Верю-не-верю. Я тебя люблю - Зоя Анишкина

Ехидность в его голосе не обманула меня. Он прощупывал почву. Снова и снова вертел ситуацию в своих руках, пытаясь усидеть на всех стульях сразу. Я же по-прежнему сидела в непринужденной позе

Делала я это очень изящно. Как умею только я, словно под моей задницей не твёрдое автомобильное кресло не первой свежести, а самый что ни на есть трон.

– Конечно, нет. Ты же не дурак и понимаешь, что твою безбедную жизнь можно выменять, например, на местонахождение мамы. Мы тебе – новую роскошную жизнь, думаю, что лучше заграницей. Сомневаюсь, что захочу лицезреть тебя в Гродном. А ты нам информацию.

Тем более что тут тебя уже ничего не держит. Все битвы проиграны, и ты уже не сможешь отхватить кусок посолиднее. Мэр мёртв, его Цербер тоже. А ты до сих пор не смог не то что удержать, даже собрать власть воедино.

Конечно же, говорить именно это я не стала, но иногда красноречивое молчание намного лучше любых слов. И все потому, что он как бы понимает, о чем я молчу, но откровенным издевательством это не назовёшь.

Неопытная, я боялась пересечь ту грань, за которой он рассвирепеет и все полетит к чертям собачьим. Но пока вроде я держалась.

– Да я тоже на тебя и твою благословенную улыбку насмотрелся за столько лет. С меня хватит. Да только какого ты решила, что сможешь говорить от имени Иванютина?

На него смотреть было опасно, и я закатила глаза. Этот жест, довольно простой, но в то же время красноречивый, должен был добавить мне баллов. Внутри же уже начиналась лёгкая дрожь.

– Не для этого он землю носом рыл, отбирал у тебя телефоны и гонял нас с Игорем по всему югу и северу, чтобы потом отказывать. Это во-первых. Ну и во-вторых, дядюшка, не он ли много лет назад согласился на смертельно опасное нарушение правил ради своей жены? Чувство вины творит чудеса.

Поверит ли прокурор в то, что я смогла рассуждать так цинично и холодно? Что могла за столь короткий срок стать такой холодной и надменной? Я бы вряд ли поверила.

Но другой разговор, что я теперь уже ни во что не верила в принципе. Самое главное сейчас – закончить эту пытку и вернуться к жизни. Найти маму, а там… посмотрим.

Он размышлял, а дверь все не открывалась. Мы стояли на краю, и только он регулировал, куда качнется моя история. А ещё я понятия не имела, что он сделает с Игорем.

А игра? Не все игры для взрослых потенциально опасны. Опять же, если это рулетка или салочки, то мы сможем отказаться. Если нынешние хозяева не совсем отбитые.

Но рулеток вроде больше не открывалось, а салочки вообще превратились в какую-то дикую погоню и никак не парное развлечение. Прятки тоже отпадали по той простой причине, что особняк сейчас был пуст.

Кстати, я совсем забыла про то, что Ильяс вообще может быть одной ногой в могиле. Как же все хлипко и страшно. Что же он решит, ну почему мучает меня?

Прокурор наконец-то отвис и ухмыльнулся, а потом с торжеством посмотрел на меня и ответил:

– Ты неплохо подготовилась, племянница. Но тебе ещё далеко до того, чтобы вести в таких играх. Считай, теперь проиграла ты. Потому что, во-первых, твой папочка при смерти в больнице, а во-вторых, я не могу отказать себе в удовольствии засадить тебя за самую сейчас сложную игру для взрослых. Удачи вам с Сафрономым.

И он открыл дверь автомобиля, жестом призывая меня катиться из салона.

Глава 54. Ева

Меня грубо пнули, а Игоря вытащили из машины. Я с ненавистью смотрела в глаза человека, что в который раз разрушил мою жизнь. Скотина. И все же я верю, что земля круглая и за углом его обязательно кто-нибудь встретит.

Игоря сразу же потащили к неприметной чёрной двери, ведущей, судя по всему, в подвал. Куда же он привёз нас? Я не стала ни кричать, ни стенать, ни пробовать остановить людей, одетых во все чёрное.

Какой смысл сопротивляться там, где это бесполезно? Я могу лишь сохранить силы для борьбы позже. Дядя с молчаливым торжеством наблюдал за тем, как нас разделяют, и ухмылялся.

Когда Игорь скрылся, он зло сказал:

– Ну все, принцесса, желаю тебе прекрасной и интересной игры. Знаешь ли, верю-не-верю имеет особую историю и атмосферу. Прощай.

И он захлопнул дверь. Я же застыла, ощущая стальную хватку на предплечье. Верю-не-верю? Так вот куда он нас привёл.

Теперь судорожно вспоминала, что же это за игра такая, но поняла, что толком ничего не знаю. Сафронов мало говорил именно о ней, гораздо больше внимания уделяя рулетке, салочкам и пряткам.

Меня грубо потянули вперёд, не говоря ни слова. Я попыталась вырвать руку, но не получилось. Наверняка на ней останутся синяки. Люди, облачённые в чёрные балахоны, тащили меня к той же железной двери, что и Игоря.

Когда я прошла в неё, словно в другой мир попала. Это подземелье. Реально стилизованное под пещеру место. Мурашки пошли по коже, когда меня вели по узкой лестнице вниз.

Что здесь происходит, как здесь играют? Они объяснят правила или что-то ещё? Я не знала, а спросить боялась. Спустя пару минут тёмных спусков и безликих коридоров решилась:

– Куда мы идём. Мне расскажут о правилах? Где мой спутник? Вы в курсе, что я дочь Иванютина? Он потом шкуру с вас сдерет за то, что меня силой затащили на игры!

Но если я рассчитывала на какую-то взаимность, то жестоко ошиблась. Они лишь толкали вперёд. Ни единого звука, выдержка на уровне и жесткость в каждом действии.

Только траурных песен не хватало и обрядов по приношению в жертву. А ещё вокруг царил странный запах каких-то трав. Одним словом, это место пугало меня, голова кружилась все сильнее и не было сил вздохнуть.

«Боже, я бы сейчас многое отдала за крошечный лучик света», – все, что приходило мне