Оправдание - Константин Бушуев

Светлана была убита ударом топора в затылочную часть черепной коробки. Удар наносился не лезвием, а обухом, потому и крови натекло сравнительно немного. Время наступления смерти — около половины одиннадцатого, плюс-минус двадцать минут. Дверной замок не взломан, следов отмычки не обнаружено. Следов присутствия посторонних лиц также не обнаружено, все опечатки принадлежат Семченко и Волкову. Есть еще отпечатки соседки, которая в последнее время редко бывала в квартире, все больше проживала у своего бой-френда. Девушка эта была родом из неблагополучной семьи, в свое время состояла на учете в милиции, так что ее «пальчики» в картотеке имелись. На некоторых поверхностях, в частности на дверных косяках, имеются следы тщательных затираний. Очевидно, кто-то не захотел оставлять отпечатки пальцев… В квартире все вещи на своих местах, дверцы шкафов закрыты. На туалетном столике стоит маленькая шкатулка, в ней — два золотых кольца, одно из них с фианитом, и две пары серег, одна из них с мелкими низкосортными бриллиантами. Единственная вещь, которая у Светланы совершенно точно имелась и которая бесследно исчезла — мобильный телефон. Тот самый, с которого она звонила следователю. Надиктованное ею сообщение пришло на телефон Харченко в десять тридцать, и судя по всему, именно в эти минуты она и была зарублена.

Показания Волкова и Трофимова были оперативно проверены. Детализация телефонных звонков показала, что Света Семченко действительно звонила Максиму в девять тридцать пять утра. Продавец из автомагазина «Четыре колеса» по улице Белинского опознал Трофимова как человека, купившего сегодня в первой половине дня канистру антифриза. На чеке, переданном следователю Максимом Трофимовым, значилось время: десять часов сорок четыре минуты. А в самом начале двенадцатого он уже появился в квартире Семченко… Рассуждая чисто математически, зададимся вопросом: мог он убить? Точнее, мог ли он сделать это в десять тридцать? Я прикинул расстояние от дома Светланы до магазина «Четыре колеса». Субботнее утро, пробок нет… Если он убил девушку и сразу же рванул на улицу Белинского, не теряя ни минуты ни на одном светофоре, то успеть мог. Другое дело, что в эту версию не укладывается телефонный звонок, поступивший Трофимову от Светланы. Зачем-то же она ему звонила! И для чего он, зарубив девушку и заехав за антифризом, опять вернулся в ее квартиру?

Теперь обращаемся к Сереже Волкову. Забудем пока о том, что он сын моей однокурсницы, что я знаю его с детства, что он никогда не был замечен ни в каких противоправных делишках… Вчера вечером он действительно заезжал ко мне в офис. Рассказывал мне о вопросах, которые задавал ему Харченко. Потом уехал. Поздно вечером звонил маме с домашнего телефона. Машина его действительно простояла всю ночь перед видеокамерой. В десятом часу утра позвонил Свете, в одиннадцать вышел из дома, завел «нексию» и выехал со двора. Через полчаса позвонил в квартиру Семченко, где уже находились следователь, оперативники и я… Опять же, если забыть о личностях и помнить только о цифрах, какой вывод можно сделать? Мог ли он, убив свою девушку, за полчаса добраться до своего дома, чтобы появиться перед камерой видеонаблюдения? Мог, если бы имел вторую машину. Но второй машины у Сережи нет. Брать такси, ловить частника? Рискованно…

Поквартирный опрос соседей в дома Светланы ничего не дал. Оперативники предъявили жильцам фотографии Волкова и Трофимова, и две женщины бальзаковского возраста опознали Сергея как сожителя «какой-то девки из восьмидесятой квартиры». Сказали, что несколько раз видели их вместе, в основном по вечерам. Однако ни одна из них не могла уверенно утверждать, что видела его в подъезде или возле дома именно сегодня, двадцать четвертого мая. Максима Трофимова не узнал по фотографиям вообще никто.

Зато! — и мне это казалось самым важным — одна из соседок вспомнила, что сегодня утром встретила в подъезде незнакомого субъекта с очень примечательной наружностью. Надвинутая на глаза черная шляпа, выбивающиеся из-под нее длинные волосы, тонкие усики, козлиная бородка, уродливые темные очки и длинный плащ мышиного цвета, совершенно скрывающий телосложение. Короче, приметы такие, что закачаешься. Под таким камуфляжем мог скрываться кто угодно, от восемнадцатилетнего щуплого пацана до пятидесятилетнего не в меру располневшего мужика с внушительным животом. А вот рост, то есть характеристику, трудно поддающуюся корректировке, глазастая соседка как-то не определила. «Среднего роста», сказала. В принципе, любой высокий человек легко может казаться ниже своего роста, для этого нужно просто втягивать голову в плечи и посильнее сутулиться. Если же надеть на себя бесформенный плащ, то задача еще более облегчается.

По словам соседей, никто из них в таком жутком виде на улицу не выходил и подобных гостей с утра пораньше не принимал. В такой ситуации даже самый недалекий следователь уцепился бы мертвой хваткой за этого таинственного субъекта в потертом плаще, как будто сошедшего со страниц старинного шпионского романа… Шляпа, темные очки, борода, усы — самая примитивная маскировка, какую только можно придумать.

Девушку моего юного друга убил Человек в плаще. Так думал Харченко, так думали опера, и так думал я. Но Человек в плаще был призраком, химерой. Я нисколько не сомневался, что потертый плащ со всеми прочими атрибутами уже покоятся на помойке, на дне мусорного бака. А убийца где-то бродит, и задача полиции — вычислить его и поместить в камеру…

Стоп! Задача полиции — несомненно. А вот МОЯ ли это задача? И опять встает тот же вопрос: связаны ли между собой убийства Николая Абрамова и Светланы Семченко?

По словам Сашки Сафронова, у Харченко пока нет четкого мнения по этому поводу. А хочется ли ему, чтобы два преступления были объединены общим замыслом? По закону, если имеются основания полагать, что несколько преступлений совершены одним лицом или группой лиц, производится соединение уголовных дел. Я поставил себя на место Федора Михайловича и понял: нет, не хочется!

Что произойдет, если два уголовных дела будут соединены в одно? Во-первых, следователь Харченко получит дополнительную работу, что уже само по себе неприятно. Во-вторых, версии о виновности Анастасии Трофимовой будет нанесен сокрушительный удар. Не смертельный, но сокрушительный. Пьяной козе понятно, что Настя не могла зарубить Свету Семченко, коротая время в следственном изоляторе на Екатерининском шоссе. Остается только предположить наличие сообщника. Вместо одного убийцы мы получаем двоих: Настя убила Абрамова, а сообщник убил Семченко.

А если соединения уголовных дел не произойдет? Тогда Харченко так и будет заниматься убийством Абрамова, упорно искать доказательства вины моей подзащитной, а по убийству Семченко будет проходить свидетелем… Он ведь оказался на месте преступления не как должностное лицо. Кстати, повесить на него дело Светланы Семченко и не имеют права: в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, следователь не может работать по делу, по которому он сам проходит в качестве свидетеля. В большинстве случаев это правило соблюдается… А вот ежели уголовные дела объединят, Федору Михайловичу придется пахать по обоим.

…И вот тут опять приходится возвращаться к главному для меня вопросу: связаны ли между собой смерти Николая Абрамова и Светланы Семченко?