Тайна двух океанов - Григорий Адамов

Так и сделали. На запад, в глубину хребта, в лабиринт его проходов, пошли втроем — Шелавин, Горелов и Павлик; на север — зоолог и Матвеев; на юг — Скворешня и Марат.

Зоолог с Матвеевым тотчас же исчезли из виду, повернув в первый проход направо. Скворешня и Марат поднялись на несколько десятков метров вверх, вдоль отвесной стены, и вскоре тоже скрылись.

Шелавин медленно обошел площадку, выстукивая обушком топорика каменные колонны и стены.

— Интересно, — бормотал он, — интересно. Гм… Гм…

— Что вас тут заинтересовало? — спросил Горелов.

— Знаете ли вы, что это такое? — спросил Шелавин, откалывая кусок горной породы и внимательно рассматривая его при свете своего фонаря. — Гранит, батенька! Абсолютно! Очевидно, хребет образовался в древнейшие времена в результате извержений магмы… Ну-ну… Очень интересно!

Он спрятал обломок гранита в сумку, висевшую у него позади, и двинулся вдоль ровной, матово отсвечивающей, словно полированной, черной стены.

Открылся широкий проход прямо на запад.

— Отлично! — сказал Шелавин. — Это то, что нам нужно. Пойдем по этому ущелью, пока можно будет. Смотрите под ноги — не провалиться бы…

Он первым вступил в проход, ширина которого достигала здесь примерно тридцати метров. С обеих сторон видны были черные гранитные стены — чистые, тускло поблескивающие крупинками светлого кварца. Над путниками изредка пролетали разноцветные огоньки глубоководных животных — рыб, рачков, мягкотелых. На оголенном от ила каменном ложе ущелья, на небольших выступах и неровностях стен встречались глубоководные актинии, медленно ползали, распластавшись, морские звезды, офиуры с густо разветвленными, словно кружева, лучами. Но ни голотурий, ни морских ежей, ни других любителей ила не было видно.

Иногда стены сближались, нависали над головами путников, сворачивали то в ту, то в другую сторону. Тогда становилось жутко в этих черных, мрачных теснинах. Дно ущелья, в общем, шло довольно круто под уклон, местами оно было покрыто огромными обломками скал, и через них приходилось перелезать, цепляясь за выступы. Скалы перемежались глубокими оврагами или широкими ложбинами, в которые Павлик спускался со стесненным от невольного страха сердцем. Живые разноцветные огоньки мелькали все реже, ущелье становилось все более мрачным и пустынным.

Люди шли молча, разговаривали мало. Порой доносились отрывистые фразы, которыми обменивались зоолог с Матвеевым и Скворешня с Маратом. Лишь изредка слышались слова Шелавина, быстро шедшего спереди: «Осторожно! Спуск. Поворот. Порог». Через каждые двести — триста метров Ше-лавин останавливался, запускал вертушку для обнаружения течений, потом двигались дальше. Шли гуськом — впереди Шелавин, за ним Павлик; Горелов замыкал шествие. Перебираясь через один из невысоких порогов, Павлик вскарабкался на большой обломок скалы, лежавший на пути, и, оттолкнувшись, прыгнул вниз, за Шелавиным. Обломок покачнулся, и сейчас же позади послышался сдавленный крик Горелова:

— Ах, черт возьми!

Павлик обернулся. Со дна ущелья поднялась легкая муть.

— Что вы сказали, Федор Михайлович? — спросил он.

В ответ он услышал пыхтение, неразборчивое бормотание.

— Что с вами, Федор Михайлович? — с тревогой спросил Павлик, поднимаясь обратно на бугор.

— Павлик! — послышался наконец задыхающийся голос Горелова. — Поди сюда. Помоги!

Павлик испугался. Цепляясь за неровную поверхность бугра, он быстро взобрался на его вершину. Большого камня, через который он только что перелез, не было. Внизу смутно виднелась его громада, под ним синевато отсвечивал металл.

— Что у вас случилось? Я вам не нужен? — послышался голос Шелавина.

— Ничего особенного, — ответил, задыхаясь, Горелов. — Меня сшиб скатившийся камень. Сейчас мне Павлик поможет. Павлик, скорее ко мне!

Павлик быстро сбежал с бугра и изо всех сил налег на камень, который придавил Горелова к стене. Соединенными усилиями они сдвинули тяжелый обломок, и Горелов, охая и кряхтя, поднялся со дна.

— Да! — проговорил Горелов, поправляя на себе снаряжение. — Хорош камешек!.. На суше осталось бы под ним от меня лишь мокрое место. Да и здесь, под водой, было бы мне плохо, если бы не скафандр. Ну спасибо, Павлик! Идем догонять Ивана Степановича.

Шелавин, очевидно, забрался уже далеко, так как огонек его долго не показывался. Горелов, должно быть, при падении ушиб ногу о свою металлическую оболочку и, прихрамывая, шел медленно. Однако он не жаловался на боль.

Время от времени по сторонам открывались боковые проходы, то широкие, то узкие, как щели. Неожиданно из одного из них выскочил огромный красный краб на высоких сильных ногах, с поднятой кверху могучей клешней. Большое, покрытое панцирным щитком тело краба покачивалось на ломаных коленчатых ногах, как подвесная люлька. Черные, выступающие далеко вперед глаза смотрели пристально, как будто разъяренные появлением непрошеных гостей. Павлик от испуга застыл на месте, и в одно мгновение его нога ниже колена была зажата, словно стальными клещами, широкой и толстой клешней. Послышался резкий металлический скрежет и хруст. Казалось, скафандр затрещал. Краб уперся всеми своими восемью ногами и резко дернул ногу Павлика. Павлик вскрикнул и, потеряв равновесие, упал.

Горелов, успевший отойти на несколько шагов вперед, обернулся и, выхватив топорик, бросился на краба. Не выпуская ноги Павлика, краб поднялся еще выше на своих вытянутых ногах и угрожающе выставил навстречу Горелову вторую клешню. Топор с силой опустился и одним ударом начисто отсек ее. Лишь после этого краб выпустил Павлика и с неуловимой быстротой исчез в том же проходе, откуда только что так неожиданно появился. Вся эта сцена длилась не больше минуты, и, если бы не отсеченная клешня, валявшаяся на каменистом дне, она могла бы показаться Павлику лишь кошмарным сном.

— Какое чудовище! — пробормотал он побелевшими губами. — Он меня повалил… повалил…

— Пустяки, Павлик, — успокаивал его Горелов. — Я думаю, что ты упал скорее от неожиданности, чем от рывка краба. Ну, как ты себя чувствуешь? Нам надо спешить.

— Смотрите, смотрите, Федор Михайлович! — испуганно закричал Павлик, прижимаясь к Горелову и показывая на проход, в который только что скрылся краб.

Среди обломков скал, нагроможденных у входа в узкое ущелье, Горелов увидел несколько пар сверкающих глаз и множество шевелившихся над ними клешней.

— Уйдем отсюда поскорее, Павлик, — сказал Горелов. — Их здесь, должно быть, немало, этих тварей. Лучше с ними не связываться.

— Ну, что вы там плететесь, позвольте вас спросить? — ворвался вдруг в их разговор возбужденный голос Шелави-на. — Какие там крабы? Не видели вы их, что ли, позвольте вас спросить? Идите скорее сюда! Я сделал тут замечательное открытие! Редкие по богатству золотые россыпи! Огромные, великолепные самородки. Я сообщу капитану и попрошу сюда людей с подлодки. Я на минутку выключу вас и соединюсь с центральным постом управления. А вы бегите ко мне…