Наемник пионерки Скворцовой - 2 - Михаил Николаевич Кисличкин

по официальным каналам, как вам будет угодно. Но здесь и сейчас мы будем говорить о том, о чем хочу разговаривать я, а говорить я хочу о вас лично! — Мелькор поднялся с кресла, нависнув над столом. — Итак, вы не хотите моей награды. Хотите ли вы, чтобы я стал вашим другом или покровителем?

— Уважаемый, вы некорректно ставите вопрос, — возразил Таволга. — Мы люди государственные, нам при всем желании такого покровительства не положено. Служить двум хозяевам нельзя, а мы свой выбор сделали.

— А для дружбы у нас слишком разные весовые категории, — поддержала полковника Вожатая. — Сами посудите, кто вы такой и кто мы такие? Нам с вами трудно говорить о личной дружбе, дружба — это привилегия равных. Но всегда можно договориться о взаимовыгодном сотрудничестве на благо вам и нашему миру.

— Что же, теперь все понятно, — кивнул Мелькор. — Дело ваше. Тогда слушайте меня дальше. Я дам самую высокую оценку вашим действиям и попрошу Главного Администратора и Исполнительный Комитет КСН достойно наградить всех за службу. Кроме того, я признаю за собой личный долг благодарности перед каждым из вас. Возможно не сейчас, а когда-нибудь потом, вам все же что-то понадобится. Что-то, в чем я смогу помочь. Помощь в бою, деньги, заступничество, связи и протекция, защита, — что угодно, что будет в моей власти. Так вот, я постараюсь выполнить вашу просьбу, при условии, что она не будет направлена против меня и моих людей. То же самое касается и ваших бойцов, участвовавших в обороне, а так же ближайших родственников тех, кто погиб. Считайте, что у каждого из вас есть по одному желанию. Но запомните — я готов помочь лишь лично вам или близким родным погибших, а не кому-то еще или вашему Союзу в целом. Не будем смешивать личные долги и официальные отношения, — сделав паузу, добавил Мелькор. — Вот, возьмите, — Пузырь достал из ящика стола небольшую коробочку и показал коммунарам лежавшие в ней крохотные синие кристаллы. — Здесь по одному на каждого из участвовавших в обороне коммунаров, живых или мертвых, кроме Петра и Натальи, которым для связи со мной достаточно их колец. Раздайте их своим людям, — с этими словами он подошел к полковнику и поставил перед ним коробку. — Надо плотно зажать кристалл в ладони и попросить меня о помощи в вашем мире или в любом из доступных мне миров. Дальше — моя забота. Вопросы есть?

— Вроде бы все понятно…, - осторожно ответил Таволга.

— А если все понятно, то я вас больше не задерживаю, господа коммунары, — махнул рукой Мелькор. — На третьем этаже башни есть комнаты для отдыха. Можете переночевать там, а завтра утром я открою портал в Коммунистический Союз. Всего хорошего и еще раз спасибо за защиту крепости.

— Резковато получилось, — аж крякнул от неожиданности полковник, взяв коробку. — Уже выгоняете, значит? Жаль, если мы друг друга не поняли.

— Я не выгоняю, — невозмутимо ответил Мелькор. — Я надеюсь, что мы еще продолжим работать вместе, и я к вам прекрасно отношусь. Но кроме вас, здесь еще сидят мои создатели и люди, которые просят моего покровительства и дружбы, — шлем с черными глазницами повернулся в сторону майора. — У меня с ними свои дела. Можно сказать, семейного характера. Если мы с вами чужие друг другу, то зачем вам терять время попусту на разговоры, которые вас не касаются?

— Вопросов больше не имею! — отчеканил, вставая из-за стола полковник. — Пойдемте к бойцам, Дарья Ивановна, — улыбнулся он Вожатой. — Для нас прием закончен, всяк сверчок должен знать свой шесток.

— Обиделся полковник, — вздохнула Ника, когда за армейцем и Вожатой закрылась дверь. — А жаль. Мужик он хороший и нам помог…

— Хороший, кто бы спорил. Только работает он на свое Движение и с нами познакомился по служебной необходимости, выполняя задание, — неожиданно сказала Катя. — Просто у нас цели временно совпали. А не совпали бы, так он бы против нас воевал. Ты его не жалей, он о себе сам прекрасно позаботится. Или Таволга тебе понравился?

— Да не, что ты, — отмахнулась, покраснев, Ника.

— Он не захотел быть зависимым от Мелькора, — заметил майор. — Как и Вожатая. Гордые, я их понимаю, сам такой был. Но жизнь так устроена, что одиночек всегда обламывают, и каждый рано или поздно делает свой выбор. Или остается на бобах. Может быть, их Коммунистический Союз и стоит того, чтобы ему честно служили, я не знаю… Но они свой выбор сделали.

— А ты свой, майор? — спросил Мелькор, усаживаясь обратно в кресло.

— Я тоже выбрал, — ответил полицейский. Встав из-за стола, он склонил голову перед Пузырем. — Я хочу быть вашим человеком, господин. Прошу принять меня под ваше покровительство.

— Хорошо, — помедлив секунду, ответил Мелькор. — Но у меня есть к тебе два вопроса. Зачем тебе это надо и что ты ждешь от меня как от господина?

— Честно? — задумался майор. — Не хочу до пенсии выслуживаться и лизать зад начальству, которое само занимается в основном тем, что выслуживается и лижет зад вышестоящему начальству. Ну и доит активы еще, как без этого… Тошно уже так жить. Я хочу большие дела делать и быть нужным для чего-то важного и полезного. Поймите меня правильно: система у нас на службе такая… если ты начальству подмахиваешь, поперек батьки не лезешь, и даже дело потихоньку делаешь, то и тебе выделят местечко у корытца и глаза закроют…на разное. Но не более того, высоко тебе пролезть не дадут, все ходы наверх забетонированы наглухо. Дослужишься максимум до полковника, выйдешь на пенсию, построишь скромный домик себе и дома детям, деньги по разным счетам и матрасам распихаешь… А потом спросишь себя, а жил-то я нахрена? Зачем все это было?

— А на моей службе иначе? — спросил Мелькор уже не серьезным, а чуть повеселевшим голосом. — Смысл в жизни появляется?

— А то! Вы большие дела делаете! С другими мирами знаетесь, реальность меняете! Призраками управляете, крепости строите, воюете. Меня за несколько дней из старших оперов в начальники походя определили! С вами либо голова в кустах, либо грудь в крестах. Буду служить вам верно, как пес. Ну и на хорошую награду надеюсь, конечно…, - задумался майор, подбирая нужные слова. — Знаете, как говорили про рыцарей в старинные времена: он хочет стяжать себе богатство и славу! Вот и я хочу больших дел, славы и денег, а не только бумажки перебирать, бандитов ловить и начальству угождать.

— Ясно. Будет тебе награда, обещаю, — кивнул Пузырь и в его руке словно из ниоткуда возникло серебристое колечко. — И слава тоже будет.