В деле только девушки - Наталья Александрова

Александра подумала, каких размеров должна была быть помойка, если за ней сумела спрятаться такая крупногабаритная тетка.

– Дальше Ленчик поднялся на третий этаж. Там окно на лестнице разбито, все видно. Я – за ним. На слух определила, которая дверь хлопнула. А он еще своими ключами дверь открыл. Тут я и вовсе всполошилась: может, думаю, у него еще какая баба завелась? Не люблю, знаешь, когда из меня полную дуру делают.

– Этого никто не любит, – поддакнула Александра.

– Не скажи, – серьезно возразила Люся, – некоторые бабы очень даже не против, когда их за круглых дур держат. Прямо хлебом их не корми. Но я не из таких. Значит, стою я против той квартиры: дверь как дверь, нормальная дверь, замызганная такая. Я и позвонила. Ленчик дверь открыл чуть не бегом, а как меня увидел – у него рожа-то и вытянулась. Я, понятное дело, разъярилась. Ты, говорю, кого ждал, такой-сякой? Налево от меня ходить вздумал? Так сказал бы сразу, разошлись бы, как в море корабли, мне такого добра, как ты, даром не надо! И еще много всего сказала. Разошлась, дала себе волю.

– А он? – с интересом спросила Александра.

– А он побледнел так и меня в квартиру втянул. Сиди, говорит, тихо, дура, и молчи. Это я-то дура? А он тогда кто? Но поняла я все-таки, что не бабу он ждет. У меня, говорит, дела важные, с опасным человеком встречаюсь. А ты, говорит, влезла, куда не просят. И уйти уже поздно, вон его машина во двор въезжает. В общем, засунул он меня на балкон и велел сидеть тихо, как мышь в норке. Потому что если этот человек, Сева то есть, меня увидит, то плохо будет и мне, и Ленчику. Очень он боялся этого Севу, и не зря. Разговор их я слышала, но ничего в нем не поняла. Там окно открыто было, говорили они довольно громко. Было как: Сева велел Ленчику сей же час лететь в галерею какую-то, там выставка одной бабы, так вот, у нее есть такая картина, то есть не картина, а вроде тряпка такая, на которой прилеплены красивые фиолетовые камушки. Эти самые камни Севу очень интересуют, и Ленчик должен непременно завести знакомство с той художницей, напроситься к ней домой и выяснить, откуда она эти камни взяла и нет ли у нее дома еще таких же. Еще Ленчик должен эти камни сфотографировать вот этим вот аппаратом и доложить обо всем Севе немедленно. Только, ясное дело, не по телефону, Сева сам его найдет в этой квартире.

– Это все? – медленно спросила капитан Матросова.

– Все. Сева ушел, и Ленчик сразу же меня выпустил. Сам заторопился, а мне велел сидеть там еще полчаса, потом выйти, а дверь за собой захлопнуть. Так я и сделала и больше Ленчика живым не видела, – Люся внезапно уронила голову на стол и со вкусом зарыдала.

– Адрес той квартиры помнишь? – спросила Александра, не делая никаких попыток утешить Люсю.

– Улица Подковырова, дом пять, квартира восемь, вход со двора, – отрапортовала Люся, внезапно прекратив рыдать.

– Молодец, – похвалила Александра. – Что я тебе теперь посоветую? Собирай манатки и срочно уезжай куда-нибудь, лучше подальше. Есть у тебя родственники?

– Тетя Вера в Воронеже.

– Дуй к тете Вере, сиди там месяц или дольше, как получится. Да быстрее собирайся, чтобы к вечеру тебя уже здесь не было. Я тебя в жизни не видела, и вообще никто к тебе не заходил.

При мысли о том, какую свинью она подложит товарищу Орлову, лишив его такого ценного свидетеля, у Александры поднялось настроение. С Люсей они простились дружески.

Александра решила ковать железо, пока горячо, и сразу же ехать на улицу Подковырова. По дороге она обдумывала услышанное от безутешной Люси.

Это что же получается? Лысый Ленчик пришел на выставку, чтобы разузнать какие-то подробности о камнях. Что еще за камни? Дронова о камнях ничего не говорила. Правда, Александра тут же отметила, что она эту толстуху Дронову о камнях и не спрашивала. Нужно снова вызывать ее на допрос. Нужно, но нельзя, потому что официально капитан Матросова этим делом больше не занимается. Значит, нужно идти к этой Дроновой домой. Ладно, успеется, будем надеяться, что художница никуда не исчезнет.

И по всему выходит, что права была эта писака Ирина Снегирева, когда говорила, что Лысого Ленчика убил тот же человек, который украл с выставки работы Дроновой. Но почему украл все, если его интересовали только фиолетовые камни? Для конспирации, что ли? Да уж какая тут конспирация, когда труп оставили прямо на месте кражи! Капитан Матросова ничего не понимала. А когда она чего-то не понимала, она становилась очень сердитой.

Лысый Ленчик отправился на выставку, как ему велели, познакомился там с художницей Дроновой и напросился к ней домой. После чего скрылся, чтобы не маячить перед глазами посетителей. Зачем он пошел ночью в галерею? Чтобы украсть камни? Но он же не успел еще побывать дома у Дроновой, ничего толком не выяснил…

Александра вспомнила вдруг о фотоаппарате. Все ясно: Ленчик не успел на выставке сфотографировать камни и решил это сделать ночью. Но никакого фотоаппарата на трупе не нашли, как, впрочем, не нашли денег и документов. Их наверняка забрал убийца. Это тупик, поняла Александра, ничего не выяснить. Но героический тезка немедленно поднял голову и стал призывать ее не опускать руки. Вперед! И никого не бояться!

На улице Подковырова капитана Матросову ждала неудача. Нет, она, конечно, без труда проникла в нужную квартиру, при ее квалификации это не вопрос, но ничего интересного там не обнаружила. По правде говоря, она вообще ничего там не нашла. Квартира запущенная, явно нежилая. Ленчик, очевидно, снимал ее, чтобы обделывать свои тайные делишки.

Время близилось к вечеру. Александра решила не возвращаться на работу. Дома она переоделась в блестящую короткую курточку и кожаные обтягивающие брюки. Сильно накрасила глаза, намалевала яркой помадой губы, взбила волосы и обильно полила их лаком. Потом побрызгалась вульгарными пахучими духами и решила, что вполне вошла в образ. Когда она в прихожей надевала остроносые туфли, украшенные стеклянными бомбошками, вошел отчим. Сначала он не узнал ее в таком виде, отшатнулся и хотел было выскочить обратно на лестницу.

– Привет, – буркнула Александра. – Всем вольно.

– А, это ты, – ухмыльнулся он. – Что, теперь в полиции все так ходят? Это форма у вас новая?

Александра очень удивилась: в голосе отчима она уловила сарказм. Раньше такая краска была ему недоступна. Так, глядишь, потихоньку шутить начнет, чувство юмора прорежется. Хотя, говорят, это врожденное, как музыкальный слух или гибкость суставов, и уж если нет, то взять неоткуда.

– Я не на работе, отдыхаю просто, – она мило улыбнулась.

– Ну-ну, – вздохнул он. – Вроде тебе уже не по возрасту в таком виде по барам шляться…

Пока он собирался дать падчерице очередной добрый совет, Александра проскочила в дверь и исчезла.

На этот раз перед входом в бизнес-центр «Мелодия» не толпились дорогие машины. Рабочий день давно закончился, и вместо сверкающих «Мерседесов», «Лексусов» и «Ягуаров» на стоянке скучали две потрепанные жизнью «девятки» – наверное, машины кого-нибудь из персонала, обслуживающего центр по ночам. Подруги подошли к входу. Одна из дверей еще была открыта, не иначе кто-то из сотрудников засиделся на работе.