Мобилизация организма. На что способно наше тело в экстремальных условиях - Ханнс-Кристиан Гунга

еще одно замечание в конце главы: я знаю, дорогие читатели и многоуважаемые читательницы, что приготовил для вас поистине «трудный материал» на последних нескольких страницах. Но я считаю чрезвычайно важным, прежде чем приступать к изложению сущности климатических и вирусологических проблем человека, разобраться сначала со сложностями физиологии человеческого организма. Этой сложности мы обязаны нашей невероятной приспособляемостью. Высокочувствительное взаимодействие и согласованность наших телесных функций объясняется угрозами, которым мы подвергаемся со стороны мощных внешних воздействий. Все изменения – будь то воздействие температуры окружающей среды, контакт с неизвестным ядовитым веществом, встречи с новыми штаммами бактерий и вирусов – опасны для жизни, а не просто причиняют неприятности, как я убедился на собственном опыте, когда я, будучи абсолютно неподготовленным и без всякой полезной нужды, подверг себя (свой организм) воздействию совершенно мне (ему) незнакомой внешней среды. Об этом речь пойдет в следующей главе.

Синий лед Блауайса, или Когда горы зовут

Благо и вред горного воздуха

Помимо воды, важнейший эликсир жизни – кислород, и, пожалуй, он даже важнее. Но что, если воздух становится слишком разреженным? Для этого случая есть свои совершенно поразительные приспособительные механизмы – что доказывают люди, обладающие высокой приспособленностью к высокогорью: тибетцы, кечуа, аймара. Известно, что эти способности организма используются и в спорте высоких достижений. Но правда ли, что «высотные тренировки» подходят всем спортсменам – и пребывание в условиях высокогорья полезно для всех? К сожалению, ответ на эти вопросы, как это часто случается, не так прост и однозначен. Положительное влияние горного воздуха нивелируется рисками, которые нельзя недооценивать. Мы сейчас исследуем этот вопрос, а заодно я поделюсь своим личным опытом восхождения.

В сентябре 1973 года, через пару месяцев после окончания школы, я записался на курсы скалолазания при Немецком союзе альпинистов. За два года до этого я побывал в летнем лагере Немецкого молодежного союза натуралистов в Кольм-Зайгурне, что на горном массиве Зоннблик. Пребывание там пробудило во мне честолюбие. При взгляде снизу, с равнины, горы могут казаться не слишком высокими, ледники не слишком обширными, а экспедиция не слишком трудной – это ведь не Гималаи и не Анды. Но увлечение необычным – это лишь одна сторона медали, а непосредственное столкновение с непривычными требованиями часто показывает и другую ее сторону. Именно такой опыт я получил на курсах скалолазания Союза альпинистов. Хижина в Блауайсе («Синий лед»), где проводятся курсы, расположена на высоте 1651 м у нижней кромки ледника Блауайс в Хохкальтерском массиве и принадлежит Берхтесгаденской секции Союза альпинистов.

Обычно отправной точкой восхождения к хижине Блауайса длительностью три с половиной часа выступает стоянка Зееклаузе на Хинтерзее. Я тоже припарковал там мой «ситроен-2CV6». Стояло погожее, но бодрящее холодком утро, когда я взвалил на плечи 30-килограммовый рюкзак со спальным мешком, веревками и ледорубом. Да, я чувствовал себя хорошо подготовленным и был обуян жаждой деятельности, когда сделал первые шаги по широкой, отлично оборудованной лесной дороге на Шертенальм, а лямки рюкзака немилосердно врезались мне в плечи. В Шертенальме предполагался первый привал на пути вверх – так сказать, промежуточная остановка. Как утверждали в Союзе альпинистов, мы должны были достичь ее через полтора часа. Я бодро пускаюсь в путь, но уже через пару сотен метров начинаю жалеть, что не оставил все вещи в машине. Пульс лупит как бешеный, повышенное давление заставляет пульсировать сосуды на висках и на шее, а ведь у меня всегда были высшие оценки по физкультуре! И вот теперь я задыхаюсь на дороге, которая лишь слегка поднимается вверх. Меня бодро обгоняет супружеская пара – им никак не меньше сорока. Надо идти медленнее! Полтора часа. Исключено, я с этим ни за что не справлюсь. Главное – не останавливаться. Медленно продвигаться вперед! Пока еще прохладно, но я сильно потею, и рубашка прилипает к моей спине.

Наконец через два часа показывается Шертенальм. Там я имею возможность передохнуть, стягиваю горные сапоги и обнаруживаю на пятках водяные мозоли. Да, я по-другому представлял себе это приключение. Но делать нечего, половину пути ты уже преодолел, так что марш дальше. Вскоре после Альма дорога превращается в узкую крутую тропинку. Теперь пульс у меня становится по-настоящему частым, и у меня возникает чувство, будто мой рюкзак с каждым шагом все сильнее тянет меня назад. Утомительный переход до Шертенальма превратился теперь в настоящее восхождение. Появилась головная боль и головокружение, подступает неудержимая тошнота. Сначала мне удается подавить это ощущение, я пытаюсь отвлечься, думать о другом и смотреть вперед. После преодоления особенно крутого участка меня, наконец, вырвало, отчего головная боль ненадолго усилилась. Высотомер показывает высоту 1500 м. Это придает мне мужества. Проходит еще полчаса, и я в Блауайсе.

Я все сделал неправильно: взял слишком тяжелую поклажу, шел слишком быстро, совершил слишком высокое восхождение. Хорошие спортивные достижения на равнине едва ли имеют значение в горах. Я получил суровый урок, схлопотал острую горную болезнь – и это на горном маршруте, который считается одним из самых простых в области Хохкальтера. Десять лет спустя мне пришлось интенсивно заняться высотной физиологией и исследованиями острой горной болезни. Основное значение для меня имел анализ работ берлинского физиолога Натана Цунца. Его сочинение «Высотный климат и горные восхождения и их воздействие на людей» 1906 года считается как в Германии, так и в мире одним из самых выдающихся исследований по высотной физиологии, опубликованных за последние 150 лет, наряду с «Барометрическим давлением» П. Бера или «Человеком в высокогорных Альпах» А. Моссо.

Эта область изучения – как и исследования полярных и пустынных районов – объединила естествоиспытателей и искателей приключений и позволила выяснить поразительные вещи. В развитии высотной физиологии и высотной медицины можно выделить четыре решающих фазы. Первая фаза началась уже в XVII веке. В те времена горы оказывали на людей скорее устрашающее воздействие. Такие естествоиспытатели, как Иоганн Якоб Шойхцер и Орас-Бенедикт де Соссюр, вначале заинтересовались событиями, которые могли бы способствовать образованию Альп и огромных масс гальки у их подножия. Они считали, что причиной этому были такие катастрофы, как Всемирный потоп, и совершали высокогорные восхождения в поисках следов его воздействия. Попутно они сообщали о физиологических изменениях, которые наблюдали у себя и у проводников, – в первую очередь нехватку воздуха, учащение пульса и головную боль.

Первым детальным описанием воздействия большой высоты на организм мы обязаны Александру фон Гумбольдту. Это описание было сделано в ходе восхождения на Чимбарозо в Эквадоре – самую высокую гору в мире, если считать от центра Земли, а не от уровня моря. Во время восхождения, совершенного в 1802 году, Гумбольдт через равные промежутки времени измерял температуру воздуха, высоту подъема и атмосферное