Искры истинной магии - Владимир Мясоедов

– Очень может быть, – задумался я над его рассуждениями, наблюдая как у одного из попутчиков, умудрившегося во время купания пропороть себе ногу острым притопленным сучком, стремительно останавливается кровь, засыхает ранка и отваливается болячка. – Но какой стресс должен испытывать организм во время такой работы, совсем ему несвойственной, по крайней мере, в таком тысячекратном темпе?

– Об этом стоит все узнать поподробнее, но нужных приборов нет, и вряд ли они когда-нибудь появятся в этом мире, – согласился со мной Алколит. – Конечно, может быть и так, что все оптимизировано поколениями колуднов-экспериментаторов и негативных последствий нет. Но я в это не верю. Слишком простая схема у заклинания, чтобы предусмотреть минимализацию нанесенного вреда. Не удивлюсь, если жизнь моего пациента теперь, после лечения, стала на месяц-другой короче из-за стремительно ускорившегося, пусть и локально, обмена веществ.

Говорили мы на русском, поэтому мужик не понял и искренне стал благодарить. А затем пошел к костру и стрескал полкотелка ухи.

– Напомни мне лечащими чарами не злоупотреблять, во всяком случае, пока с кем-нибудь более грамотным не проконсультируюсь, – попросил Артем, и я вынужден был с ним согласиться.

Крестьяне с самого начала путешествия нас слегка побаивались, Тонахью об особенностях своего пациента и его друзьях язык за зубами не держал, да и не было в том особой необходимости. Злополучный бык, убитый моим внутренним пламенем, протух в считаные минуты. Яснее о своей принадлежности к когорте темных магов можно было заявить, только если нацепить на тело черный балахон с намалеванным на нем черепом или использовать иную столь же понятную даже на интуитивном уровне символику. Впрочем, это не мешало труженикам полей гонять нас за хворостом для общего костра или ставить в часовые. Дикая местность все-таки, тут все равны перед опасными людьми или хищниками. А они по пути попадались.

Первый раз дорогу процессии из четырех повозок преградили десятка три гоблинов, среди которых было два шамана. Серокожие нелюди, несмотря на сжатые в руках копья, особо воинственными не выглядели. Да и крестьяне свое нехитрое оружие доставать не спешили.

– Чего это они? – окрикнул соседнюю телегу Ярослав, между руками которого из поднявшейся с земли пыли начало формироваться искусственное облачко, удерживаемое в определенных границах его телекинезом. Тому, кто получит на свою голову эту магическую удавку, придется научиться обходиться без воздуха. Или умудриться прикончить чародея раньше, чем в легких кончится кислород.

– Дык ясно чего, подорожный сбор требуют, – откликнулся возница, доставая какой-то небольшой мешочек. – Вы того, это, не спешите магичить-то. Они немного берут совсем, так, соли пару щепоток, шкурку какую или, там, ткани отрез махонький. Селенье у них тут неподалеку, начнешь противиться – мигом такая толпа набежит…

О боевом мастерстве гоблинов мнения мы были невысокого, однако серокожему сборщику дани медную монетку кинули. Он на человеческом, между прочим, прочирикал, что мало, но Ярослав показал ему заклятие, и мелкий представитель самозваной налоговой службы понятливо отвалил.

Во второй раз пришлось столкнуться с оголодавшей волчьей стаей. И, как назло, ночью. Хищники, сверкая плошками глаз, кружили вокруг составленных кругом телег. Крестьяне время от времени кидались в них камнями из самодельных пращей, экономя дефицитные и дорогие стрелы к своим слабеньким лукам, а я и Ярослав телекинезом запускали в недовольно скулящих животных пылающие головни. В результате к утру наш караван отделался одной лошадью, к счастью, не нашей, которую загрыз какой-то волк-диверсант, незнамо как пробравшийся внутрь охраняемого периметра, и был после своего кровавого дела таков. Подстрелить улепетывающую бестию не смогли. Пришлось оставить животину на поле брани, забрав взамен пяток серых тушек, хоть и истерзанных собратьями, но еще вполне пригодных в хозяйстве. Мех, оплаченный жизнью несчастной коняги, хозяин погибшей скотины намеревался использовать в качестве своеобразной компенсации. Правда, обмен оказался далеко неравноценным, но какой у враз обедневшего крестьянина был выбор?

Третья и самая серьезная стычка произошла уже на подходе к торговому и культурному центру близлежащих земель, городу Тоску. Именно там планировали распродать свои товары крестьяне, а наша дружная компания из трех темных недомагов хотела получить лицензию в местном представительстве инквизиции. Оно, правда, судя по имеющейся информации, должно было быть небольшим, но так, по единодушному мнению трех А, даже лучше. Если что, удрать можно будет. Или хотя бы иметь отличные от нуля шансы на бегство. Я, лежащий в телеге и бездумно смотрящий в небеса, если честно, даже не сразу понял, что случилось. Просто где-то недалеко впереди раздался громкий треск, и сразу вслед за этим Ассасин схватился за древко стрелы, вибрирующее у него в груди.

Секунды три мы сидели и удивленно смотрели друг на друга, но тут раздалось сразу несколько громких голосов, причем большая их часть была нам незнакома и они быстро приближались.

– Не шевелись! – скомандовал раненому Ярослав и потянулся рукой, в которой стало собираться алое сияние лечащего заклинания, но не успел.

Глаза Ассасина сузились до практически отсутствующих щелочек, кожа, стремительно сереющая, вдруг натянулась, как барабан, на внезапно выступивших вперед скулах, а его пальцы схватили за древко и дернули. Обломанная деревяшка осталась в ладони моего друга. Артем зашипел, как стая гадюк, лицо окончательно стало подобием какой-то жуткой костяной маски, и он одним прыжком перемахнул через сидящего на месте кучера Аллисандра и опешившую от такого фортеля конягу.

– Да стой ты! – проорал ему вслед Алколит и тут же пригнулся. В доски повозки что-то глухо стукнуло. А на меня упал сиганувший под сомнительную защиту невысоких бортов охотник, уже сжимающий в руке свой лук.

Только теперь я понял, что нас атакуют, и выдернул из прислоненного к стенке повозки мешочка полюбившуюся шипованную «волшебную палочку». И лишь затем встал.

Диспозиция была такова: поперек дороги лежало дерево, рухнувшее почти на морду лошади в первой повозке. В самой телеге никого живого уже не было. А вот во второй кипела драка: шестеро пугал самого разнообразного вида с различным режуще-дробящим инструментом, плохое состояние которого было видно даже отсюда, пытались добить крестьянина, отмахивающегося от них длинной оглоблей. Седьмой тип в костюмчике – грозе ворон – лежал под ногами у своих соучастников и попыток встать не делал. В третьей телеге один наш спутник раскручивал над головой пращу, второй же, как и Аллисандр, вооружился луком и пускал в заросли рядом с упавшей лесиной стрелу за стрелой. Вряд ли точно, зато быстро. Вылетевшая оттуда оперенная палочка со стальным наконечником на моих глазах пронзила ему руку. И тут Ассасин добрался до нападающих.

Первого он ударом в челюсть подкинул в воздух на высоту не меньше метра, на ногах у того были настоящие сапоги, почему-то с высоким каблуком, а второго полоснул видоизменившейся рукой, распоров ему живот. И тут третий огрел его по спине не то чересчур прямым серпом, не то слишком гнутой саблей. Только теперь воспарившее тело брякнулось на землю, и голова его вывернулась под невозможным для живого углом. Оружие застряло в спине моего друга, а сам он, развернувшись к опешившему и выпустившему рукоять разбойнику, вцепился тому в горло, как дикий зверь. И, кажется, начал пить кровь умирающего.