От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон

В начале XX века жители Лечче наверняка испытали шок, когда в сердце города при раскопках обнаружили это древнее строение. Амфитеатр меня поразил. Это — замечательная реликвия. Вы можете походить по нему, подняться к верхним рядам. Восемнадцать сотен лет назад здесь сидели зрители. Юные жители Лечче гоняются сейчас друг за другом, прячутся за арки, как наверняка делали и юные римляне в дни, свободные от представлений. В небе над головой носились стрижи, ныряли, зависали в воздухе, наполняли пространство пронзительными криками, заглушавшими вечерние звуки, а возможно, и аплодисменты той древней аудитории.

В маленьком Лечче полно баров и кафе. Я уселся за столик одного такого заведения рядом с амфитеатром и подумал, что, хотя нам мало известно о Lupiae (так в античности звался Лечче), в наше время мы с удивлением обнаруживаем, что древний амфитеатр может вместить двадцать пять тысяч зрителей. Ко мне подошел мужчина и вежливо предложил мне купить у него пакетик свежего миндаля. Орехи оказались безвкусными.

Магазины удивили своей элегантностью. Город специализируется на изготовлении предметов из папье-маше и украшений. Как и большинство южных городов, Лечче нуждается в освоении новых видов промышленности. Здесь уже появилась табачная фабрика, а местный рынок доказывает, что сельское хозяйство способствует благополучию города. В тени замка, построенного Карлом V, живописно расположилась группа фермеров и крестьян. В архитектуре замка я снова заметил испанское влияние. В Лечче есть академия наук, Салентинская академия литературы и изящных искусств; есть также общество Данте и даже «Ротари-клуб» и «Лайонс-клуб». Следует также добавить, что в Лечче есть одиннадцать больших гаражей и пять автозаправочных станций. Из всех городов, что я видел на юге Италии, Лечче, как мне думается, должен более всего приглянуться почти исчезнувшему как вид обеспеченному и умному английскому путешественнику.

Я проснулся посреди ночи от бессознательного беспокойства. Оказывается, на меня напали! Мне казалось, что это были змеи или вампиры. Но нет: меня пожирали москиты. Я включил свет. Часы показывали почти два. На стенах сидели мои враги, но не москиты, а гнусная разновидность комаров. Я стал лупить их свернутой в рулон газетой и обнаружил, что на стене остались следы, свидетельствовавшие о том, что прежние обитатели моего номера вели такие же сражения. За окном я увидел разгадку: хотя моя комната была всего лишь на втором этаже, благодаря особенностям архитектуры, подо мной, на крыше, был устроен сад, а в нем — дюжины горшочных растений. Герани и олеандры пышно цвели (а я-то думал, что мне повезло!), и мои враги устроили здесь засаду. Я затворил окно, и в комнате стало очень жарко. О сне можно было забыть, поэтому ночь прошла в партизанской войне, но наконец пришел благословенный рассвет. Такое наказание я получил за то, что пренебрег первым правилом путешественника: если услышишь над городом крики стрижей, немедленно запасись средством самозащиты.

Музей Лечче занимает часть помещений великолепного губернаторского дворца, но лучше было бы, если он находился не в столь пышном здании. И все же большое количество ваз, надписи на латыни и древнегреческом языке, грустные мраморные лица остаются в памяти посетителя. Мне бы хотелось каждый день видеть перед собой маленькую тонкую чашку, сделанную гончаром Аттики, возможно, за пять столетий до Рождества Христова. На красном фоне черной краской выписаны злые сатиры и испуганные фавны с длинными шеями. Запомнилась мне и ваза с очаровательным рисунком: на нем Полиник подкупает Эрифилу с помощью знаменитого ожерелья Афродиты. Он соблазнительно подносит его, так что оно свисает под воздействием собственного веса, при этом виден каждый магический камень. Эрифила тянется к ожерелью: ей не терпится надеть его на шею и вернуть тем самым увядающую молодость.

Я заметил, что музей носит имя своего основателя, герцога Сигизмундо Кастромедиано. В 50-х годах XIX века у него был мимолетный и необычный контакт с Англией. Те, кто читал знаменитый рассказ Тревельяна о Рисорджименто, возможно, припомнят, что герцог был в числе троих аристократов, приговоренных к смерти неаполитанским правительством за либеральные убеждения. Гладстон, которому случилось в то время быть в Неаполе, не только присутствовал на суде, но и посещал неаполитанские тюрьмы и собрал материал для атаки на Бурбонов, так что монархия упала в глазах Европы. Естественно, что, когда герцогу Кастромедиано удалось сбежать и отправиться в Лондон, первым его желанием стало отыскать своего героя, Глад стона. По странной случайности, гость пришел в тот момент, когда государственный деятель читал рассказ о тюремной жизни, написанный герцогом, и затем опубликовал его в ирландской газете!

Об этом рассказала Дженет Росс в книге «Земля Манфреда». В 1888 году она приезжала в Лечче, и герцог провел ее по своему музею. Он сказал, что «ничто не может дать ему столько удовольствия, как встреча с англичанкой». На нее произвела большое впечатление его высокая, худощавая аристократическая фигура и густая шевелюра, ставшая в тюрьме совсем белой. Он описал ужас, испытанный им в страшной темнице. Там его приковали к ноге закоренелого убийцы. Иногда, говорил он, они находили человеческие кости в земляном полу тюрьмы. Герцог умер почти нищим в самой маленькой комнате своего замка в Каваллино, в окрестностях Лечче. На гроб ему положили цепь галерного раба и красный жакет, который носили неаполитанские заключенные. Это, как он выразился, были его ордена. Две его книги были опубликованы в Лечче — «Мемуары» в 1885 году и «Тюрьмы и галеры политики» в 1895-м. Они стали классикой, в них описывалась борьба Италии за единство.

И я подумал: а может, благодаря событиям XIX века гравюры в гостиничном коридоре показывают расположение горожан к Англии?

5

Взяв курс на Отранто, я нырнул в залитое солнцем пространство. Сообразил, что это не просто летняя жара, это — сирокко, сухой, злобный ветер, раздражающий печень и делающий людей неуравновешенными и бранчливыми. Ветер дует из степей и пустынь Северной Африки.

Тамошнее население ненавидит его так же сильно, как и здешнее.

Провинция Лечче, как известно, расположена на «каблуке» Италии. Официальное название «каблука» — Салентинский полуостров. С одной стороны полуостров омывают воды Адриатики, с другой — Ионического моря. Ни одна точка провинции не удалена от того или другого моря на расстояние большее пятнадцати миль. В этом районе Италии сохранились обычаи и традиции языческих времен. Путеводители отмечают, что часть сельских жителей говорит на греческом языке. Полагают, что это — реликвия Великой Греции, хотя более вероятно то, что здесь живут потомки албанцев, для которых греческий язык является родным. На юг Италии албанцы эмигрировали несколько веков назад.

Я проехал мимо городков и деревень, отделенных друг от друга несколькими милями каменистой земли, засаженной виноградником. Оливковые деревья со стволами немыслимой толщины изнывали на солнце. Подъехал к Отранто, увидел старинный замок, стоящий на берегу темно-зеленого моря. Полюбовался его круглыми бастионами. За старинными улицами, карабкающимися по горам, я разглядел крышу большого собора. Чуть в сторону расположилось несколько летних бунгало и приятный отель, стоявший едва ли не в море. Ласковые волны лениво вздыхали. Ресторан уходил вдаль, словно пирс.