Только вот не в нем, а в себе. Кажусь себе слишком жалкой и слабой. Как с этим бороться? Как стать сильной?

Мне больно ото всех его фраз и предположений, потому что они до невозможного правдивы. И я влюблена. В своего преподавателя, который пару минут назад открыто признался, что никогда не почувствует подобного ко мне.

— Так что насчёт Люси? — нахожу силы, и перевожу разговор в другое русло.

Ян опускает на меня взгляд своих изучающих глаз, и улыбается.

Я изгибаю губы в подобии