Я так хочу! - Екатерина Владимирова

Разве мог япредполагать хотя бы месяц назад, что встреча с Алиной Вайтман так изменит моюжизнь?!

Мог ли я поверить томуглупцу, который сказал бы мне, что я буду делать все для того, чтобы добитьсявзаимности от женщины, которая не раз недвусмысленно заявляла мне о том, что нежелает иметь со мной ничего общего?!

Разве мог япредположить, что она станет для меня кем-то большим, чем просто девица,привлекшая мое внимание?! Больше, чем знакомая, чем девушка, которой стоит лишьприблизиться ко мне, и внутри все пылает, обжигающей лавой испепеляя меня всегодо основания?! Больше, чем друг, от нее мне никогда не нужна будет дружба!!Больше, чем дочь моего главного конкурента, к черту Вайтмана и его компанию!!

Но разве мог я даже намиг вообразить, что она станет мне настолько дорога?! Настолько нужна?!

Черт, нужна добанальности… как воздух.

Два года назад, когдая впервые увидел ее, и на протяжении этих лет я думал лишь о том, чтобызаполучить ее - любыми способами, которые только были мне известны. Решениежениться на ней было принято почти спонтанно, хотя и осмысленно, потому чтопривлечь внимание такой девушки, как Алины, невозможно было, не заявив о себетаким экстравагантным способом. Я просто использовал весь арсенал тех действийи поступков, которые использовал всегда для достижения цели.

Но цель оказалась, наудивление, строптивой, упрямой, своевольной маленькой тигрицей!!

Она смогла не простоприблизиться ко мне и захотеть ее со всей силой первобытного желания, котороеиграло во мне, как игристое шампанское. Но она смогла также задеть струны моейдуши, которую я считал черствой и каменной, не способной на высокие проявлениячувств.

Как же я не заметилопасности?! Как посмел подпустить ее к себе настолько близко, что теперьнахождение вдали от нее являлось для меня безумной, жесточайшей из всех пыток?!Как же я посмел так… ошибиться?! Как не почувствовал опасности уже тогда, когдасердцем и душой рвался к ней, а разумом упрямо отказывался принимать факты,вопреки своим же принципам и устоям?!

Как я посмел ейдовести меня до грани?! И едва не толкнуть в пропасть?!

Как я позволил себевлюбиться в нее?! Настолько, что теперь не просто гонка за достижением целитолкала меня вперед, подстрекала и уговаривала не сдаваться, стала для меняприоритетной, а желание подвести и Алину к мысли о том, что она не сможетбольше жить без меня. Как и я не смогу быть без нее.

Я себя никогда необманывал, и поэтому почти никогда не ошибался. Но сейчас мне бы очень хотелосьошибиться. Обмануться. Впервые в жизни мне хотелось оказаться неправым,побежденным, обманутым самим собой. Не рваться к цели. Не стремиться кисполнению желания. Мне просто хотелось, чтобы все было намного легче, чем былосейчас, когда я твердо решил не отступать, а Алина все еще сопротивлялась.

И сейчас, сидя в своемкабинете, в огромном доме, который покупал лишь для того, чтобы когда-нибудьпривести сюда свою жену (желательно, Алину, конечно же), я чувствовал себяотчаянно одиноким.

Холодные пальцыстиснули хрусталь бокала с красным вином, ее любимым вином, которое я приказалпривезти из Франции, а глаза сузились, пронзая взглядом пустую комнату.

Я не собиралсяотступать. Пройти такой длинный путь в два года, чтобы потом отступить?! Тогда,когда цель так близка, совсем недавно спала в соседней с твоей комнате, стоялав твоих объятьях, дрожа от возбуждения и желания, и готова была отдаться намилость победителя за один лишь поцелуй?! Отступить сейчас означало бы полноепоражение по всем фронтам. Но я еще не был готов на подобную жертву. Я вообщене был готов к поражению. Потому что сейчас стремление выиграть эту битву, а непросто схватку, стало для меня ключевой задачей.

И так или иначе, ноАлина придется смирится с тем, что ей от меня никуда не деться.

Хотя потому, что онасама этого не хочет.

Ведь то желание, тоттрепет, то возбуждение, промчавшееся по ее горячему телу, жаркой удушливойволной, не могло быть мнимым и нереальным?! Я ощущал его, я чувствовал, явместе с ней сгорал дотла в той комнате, прижимая к себе маленькое тело, слушаяее сердцебиение, смешанное с моим, задыхаясь, не в силах вдохнуть воздух,ставший вдруг раскаленным и спертым, разлетаясь на части от возбуждения и собственногобессилия, от желания, что горело внутри пламенным кострищем, и надеясь найтиспасение в словах. Которые тем не менее не спасали, а только сильнее распалялиогонь в твоей душе.

Разве можно былоошибиться?! Разве тело может лгать?! Разве могут глаза утаить правду?!

Не могут. Не ее глаза.Не она…

Она сопротивлялась, нов ее сопротивлении было больше упрямства и нежелания принимать истину, чемсамой борьбы. Конечно же, сдаваться она не собиралась. Просто так – несобиралась. Но тело уже проиграло в этой войне. Осталось и разуму принятьпоражение и признать неоспоримый факт.

Я так же нужен ей, каки она мне.

Я понял это пару днейназад, когда она после моих многочисленных звонков с предложениями встретитьсяи ее многочисленными отказами все же не смогла отказаться (еще бы ейотказаться, ведь я приехал к месту ее работу и пригрозился не впускать еевнутрь!) и согласилась на встречу. Она тогда вела себя странно, с дикимостервенением пытаясь доказать и мне, и себе, что того, что произошло вкомнате, не было в действительности. Смотрела на меня пристально и прямо,словно внушая эту мысль, а потом хмурилась, краснела, смотрела в сторону илиопускала глаза. Уже потом я уловил то, что ускользнуло от меня в то вечер. Какона теребила край салфетки, как подрагивали ее пальцы, как нервно онапоправляла выбившуюся из прически прядь волос… Волнение?.. Испуг?..Возбуждение?.. Страсть, которую она хотела контролировать и заключить всобственном теле, не дав ей и единого шанса вырваться на свободу?!

И в тот вечер я понял.Упрямство не дает ей сделать выбор. Желание и стремление к самостоятельностисловно бы тормозило ее. Она никогда не уступит мне. Потому что этот выбор – неее. На интуитивном уровне она словно бы чувствует – не она все это решила, еепринудили, заставили, вынудили пасть, пойти в противоречия со своими принципамии желаниями. Словно бы навязали чужую волю. И даже то чувство, что, возможно,зародилось в ней, она не сможет принять. Потому что чувствует, что она пришлоизвне, а не от нее самой.

И мне нужно былосделать так, что она осознала, что все зависит от нее. Что я считаюсь с еемнением. Что я хочу считаться с ее мнением. Что для меня это так же важно, каки то, чтобы она была со мной.

Она должна былапринять эту истину. Рано или поздно. Решить, решиться, принять решение. Сама.

Вот тогда-то я ирешился на отчаянный шаг. План должен был сработать. Это был шанс. Это был дажебольше, чем шанс. Это было последней надеждой. Алина слишком упряма, чтобыотступить. А я, хоть и упрям даже больше нее, но не такой идиот, чтобы непонимать, - теперь мне ни к чему ее тело, которое я и так мог получить, стоилолишь приложить усилия.