Марианна в огненном венке. Книга 1 - Жюльетта Бенцони

Дверь только слегка скрипнула, и его встретил знакомый запах застывшего воска, ладана и натертого мастикой дерева. Действительно, добряк Конан, чтобы на свой лад бороться с неверными, проявлял трогательную заботу о «своей» часовне.

Поставив зажженные свечи так, чтобы привратник мог увидеть освещенные окна и не волноваться, Жоливаль пустился по узкой витой лестнице вверх, с юношеским пылом перепрыгивая через две ступеньки.

Он знал, где найти, рядом с вырезом для колокола, некий инструмент, представлявший большой интерес для его намерений: подзорную трубу, с помощью которой посол наблюдал за движением в порту и при случае за своим коллегой, послом Англии.

Колокольня была небольшая, но достаточно высокая, чтобы при дневном свете видеть все, что происходит в окрестностях Девичьей башни. Кстати, когда запыхавшийся Жоливаль взобрался наверх, ночь начала отступать…

Светлая полоса показалась за холмами Скутари, словно небо постепенно обесцвечивалось. Скоро станет видимым пролив, но пока ничего нельзя было разобрать.

Опершись о стену, с подзорной трубой под рукой, Жоливаль пытался укротить нетерпение.

Мало-помалу, словно сцена в театре из-под медленно поднимающегося занавеса, из темноты появился величественный перекресток Босфора и Золотого Рога и начал вырисовывать свои очертания. Он появился в сером одеянии рассвета, которое соединяло небо, где стремительно неслись тучи, с пенящимся волнами морем.

Вдруг Жоливаль схватил подзорную трубу и с радостным возгласом приставил ее к глазу. Там, внизу, рядом с малым деревянным фортом, увенчивавшим руины башни, «Волшебница» поднимала свои нижние паруса.

Сначала вздулся фок, затем малый кливер, ибо шквальный ветер не позволял поднять все сразу.

«Получилось, — ликовал про себя обрадованный Жоливаль. — Они отправились…»

Действительно, в утренней дымке, становившейся с каждой минутой все светлее, бриг, похожий на призрак гигантской птицы, грациозно делал повороты, чтобы поймать свой ветер и уйти в открытое море. Однако дерзкое похищение, очевидно, не прошло незамеченным, так как Жоливаль услышал пушечный выстрел, тогда как клуб дыма вырвался из форта, придавая ему вид ворчливого курильщика с трубкой. Но выстрел не достиг цели, и «Волшебница», которую жалкая попытка стражи смутила не больше, чем рассекаемые узким форштевнем волны, гордо устремилась к Мраморному морю и свободе, подняв на бизань-мачте, словно вызов, звездный флаг Соединенных Штатов.

Какое-то время Аркадиус затуманенным от слез волнения глазом следил за ее движением, уже готовый запеть славословие в честь храбрецов, когда вдруг произошло нечто невероятное… Море словно ощетинилось парусами…

Из-за последнего из Принцевых островов в боевом порядке появились высокие пирамиды из белой парусины. Но это не оставшиеся из прошлого шебеки или фелюги, в которых, несмотря на их хорошие морские качества, было что-то отвратительное. Это большие современные корабли, хорошо вооруженные, грозные…

Жоливаль узнал их и витиевато выругался: линейный корабль, два фрегата и три корвета! Эскадра адмирала Максвела, которая со спокойствием уверенной в себе силы медленно закрывала проход. Что сделает Язон, один против шести кораблей, самый слабый из которых лучше вооружен, чем он!

Увидев, что бриг, несмотря на погоду, покрылся всеми парусами, рискуя перевернуться, Жоливаль понял, что американец решил любой ценой попытаться прорваться под носом врагов, более сильных, но менее быстроходных.

— Он сумасшедший, — раздался рядом тихий голос. — Надо быть непревзойденным моряком, чтобы решиться на подобный шаг. Жаль будет, если его выбросит на берег, ибо это гордый корабль.

Почти не удивившись, Жоливаль увидел рядом с собой графа де Латур-Мобура, в халате и ночном колпаке, вооруженного другой подзорной трубой. По-видимому, их у него была целая коллекция…

— Это непревзойденный моряк, — подтвердил он. — Но я боюсь…

— Я тоже! Ибо в придачу к этому… О, смотрите!

Ветер повернул! Ах, проклятие! Клянусь святой Анной Орэйской, ему не повезло!..

Посол был прав. Внезапно паруса «Волшебницы» заполоскали, в то время как бриг, захваченный водоворотом меняющегося ветра, почти лег на бок. Английские корабли, маневрировавшие с противным ветром, теперь получили поддержку и старались использовать ее. Их черные паруса просто прыгали среди бушующих волн, а поднятые новые паруса подтверждали их намерение догнать бриг.

По всей видимости, Язона схватят. Бой одного против шести заранее обречен на неудачу, ибо у корсара уже не было возможности победить противника в скорости и проскользнуть у него между пальцами.

— Господи! — воскликнул Жоливаль. — Но что делает английский флот здесь в такое время? Неужели нас предали? Кто-то предупредил их?

Близорукие глаза посла с удивлением посмотрели на виконта.

— Предупредили о чем? И о каком предательстве вы говорите, друг мой? Адмирал Максвел направляется в Черное море инспектировать порты на османском берегу. Два фрегата сопровождают его в путешествии, но корветы не пойдут дальше Босфора.

— Делает инспекционную поездку? Англичанин?

Посол глубоко вздохнул, чем вызвал приступ кашля.

Он сильно покраснел, вытащил из кармана халата большой носовой платок, закрыл им лицо и, немного успокоив кашель, продолжал:

— Извините меня… ужасная простуда. Так что вы сказали?

— Что довольно удивительно видеть английскую эскадру, идущую инспектировать османские укрепления!

— Мой бедный друг, мы живем в такое время, когда то, что не вызывает удивления, стало редкостью. Кэннинг господствует в серале, и султан больше не слушает никого, кроме него. Его величество рассчитывает на английскую помощь, чтобы воплотить в жизнь те великие реформы, о которых он мечтает. Кроме того, он надеется, что Лондон поможет ему заключить более-менее приличный мир с царем. Так что мы только нежелательные гости. Старая дружба умерла. Вполне возможно, что в ближайшее время мне вернут мои верительные грамоты.

Император слишком поздно вспомнил о нас…

Малорасположенный вести дальше дискуссию о международном положении, Жоливаль снова взял подзорную трубу и испустил возглас изумления. «Волшебница» выбралась из трудного положения. Она произвела полуоборот и теперь на всех парусах неслась перед англичанами, направляясь по Босфору к Черному морю. Ее марсели, все лучше и лучше видимые, росли в трубе Жоливаля.

— Могу ли я узнать, какова была первоначальная цель этого судна? — спросил Латур — Мобур, тоже начавший следить за эволюциями кораблей.

— Чарлстон… в Северной Каролине.

— Гм! Немного не то направление. Я спрашиваю себя, что надеется найти его капитан в нашем Понте Эвксинском? Я признаю, однако, что вы абсолютно правы. Это великолепный моряк…