От себя не убежишь - Ольга Цай

— Что? — поинтересовалась Марина.

— Марин, что именно произошло после моего отъезда?

— Мне кажется это тебе должна была бы объяснить Соня, а не я. Но по-скольку дело затянулось, возьму на себя роль доброй крестной феи.

И она стала рассказывать. И по мере того, как она вещала, я становился все мрачнее. Когда она закончила историю, мне хотелось кого-нибудь придушить. Во мне клокотала такая ярость, что ей просто срочно требовался выход. Сделав глубокий вдох и выдох и так несколько раз, я заставил себя немного успокоиться. И объяснил, что и как тогда произошло, и что о разговоре Вероники и Сони я не имел представления, и что просил передать вещи экономку. Марина только качала головой и повторяла: «Ну и дрянь, ну и дрянь». И я был с ней в этом на сто процентов солидарен.

Я расстался с Мариной с четким пониманием, что и как будет происходить дальше.

Вчера Марина мне позвонила и дала четкие указания, что взять с собой, во сколько быть, как встречать. Спасибо ей огромное. Не каждый день я встречаю из роддома.

— Ты заходил внутрь? — спросила девушка.

— Нет еще.

— Так что ж стоим? — тут же засуетилась она. И направилась в сторону входа. Все, что было необходимо выяснили, нас просто отправили «ждать».

Ожидание скрашивалось «веселым» препинанием между Олегом и Мариной. Вот же ж они взялись друг за друга, — думал я, с любопытством поглядывая на них.

— Папа, встречайте, — внезапно открылась дверь, вышли мед сестры, а за ними, смущаясь Соня с сыном на руках.

— Папа, что стоим? — с улыбкой спросила мед сестра.

Я тут же двинулся навстречу, вручил цветы, подарки сестрам, Соне, взял драгоценную ношу на руки, повел их в сторону машины. Сына уложил в автолюльку. Соня села на заднее сидение рядом с сыном. Доехали в полном молчании, не считая радио. Наконец-то она заговорила.

— Ты привез нас к себе домой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​- Нет, Соня, к нам домой.

После этих слов, не дожидаясь возмущений или какого-то ответа, я вышел, открыл пассажирскую дверь и подал руку девушке. Взял на руки малыша. Соня не реагировала никак, не возмущалась, не пыталась что-то опровергнуть, просто шла рядом. Меня это напрягало и не слабо так.

Мы зашли в квартиру. Хотя квартирой это навряд ли можно было назвать в обычном понимании этого слова, больше уместно слово апартаменты. Необходимо приобрести дом, когда решим, где будем жить, — так я решил для себя, ну а пока я прошел в комнату, которая теперь была детской. Дизайнеры поработали на славу. Соня следовала за мной. Мы положили сына. Он покряхтел, но не проснулся.

— Пойдем? — я протянул ей руку, она вложила свою и мы прошли в гостиную.

— Соня, я разговаривал с Мариной, она рассказала мне про Веронику, и про то, что произошло.

Соня дернулась, как от удара. Я заметил это, я точно это видел. Мне захотелось разорвать голыми руками всех, кто сделал ей больно. Хотя кого винить? Начинать надо с себя. Я шумно выдохнул. Присел на диван рядом с ней, взял ее за руку, и спокойно начал восстанавливать события один за одним.

***

Я слушала и не могла сдержать эмоций. Они попросту рвались наружу.

— Сонь, наверное, я сошел с ума. Я все это время думал о тебе. Меня ломало, я выдирал тебя из своего сознания, из сердца, но ты упорно возвращалась туда, — меж тем продолжал говорить Адамиди. — Если это чувство называют, любовью, тогда это оно. Я не знаю, я никогда такого не испытывал, — смущаясь произнес Алекс, чуть отводя глаза.

А это забавно, могущественный Александрос Адамиди смущается как ребенок, на губах какая-то потерянная улыбка, весь его вид вызвал у меня небывалую нежность. Я не выдержала, обняла его и заплакала еще сильнее. Ох уж эти гормоны, будь они не ладны!

Три года спустя.

— Джонас! Джонас! Вылазь, давай, из воды, надо погреться, — окликнула я сына.

— Хе, по-моему, сынок копия папа. Сам себе и закон, и порядок, — усмехнулась крестная мама Маришка, сидя под зонтиком и потягивая сок.

— Не говори! Непоседа и характерец "не бей лежачего". Ну вот посмотри-ка на него, как-будто и не слышал вовсе!

— Привет, девочки! — улыбаясь подошел Алекс, сел на корточки, легонько чмокнул меня в губы, наклонился к уже далеко немаленькому животику и прошептал. — И тебе, красавица, привет! Тебя никто не обижал?

Будто услышав папу, доча пинанула меня весьма сильно под ребра.

— Ох! Неужто такой же будет упрямый характерец, как и у мужской половины нашего семейства? — недовольно пробурчала я.

Мы сидели на берегу, по моему мнению самого прекрасного моря на земле, Эгейского. Потягивали сок, наблюдая как сынок играет на мелководье. После нашей свадьбы Алекс подарил мне эту виллу на острове Крит, в закрытой уютной бухте. Это спокойствие и красота меня безумно радовали. Бонусом была близость бабушки и дедушки — родителей Алекса. Хотя, честно, я опешила от такого свадебного подарка, но оказалось это было началом. Алекс был очень щедр и дарил, и дарил все, что не приколочено, пока я его не угомонила. А то это уже напоминало шопоголизм и не на шутку пугало.

Я была по истине счастлива. Прошло уже три года, три года как Алекс стал моим официальным супругом. Свадьбу сделали тихую, только для своих: родители, немногочисленные родственники и свидетели: неугомонные Олег и Марина, которые похоже задались целью не дать друг другу жить — постоянные словесные баталии, ни дня передыха. Воспоминания вызвали улыбку. Регистрацию и небольшое отмечание устроили на острове Крит, в резиденции мамы и папы Александроса.

Ох, кто бы знал, как я волновалась, перед знакомством с ними. Мне казалось, что это будут нереальные снобы. Но на поверку оказались адекватные люди. Мама Алекса мне очень понравилась, папа оказался более строгим и поначалу долго присматривался ко мне, будто не доверял, но я не винила его за это, с их статусом оно и понятно.

Я уже три года являюсь частью семьи Адамиди. Софья Адамиди. А что? По-моему звучит! Да ведь? И все равно не могу привыкнуть к пафосности некоторых вещей. Но статус обязывает принимать участие в мероприятиях. Алекс, правда, знает, как мне это претит и старается избавить меня от этого.