Мария - королева интриг - Жюльетта Бенцони

— Ни у одной из этих трех дам не было причин желать мне вреда: все они нежнейше ко мне привязаны. К тому же орудовать ножницами прямо в танце, на глазах у всех, мне кажется не так-то просто.

— Не случилось ли вам иметь приватный разговор с графиней Карлайл? В интимной обстановке?

— Люси?.. Нет, это невозможно! Одна из наиболее, знатных дам, дочь герцога Нортумберлендского…

— Может, и так, но она была вашей любовницей, и, если верить нашим знакомым, любовницей чрезвычайно ревнивой. К тому же через своего супруга она осведомлена о ваших приключениях в Париже и в Амьене, и если она любит вас, то должна ненавидеть королеву!

— О, она прекрасно умеет ненавидеть, но на что ей эти подвески?

— Какой же вы наивный! — удивилась Мария, потрепав его по щеке кончиком веера. — Да она же просто отошлет их королю Людовику или даже кардиналу. Вчера вечером я видела, как она долго беседовала с Ла Мот-Уданкуром. Если эти чертовы безделушки попадутся королю на глаза, королева пропала! Развод неминуем, тем более что она так и не подарила королевству наследника.

— Тогда ей нужно будет лишь прийти ко мне, мои объятия будут широко раскрыты, и все мои богатства будут у ее ног…

— ..а ваша жена и дети? Честное слово, вы просто грезите наяву, мой милый. Как бы высоко вы ни взлетели, этого все равно будет недостаточно для испанской инфанты, — презрительно осадила его герцогиня.

— Вы правы, боюсь, что завоевать ее можно лишь с помощью шпаги и пушек тех кораблей, что в недалеком будущем перенесут меня во Францию. А пока пойдемте со мной!

Он взял ее под руку и отвел в свой рабочий кабинет, где, сев за стол, он быстро набросал письмо. Одновременно он позвонил, и вскоре появился слуга.

— Это письмо доставить в адмиралтейство, срочно. Меньше чем через час гонцы должны быть готовы отправиться выполнять мои приказания.

Человек исчез. Мария проводила его взглядом, сидя в кресле.

— Что вы задумали?

— Закрыть все английские порты. Не забывайте, что я министр морского флота. К тому же все, кто захочет подняться на борт любого судна, будут обысканы с ног до головы, будь то мужчины или женщины. Наконец…

На еще один звонок явился другой слуга, которому было велено разыскать ювелира герцога и, при необходимости, вытащить его из постели. Что и было исполнено с поразительной быстротой.

— Не проще было бы, — с легкой усмешкой заметила Мария, — вызвать сюда леди Карлайл и самому обыскать ее, раз уж вы с ней так близко знакомы?

— Она покинула бал в тот самый момент, когда я привел вас сюда, и если подвески должны отправиться во Францию, то они уже в пути.

Перкинс, ювелир, появился несколько минут спустя с заспанной физиономией человека, которому помешали выспаться всласть. Однако он тотчас проснулся, услыхав заказ: изготовить две подвески, схожие с теми, что ему показали, да к тому же в кратчайший срок, так что ему следует собрать свой инструмент и на время обосноваться в Йорк-Хаузе, куда будут доставлены необходимые драгоценности. Бедняга начал с того, что воздел руки к небу:

— Пять дней, ваша светлость? Мне ни за что не успеть!

— Пригласите своих помощников, если угодно, но работа должна быть сделана за пять дней, и каждый принесет вам по тысяче ливров! Впрочем, если вы не уложитесь в срок, такая же сумма будет удержана с вас за каждые сутки промедления!

К этому нечего было добавить. Поручив Перкинса заботам мажордома, который должен был предоставить ему комнату, Бекингэм наполнил два бокала аликантским вином и протянул один Марии. Она взяла бокал с насмешливой улыбкой:

— Порой я вас не понимаю, друг мой. Почему пять дней, а не шесть или семь? Вы вогнали беднягу в пот!

— Почта отправляется во Францию в пятницу, следовательно, на шестой день. Выберите сами, кому мы можем доверить без опасений драгоценный пакет, а также человека, которому его нужно будет передать.

Мадам де Шеврез с сожалением вспомнила о Габриэле, который мог бы стать идеальным посланцем, но нужно было придумать что-то другое:

— Я безоговорочно доверяю Перану, моему кучеру. Он служит мне с самого моего детства, и это человек чрезвычайно надежный и неболтливый. Он по природе молчун и обычно произносит не более трех слов в день. Он передаст драгоценности мадам де Верней или Луизе Конти, но я предпочла бы первую: она отвечает за туалеты королевы и без труда сможет вернуть подвески на место… Думаю, сложностей не возникнет, он хорошо знает их обеих.

В следующую пятницу Перан отбыл во Францию с депешами, адресованными в Париж. Марии не составило никакого труда получить согласие постоянного посла в Лондоне, графа Ла Венер де Тийера, на отъезд Перана вместе с посольскими гонцами под предлогом того, что ей нужно срочно привезти убор, оставшийся на улице Сен-Тома-дю-Лувр.

Тем временем над Лондоном внезапно нависла жара, в бедных кварталах быстро распространялась чума. Мария перепугалась, когда однажды утром обнаружили вздувшийся труп одного из конюхов Датского дома. Она немедленно решила покинуть замок, и ее супруг, напуганный ничуть не меньше, охотно с этим согласился.

— Поедем в Ричмонд, там мы как дома, — предложил он. — Мы будем вне опасности, и вы сможете вздохнуть свободнее.

— В этом мрачном сооружении?

— Мрачный! Этот замок, окруженный полным дичи парком! — возмутился Клод.

— Как будто я в состоянии охотиться! И вам прекрасно известно, что я не люблю средневековье! В Ричмонд я не поеду!

Замок, построенный в XV веке, действительно был довольно мрачным. Здесь свято хранили память о Генрихе VII и особенно о Великой Елизавете — они оба скончались в этом замке. Последняя к тому же в юности была здесь узницей, так же как и Мария Тюдор, ее сводная сестра и предшественница на троне. В этом не было ничего занимательного, но предлог показался достаточным Марии, у которой было совсем другое на уме. Ее супруг между тем не унимался:

— Но раз вы не желаете больше оставаться здесь, скажите на милость, куда вы намерены отправиться?

— Конечно же, к нашему дорогому другу Холланду! В Чизвик, — ответила герцогиня, кашлянув, чтобы прочистить горло. — Он уже давно предлагает нам свой очаровательный дом на берегу реки, уверяя, что ему самому хватит и пары комнат. Сад просто чудесен, а какой воздух…

— Не для меня! Мне очень нравится это ваше «предлагает нам», но не нужно делать из меня совсем уж дурака. Он приглашает вас. Не меня! И мне кажется, рожать в доме Холланда — сущая глупость. И так повсюду шепчутся, что ребенок от него.

— Ах вот как! Неужели?

— Да. И скоро об этом станут кричать на всех углах.

— Какая нелепость! Вам не следовало бы повторять подобные глупости! О, мне прекрасно известны придворные сплетни. Ведь говорят также, что я любовница Бекингэма, в то время как благодаря нашим с ним прекрасным отношениям мы единственные французы, на которых не глядят искоса в Уайт-Холле или Хэмптон-Корте.