Корбо. Водяная Луна. Возвращение. Книга 3 - Татьяна Милях

– Человек, похитивший мою жену, трусливый скунс. Он прячется за женскими юбками. Если я начну войну и высажусь на берег, он обещал убить мою женщину. Поэтому я не могу напасть на него, – открыто глядя в глаза вождя, пояснил капитан. – Чтобы незамеченным проникнуть в город и похитить её, мне нужна помощь твоих воинов, Сеуоти. Вы знаете все тропы и можете передвигаться тихо словно тени, и наверняка у вас есть люди, которые бывали Панаме. Они могут помочь мне найти её и дать ей знак.

Устремив на капитана проницательный взгляд, вождь некоторое время размышлял:

– Твои воины называют тебя Вороном. Это мудрая и гордая птица, – наконец проговорил старик. – Она не умеет лгать. Думаю, ты говоришь правду… Только зачем нам помогать тебе? – задался закономерным вопросом Сеуоти.

– Я заплачу вам за услугу, – ответил Корбо.

Индеец презрительно скривился:

– Это для вас, белых людей, золото имеет цену. Для нас оно ничто. Оно несёт только смерть!

– Я заплачу не золотом. Вот часть того, что я могу дать вам, – указал корсар на дары, принесённые в деревню. – На моём корабле оружия достаточно, чтобы вооружить всех воинов твоей деревни. К оружию я дам пули и порох, и вы сможете на равных сражаться с белыми захватчиками. Я и мои люди научат вас обращаться с ним. А вашим женщинам я привёз посуду, чтобы они могли варить воинам хорошую пищу, а ещё красивые и прочные ткани, которые позволят им радовать взгляд ваших мужчин и согреют в холодные ночи.

В глазах индейцев засветился интерес, хотя их лица и казались невозмутимыми. Вожди собрались на совет в хижине старейшины, а капитан напряжённо ожидал. Наконец, совещание закончилось, мужчины вышли на поляну, и старик сообщил решение племени:

– Мы поможем тебе, Канги. Только прежде ты дашь нам оружие, о котором ты говорил, и научишь с ним обращаться, – выдвинули условие индейцы. – Лишь после этого наши воины отведут тебя в город белых и помогут отыскать женщину.

Капитан не обижался, он понимал недоверие туземцев: белые завоеватели постоянно обманывали местные племена, а вот в твёрдости слова вождя Корбо ни минуты не сомневался и, конечно, согласился на все условия. Хотя у индейцев не существовало понятия «дворянской чести», но свою Честь необразованные дикари блюли гораздо ревностнее, чем культурные европейцы, у которых подобная категория распространялась исключительно на узкий круг избранных, а если на кону стояла личная выгода, то любая человеческая мораль и вовсе испарялась. Когда дело касалось грабежа даже своих, менее знатных и слабых сограждан, все правила и рыцарские клятвы напрочь забывались, а уж другие народы аристократы и людьми-то не считали.

Переночевав в индейской деревне, Корбо с товарищами отправился в обратный путь, но теперь корсаров сопровождал не только отряд воинов: следом за мужчинами шагали юноши, а также крепкие женщины. Добравшись до моря, капитан подал знак, и вскоре шлюпки, гружённые обещанными оружием, тканями и утварью, начали курсировать между берегом и кораблём. Индейцы разгружали и складывали в специально сооружённые носилки ружья, выкованные из добротной стали, топоры и ножи, особенно высоко ценившееся у аборигенов, а женщины занимались тканями и посудой, и всё это отправлялось назад в поселение.

Когда все дары были выгружены, команда возвратилась на корабль. Осторожные индейцы, не хотели пускать в деревню других чужаков, кроме Корбо, Санчеса и Нихеля, и, отказавшись от помощи, они сами перетаскивали ценную поклажу в поселенье. На все это ушло почти три дня, а затем Тэо с друзьями, как и обещал, взялся за обучение мужчин племени обращению с огнестрельным оружием. Надо отдать должное, индейцы оказались отличными учениками, и лишь изучив принцип, быстро освоили стрельбу. Навыки людей, издревле живущих охотой, позволили вскоре даже юношам попадать в цель зачастую лучше самих учителей.

Выполнив своё условие договора, Корбо засобирался в Панаму и обратился к вождю с просьбой предоставить ему людей. Выслушав пирата, Сеуоти в знак согласия качнул головой и, посовещавшись с войнами, решил, что с Вороном в город белых отправятся пять человек: Чейтон –«Сокол», Хезуту – «Гнездо осы», Охитека – «Храбрый», Текамсех – «Пантера» и Тэкода – «Друг всем». Последний знал языки других племён, и в городе у парня было много знакомых, с которыми индеец поддерживал связь. На следующий день отряд тронулся в путь.

Вытянувшись вереницей, мужчины шагали по узкой тропе, извивающейся змеёй в сыром тропическом лесу. Порой тропинка терялась в зарослях папоротника, но затем неожиданно появлялась вновь, продолжая свой еле заметный бег. Терпкие испарения, поднимающиеся от почвы, заставляли кожу капитана покрываться противной липкой влагой, и тяжёлый воздух, окутывая невидимой пеленой, проникая в лёгкие, мешал дышать полной грудью. Хорошо ещё деревья, вздымаясь к выцветшему небу, смыкались густыми раскидистыми кронами и не позволяли жгучим рукам солнца касаться земли, иначе идти стало бы и того тяжелее.

Привыкшие к окружающему ландшафту индейцы не обращали внимания на разнообразие флоры и фауны американского континента, да и пиратам было недосуг восхищаться местными красотами, когда очередной корень или низко свешивающаяся лиана норовили ударить, а то и уронить путника.

Хотя посмотреть здесь было на что. Гладкие стволы гамбо15 отливали необычными для деревьев красным оттенками, высоченные панамы16 напоминали огромные канделябры, стройные грациозные пальмы, устремлённые ввысь и опутанные толстыми корабельными тросами лиан, создавали высоко над землёй ажурный изумрудный полог. Встречались в лесу великаны, известные прочностью своей древесины и целебной смолой.

Наполненные сочной зеленью листья поражали изощрёнными формами: одни свисали с ветвей тропических кустарников игольчатыми гроздям, другие раскрывались остроконечными звёздами, а третьи покачивались громадными круглыми блюдцами с витиевато изрезанной кромкой. То тут, то там дорогу путникам преграждали поваленные ветром стволы вековых исполинов, покрытые пушистым покрывалом ярко-зелёного мха, который буквально приглашал прикоснуться к нему и отдохнуть на его мягкой прохладе.

На выпирающих из земли мощных корнях кокетливо пристроились трогательные и нежные орхидеи, казавшиеся на фоне гигантских деревьев и огромных листьев ещё более утончёнными и хрупкими. Кружевные листья высоких папоротников изысканным узором украшали тропу и доходили мужчинам до груди, а странные растения, растущие прямо на ветвях деревьев и не имеющие своих корней, поражали яркими необычными цветами.