Белый реванш - Андрей Максимушкин

Уже в самолете, на полпути к Москве, премьер получил по электронной почте свежую сводку из Азии.

– Да-а, упустили момент, – выдавил из себя Павел Николаевич, усиленно скребя пятерней затылок. Казавшаяся всего неделю назад рядовой инфекцией лихорадка Шилдмана уже косила целые города. Счет жертвам шел на десятки тысяч. Общий прогноз на развитие ситуации мало отличался от знаменитого творения Иоанна Богослова – «Апокалипсиса». Такими темпами эпидемия истребит все население региона и покатится дальше. Через три года на планете останется всего несколько сотен тысяч человек. На цивилизации и человечестве можно будет ставить большой жирный крест.

Хорошо, что после введения чрезвычайного положения в Китае Советский Союз перекрыл свои восточные рубежи, установил жесточайшие карантинные меры для приезжих. Сейчас советские дипломаты в Японии, обеих Кореях, Китае, Индонезии, Малайзии проводят эвакуацию сограждан. На данный момент в регионе практически не осталось наших туристов и командированных, не связанных с проектами государственной важности.

В Японии эвакуация заняла всего два дня. Аэрофлот выделил самолеты и вывез абсолютно всех. В Китае дела обстояли хуже. Из-за проклятого чрезвычайного положения почти двести советских граждан застряли во внутренних районах страны. По данным посольства, все люди находятся в относительной безопасности, сейчас они изолированы в гостиницах или там, где проживали на момент объявления ЧП. Китайский правитель Ху Дзиньтао в телефонном разговоре с Рычковым клятвенно пообещал, что ни один волос не упадет с голов граждан СССР, пока длится карантин. Но вот вывезти их пока не получалось.

Ничего, вывезем, всех вывезем, через неделю, две, но решим проблему. Союз не пожалеет никаких средств, вплоть до дипломатического, экономического, военного и прочих методов давления. Первая обязанность государства – защита своих граждан. Иначе зачем нужно такое государство? Шумилов полностью разделял эту точку зрения Верховного.

Сегодня в шесть вечера в Кремле должно состояться специальное совещание Верховного Совета по поводу эпидемии лихорадки Шилдмана. А Арсений Бугров, как назло, свалился с ангиной и ближайшую неделю проведет дома, под надзором врачей. Придется вести совещание и принимать решения Шумилову. Вопрос в принципе не входит в его компетенцию и сферу служебных обязанностей, но если Верховный болеет, приходится подменять.

В Охотском море штормило, с затянутого тучами неба сыпало нечто среднее между дождем и снегом. Резкий порывистый ветер пронизывал до костей, заставляя ежиться и искать любого укрытия на корабельной палубе. Впрочем, в такую погоду на палубе неторопливо переваливавшегося с волны на волну сторожевика «Туман» не было ни души. Только серые пенные валы с шипением перекатывались по полубаку, разбивались о волнорез и барбет 76-мм автомата и стекали обратно за борт.

– Кудряшов, что говорят про погоду? – Командир корабля, старший лейтенант Антон Владимирович Нежданов, захлопнул за собой дверь рубки.

– Обещают усиление волнения, ветер до пяти баллов и низкую облачность с осадками, – не поворачивая головы, отозвался штурман. Сейчас он пытался разглядеть что-нибудь полезное на экране радара. Высокие гребни волн давали множество ложных засветок, так что на экране царил настоящий хаос, разобраться с обстановкой было нелегко.

– Что мы сейчас и наблюдаем, – изрек командир, прохаживаясь по рубке. С его дождевика стекали струи воды, на палубном настиле оставались лужи. Но зато здесь было тепло и уютно, не то что на заливаемом брызгами и продуваемом ветром мостике.

Легкий корабль шел под острым углом к волнам. Палуба под ногами ритмично раскачивалась и уходила из-под ног, как на гигантских качелях. Периодически «Туман» содрогался от ударов особо крупных водяных валов в правую скулу.

– Что хорошего на радаре, Михаил Леонидович? – Антон Владимирович остановился за спиной штурмана.

– Пусто. В такую погоду только сумасшедший выйдет на лов.

– В такую погоду как раз и надо держать ухо востро. Нормальные люди в гаванях отстаиваются, а браконьеры рассчитывают, что мы… – Капитан не успел договорить, на что рассчитывают браконьеры. Очередная волна со всего размаху саданула по корпусу сторожевика. Палуба резко провалилась, выскользнула из-под ног и затем больно ударила по пяткам. Кудряшов от удара потерял равновесие и упал прямо в объятия капитана.

– Ни хрена себе! – выдохнул он, отлипая от Нежданова.

– Неплохо тряхнуло, – усмехнулся капитан, удерживая штурмана за плечо. – А ты штурвал крепче держи, дылда рязанская! – Это касалось рулевого.

– Так точно, товарищ старший лейтенант! Есть, держать штурвал! – браво отрапортовал высоченный, широкоплечий мореман с лычками матроса первой статьи на погонах. При ударе он даже не шелохнулся, стоял, как вросшая в палубу глыба.

– Еще один комедиант. Не паясничай, лучше доверни на пару румбов правее. Так я говорю, Михаил Леонидович?

– Давно пора курс менять. Все одно, из сектора патрулирования ближайшие два часа не вылезем.

После смены курса стало легче. Хаотичная болтанка сменилась нормальной килевой качкой. Корабль уверенно резал волны, удерживая скорость в 12 узлов. Да и таких больших волн больше не было. Время тянулось незаметно. Трое мореманов в рубке, отложив на время субординацию, травили байки.

– А вот и «Голландец» на радаре появился, – меланхоличным тоном проинформировал капитана штурман, после того как тот выдал очередную, но далеко не последнюю версию истории «Летучего голландца».

– Ну тебя! Не смешно.

– Вон, смотри! 23 мили на чистый норд, – штурман ткнул пальцем в экран.

– Может, кто из наших? – старший лейтенант изумленно поднял брови. – Кудряшов, запроси берег, на крайний случай.

– Откуда здесь наши? Ты сам говорил, что сейчас самое время для браконьеров.

– Ладно тебе. В такую погоду трал не вытащить. Радируй в штаб. А ты, – капитанский палец уперся в фигуру рулевого, – курс на норд.

«Туман» послушно лег на новый курс и тут же получил удар в правый борт.

– Черт! Мать твою в душу! Так всю изнанку вымотает, пока до него доберемся, – бросил Антон Владимирович, затем вдавил тангетку связи с дизельным отделением: – Полный ход!

Кудряшов, застегивая на ходу реглан, выскочил на левое крыло мостика и скатился вниз по трапу в радиорубку. Следующие полтора часа «Туману» пришлось буквально прорываться сквозь усиливающийся шторм. Корабль бросало, как пробку, волны с грохотом разбивались о форштевень, каскады воды обрушивались на палубу полубака. Очередной волной, подло ударившей сторожевик в борт, сорвало с кран-балок и унесло в море шлюпку. Несмотря на это, сторожевик уверенно держал ход в 20 узлов.

Вернувшийся в рубку Кудряшов сообщил, что никаких наших кораблей в этом районе нет и быть не должно. Только теплоход «Моцарт» топает в Курильск с грузом продовольствия и топлива, но он должен быть южнее, примерно на 120 миль.