История рыцарства. Самые знаменитые битвы - Екатерина Монусова
Шрифт:
Интервал:
Гийом де Боже, великий магистр тамплиеров, участник сотен битв, принял командование гарнизоном, который состоял примерно из двенадцати сотен отборных рыцарей-тамплиеров и госпитальеров и отряда в пятьсот пеших и двести конных воинов под командованием короля Кипра. Эти силы были разбиты на четыре подразделения, каждое из которых обороняло свой участок стены; первым из них командовал Гуго де Грандисон, английский рыцарь. Старые и больные, женщины и дети были отправлены морем на христианский остров Кипр, и никого не осталось в обреченном городе, кроме тех, кто был готов сражаться, защищая его, или принять мученичество от рук неверных…»
Да, рыцари рвались в бой – но их тяжелая кавалерия внутри городских стен вынужденно бездействовала. Как эффективно применить ее мощь? Военачальники принимают решение – устраивать десанты.
Хронист Ланкрост утверждает, что после первой же крупной вылазки храмовники привели с собой пять тысяч пленных. Автор «Деяний киприотов» приводит меньшую цифру – но так ли уж это важно? Главное, что защитники Акры буквально рвались в бой!
Гийом де Боже внес предложение – вывезти десант из города морем. Пусть мамелюки покажут, на что способны в открытом бою! А уж тамплиеры не дрогнут – за всю историю ордена не было такого, чтобы рыцарь бежал с поля боя. Увы, в осуществление воинственных планов вмешались весенние грозы. Словно сама природа оплакивала грядущую участь крестоносцев… А когда в середине апреля они все же предприняли рейд на правый фланг мамелюков, корабли рассеяла буря. Вскоре была организована отчаянная ночная вылазка – но кони в темноте запутались в растяжках палаток…
«И когда настал день, наши люди на совете высказали мнение выйти со всех концов на лошадях и пешими и сжечь деревянное сооружение; таким образом, монсеньор магистр ордена Храма, и его люди, и мессир Жан де Грансон, и прочие рыцари подошли ночью к Ладрским воротам, и приказал магистр одному провансальцу, который был виконтом Борта в округе Акры, поджечь деревянное сооружение большой машины султана; и они вышли в эту ночь и оказались около деревянного сарая; и тот, кто должен был бросить огонь, испугался и бросил так, что огонь отлетел недалеко и упал на землю и возгорелся на земле. Все сарацины, находившиеся там, всадники и пешие, были убиты; а наши люди, все братья и рыцари, заехали настолько вперед между палатками, что их лошади запутались ногами в веревках шатров и споткнулись, и тогда сарацины их перебили; и таким образом мы потеряли этой ночью восемнадцать всадников, братьев ордена Храма и рыцарей-мирян, но захватили много сарацинских щитов… и трубы, и литавры…
От луны было светло, как днем, и султан Хамы, охранявший этот сектор фронта, собрал две тысячи всадников, перед которыми небольшому отряду из трехсот воинов, окружавшему магистра ордена Храма, пришлось отступить. Вылазки, которые предлагалось осуществить через другие ворота города, не состоялись, так как сарацины были предупреждены и подготовились к защите… Они и атаковали столь сильно наших людей стрелами, что казалось, что это дождь…»
Но было у сарацин оружие страшнее стрел – камнеметы.
«Одна из машин, которую называли Хавебен, иначе сказать – Гневная, находилась перед постом тамплиеров, – пишет хронист, – а другая машина, метавшая на пост пизанцев, называлась Мансур, то есть Победоносная; следующая, большая, которую я не знаю как назвать, метала в пост госпитальеров; и четвертая машина метала в большую башню, называемую Проклятая башня, которая стоит на второй стене и которую защищал королевский отряд. В первую ночь они поставили большие щиты, и щиты, сделанные из прутьев, выстроились перед нашими стенами, и на вторую ночь они приблизились еще, и так приближались, покуда не подошли к водяному рву, и за названными щитами были воины, сошедшие со своих лошадей на землю с луками в руках… Ни ночью, ни днем не утихали крики штурмующих, и шум военных машин не утихал; стены ломали извне, а под их основание велся подкоп… Стенобитные орудия были такого огромного размера и веса, что потребовалось сто повозок, чтобы перевезти отдельные брусья от одного из них. Мусульмане возвели передвижные башни, превосходившие по высоте стены; их рабочие и передовые части были защищены плетеной изгородью, покрытой сырыми кожами, и все военные изобретения, которые только могли создать искусство и умение века, применялись, чтобы облегчить штурм. Долгое время их величайшие труды сводились на нет усилиями осажденных, которые совершали постоянные вылазки, уничтожая их постройки, сжигая их башни и машины; разрушали их подкопы. Но день за днем численность гарнизона все уменьшалась, тогда как во вражеском лагере место убитых постоянно занимали новые воины из аравийских пустынь, одушевленные яростным фанатизмом их религии…»
Четвертого мая начинается решающий «артобстрел» – он продлится десять дней без перерыва. Одновременно в Акру прибывает король Генрих. На сорока судах он привозит свои войска – около 100 конных и 3000 пеших. На монаршее предложение мира султан отвечает решительным отказом.
И четвертого же мая, как пишет хронист, «после тридцати трех дней непрерывных сражений, большая башня, считавшаяся ключом к крепости и названная мусульманами Проклятой башней, обрушилась под ударами военных машин. Чтобы усилить ужас и отчаяние осажденных, султан Халиль посадил на верблюдов триста барабанщиков с их барабанами и приказал им производить как можно больше шума, когда начнется главный штурм. С 4 по 14 мая атаки не прекращались.
15 мая двойная стена была пробита, и король Кипра, охваченный ужасом, ночью бежал к своим кораблям и отплыл на Кипр со своими сторонниками и почти тремя тысячами лучших людей из гарнизона. Наутро сарацины нанесли удар на его участке; они засыпали ров телами убитых людей и коней, брусьями, камнями и землей, и тогда их трубы протрубили сигнал к атаке.
Выстроившись под желтым знаменем Магомета, мамлюки через пролом и под торжественные крики прорвались в самый центр города; но их победоносное продвижение было остановлено одетыми в броню тамплиерами и госпитальерами, которые промчались верхом по узким улицам и оттеснили врагов, перебив их несметное множество, а остальных сбросив вниз со стен…»
Было похоже, что прибытие подкрепления с Кипра лишь разозлило врага. И вот уже пали Английская башня, башня графини де Блуа, стены у ворот Святого Антония тоже лежат в руинах… Правитель мусульманского Керака, Бейбарс аль-Мансури, тоже оставил воспоминания об осаде Акры. Он пишет о том, как отчаянно защищали арбалетчики крестоносцев небольшую брешь между башней и главной стеной. Тогда он, Бейбарс, под покровом темноты использовал щиты, обшитые войлоком изнутри и потому «имеющие форму длинного белого облака». Они были вертикально подняты с помощью системы мачт и канатов, подобно парусам. Укрывшись за этим экраном, мамелюки засыпали ров и уже готовы были начать штурм – но войска госпитальеров и тамплиеров неожиданно пошли в контратаку…
Трижды пытались мамелюки захватить центр города. И трижды тамплиеры и госпитальеры отбрасывают атакующих. Вновь и вновь строили они баррикады. Но сарацин слишком много. Они все лезут и лезут, их камнеметы ломают укрепления и крушат башни. После того как в стене образуется проем длиной в 60 локтей, султан назначает генеральный штурм. Занималось утро 18 мая.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!