Операция «Невеста» - Галина Львовна Романова

— Привет честной компании! — Пра подтащил меня обратно. — В честь чего пьем? Примирение враждующих группировок?

— Меня провожаем, — любезно объяснил инквизитор. — Я завтра покидаю ваш славный город.

— Да? — как-то по-детски удивился священник. — А что так скоро? Не понравились Большие Звездуны?

— Дела призывают меня ехать обратно в орден, и как можно скорее, — скорчил инквизитор постную мину.

— Жаль, жаль… — Пра Бжемыш, не выпуская меня из захвата, плюхнулся на скамью, вынуждая сделать то же самое. — Ну, за это надо выпить!

Стон трактирщика, который понял, что сегодня ему явно работать в убыток, и мой вопль слились воедино.

Мерин переставлял ноги с расчетливой осторожностью, чтобы кулем висевший на нем всадник не свалился в грязь. Начиналась осень. Еле дотерпев до окончания страды, зарядили дожди — мелкие, но занудливые, постепенно превращая дороги в грязное месиво. Сейчас тоже моросил дождичек; капельки стекали по щекам, заползали за шиворот, заставляя неуютно ежиться.

Ох, что ж я так надрался-то? И ведь не хотел пить! До последнего отказывался! Но когда в тебя в четыре руки вливают кружку за кружкой, отказаться трудно.

Палач, кстати, в экзекуции не участвовал. Он просто выразительно хрустнул пальцами и извинился — на всякий, так сказать, случай, но этого было достаточно, чтобы я сдался. За первой кружкой последовала вторая, потом — третья, потом… Плохо помню, что было потом. Кажется, кто-то кому-то жаловался на жизнь. Очень надеюсь, что это был не я… Помню только, что на лошадь меня подсаживали втроем, и кто-то — кажется, сам пра Бжемыш — все рвался проводить до дома.

Мерин последний раз переступил ногами, резко остановился, уткнувшись носом в преграду, и я мешком сполз наземь, больно ударившись боком о ступени.

Так, а где мы? Ты куда меня завез, скотина? Стена… крыльцо… О, я дома! Теперь бы встать и желательно не на четвереньки… дотянуться до дверного кольца… Кто его на самый верх прицепил? У-у-у, высоко-то как… Кто-нибу-у-удь! Помогите!

Скрипнула дверь. Яркий свет резанул по глазам. Больно же!

— Згаш? — Голос определенно знаком. — Что с вами?

— Н-н-н-ч…

— Вы пьяны?

— Н-немнош-шка…

— Ничего себе «немножко»! Встать можете?

— Угу! С-сщас…

— Тогда идите в дом. Я заведу вашего коня.

Встать удалось. И даже как-то смог без посторонней помощи взобраться по ступеням и одолеть весь путь по коридору. Что это? Еще одна дверь? Вот бес! Не открывается! Толкнуть посильнее… Заело. А, ладно! Не хотите — как хотите. Я и тут посплю. Будете знать, как забывать бедных некромантов прямо на пороге…

Тем временем где-то…

Проливной дождь за окном, вой ветра в камине и потрескивание горящих поленьев не могли заглушить легкие шаги и шорох платья. Казалось, женщина совсем близко, но стоит обернуться — никого рядом нет.

Люди, собравшиеся у камина, приказали осветить всю комнату. Свечи в ряд стояли на массивной каминной полке, старинный бронзовый подсвечник возвышался в центре стола. Но все равно казалось, что отовсюду сползается тьма, и внимательные глаза следят из каждой щели.

Послышался тихий скрип отворяемой двери. Сидевшая в кресле у камина женщина вздрогнула и дернулась, невольно уколов палец иглой.

— Кто там?

— Никого. Тебе послышалось, дорогая. — Граф Марек посмотрел на дверь. Та не шелохнулась.

Скрип повторился. Громче и отчетливее. Прозвучал стук маленьких башмачков. Повеяло холодом.

— Это сквозняк. — Граф встал, намереваясь дойти до двери.

— Отец! Нет! — воскликнула Бланка. Девушка еще лежала в постели, и вся семья по вечерам собиралась возле нее. Ибо целитель строго-настрого запретил больной покидать ее комнату. А оставаться в одиночестве было слишком страшно.

— Чего вы перепугались?

— Это она! — Бланка смотрела на дверь. — Она пришла за мной!

— Глупости, — отрезал граф и покосился на родственников. — Ее давно никто не видел…

Конечно, с тех пор, как выяснилось, что в склепе гроб с телом Аниты Гневеш пуст, саму Аниту действительно не встречали. Но ее присутствие ощущалось повсюду. Она ходила по дому. Слуги клялись и божились, что видели ее тень. Но самим господам призрак Аниты не показывался.

В дверь громко постучали. Женщины хором вскрикнули.

— Кто там? — Луциан, сидевший у постели сестры, вскочил.

Стук повторился.

Переглянувшись с женой, граф сделал шаг и распахнул дверь…

…в темноту и пустоту.

— Никого! Это просто ветер, как я и говорил. — Но голос его звучал не так уверенно, как хотелось. Ведь стук в дверь нельзя спутать с воем ветра в камине.

— Смотрите!

Испуганный крик Бланки заставил всех обернуться. Девушка сидела на постели и указывала на окно.

Снаружи сгущался вечер. Сизые сумерки уже заполнили собой внутренний двор замка и постепенно подбирались все выше, словно вода в половодье. Из-за освещения за окном комната казалась темнее, и в темном стекле отражалась женская фигура, бродящая по комнате с опущенной головой.

— Не может быть! — вырвалось у Луциана.

Женщина остановилась, подняла голову, обернулась, безошибочно найдя взглядом юношу. Ее губы шевельнулись, словно она хотела что-то сказать…

Отчаянный крик вырвался у всех присутствующих. Забыв обо всем на свете, граф и его семейство ринулись бежать. Пропустив вперед женщин, граф с сыном налегли на дверь, отчаянно ища, чем бы ее подпереть. Изнутри послышался стук. Кто-то несколько раз с силой ударил кулаком в дверь.

— Так больше не может продолжаться, — дрожащим голосом пролепетала графиня. — Мы должны что-то сделать!

— Может быть, вызвать некроманта? — Граф по очереди оглядел родных.

— Да зови кого хочешь — хоть некромантов, хоть ведьмаков, хоть саму инквизицию! — плачущим голосом воскликнула графиня. — Но я так больше не могу!

Звук, донесшийся из-за двери, очень напоминал смех.

— Ии-й-й-иа!

Ох, вот не надо так орать! И прямо над ухом. Встаю я, встаю…

Выпрямиться удалось только со второй попытки — первая закончилась столкновением с чем-то твердым, отчего в глазах заплясали искры, а голова закружилась еще сильнее.

— Ой, лишенько! Ой, мама дорогая! Да шо же такое деется, люди добрии-и-и-и…

Визг резал уши. Так вопить могут, только если кого-то режут. И топот ног… Пол трясется так, что моя бедная голова, кажется, готова развалиться на части.

— Вот бес!

Пробегая мимо, кто-то споткнулся о мои ноги, и воплей стало в два раза больше.