Дьявол и темная вода - Стюарт Тёртон

– А взамен ты хочешь получить ответы на твои вопросы, так?

Арент кивнул.

– И больше ничего?

– Ничего, – подтвердил Арент. – За твои ответы я заплачу своим унижением.

Вик обратил злобный взгляд на констебля:

– А ты что с этого поимеешь, жадный старый хрыч?

– Поставлю против Арента, – хихикнул констебль. – Уж точно один такой буду.

Вик хмыкнул и хитро кивнул:

– Драки без повода на корабле запрещены. Иначе – порка. Ничего, через пару часов я придумаю, с какой жалобой пойти к Исааку Ларму. – Он выковырял комок серы из уха и щелчком отправил его на пол. – Только попробуй меня обмануть, прирежу.

На выходе Вик чуть не столкнулся с Доротеей. Та суетливо озиралась вокруг, а когда увидела Арента, по ее лицу разлилось облегчение.

– Лейтенант Хейс, я вас везде ищу. У госпожи есть новости о прокаженном.

Привязавшись веревкой к бизань-мачте, Кроуэлс выбрался на крышу каюты внизу. Под ним бурлила пенная вода. Он искал следы прокаженного на нижней части корпуса корабля.

– Ну что, капитан?! – прокричала Сара с юта.

– Тянутся до самой ватерлинии, – прокричал Кроуэлс, засовывая пальцы в дыры, оставленные прокаженным. – Вы были правы, ваша милость. Прошу прощения, что усомнился.

Сара была не злопамятна, но обида на ван Схотена не проходила. Она повернулась к нему:

– А вы, мастер-негоциант? По-прежнему считаете, что я все выдумала?

– Нет, – недовольно признал ван Схотен и чуть не споткнулся об собственную ногу.

Он уже был пьян и сегодня хотя бы не перепутал детали туалета, но от этого лучше выглядеть не стал.

Ночью Кресси утверждала, что мастер-негоциант страдает от какой-то душевной боли. Что же ее вызывало?

Он явно был сам не свой.

– Вы обвинили мою жену в истерии, ван Схотен, – строго сказал генерал-губернатор и удостоился резкого взгляда Сары, поскольку вчера не оспаривал вердикт мастера-негоцианта. – А сами еле на ногах держитесь. Немедленно извинитесь.

– Прошу прощения, ваша милость, – пробормотал ван Схотен, униженно переступая с ноги на ногу.

Упрекая себя за мелочность, Сара смотрела, как Арент помогает Кроуэлсу перебраться через леера. Оказавшись на палубе, тот первым делом оглядел свой великолепный наряд и с глубоким сожалением уставился на пятно смолы на рубашке.

– Извинения принимаются, мастер-негоциант, – ответила Сара. – Но сейчас гораздо важнее то, какие действия вы собираетесь предпринять.

– Это не твоя забота, Сара. – Генерал-губернатор махнул рукой с заостренными ногтями в сторону ее каюты. – Уверен, у тебя полно других дел.

– Муж мой…

Генерал-губернатор жестом подозвал капитана стражи:

– Сопроводите мою жену в каюту.

– Пойдемте, госпожа, – сказал Дрехт, поправляя шпагу на боку.

Расстроенная, Сара неохотно последовала за Дрехтом. Она-то созвала всех на палубу, чтобы увидеть их реакцию на следы прокаженного.

Ее муж был неприятно удивлен, а Вос дожидался его около хлева, очевидно досадуя, что его оторвали от дел. Если его и беспокоили следы, он этого не показывал. Дрехт, который так яро уверял, что не верит в дьявола, побледнел, но держал свое мнение при себе.

Над всеми возвышался Арент, слушавший Сару с невозмутимостью горы, внимающей ветру. Он не шевелился, не расхаживал по палубе. Выражение его лица было холодным, словно сталь доспехов. Наверное, таким становишься, когда работаешь с человеком, который способен прочитать твои мысли по губам.

Дрехт не спеша спускался по трапу. Саре хотелось его обогнать, но она заняла себя наблюдением за мушкетерами. Те, выстроившись в ровные шеренги, пронзали клинками воздух, будто сражаясь с невидимым врагом.

– Это твое расследование, Арент, – раздался позади голос генерал-губернатора. – Что советуешь делать?

– Найти лохмотья прокаженного, – ответил Арент.

– Вы видели отпечатки ладоней, – сказал Вос. – Они идут из воды. Скорее всего, прокаженный спустился тем же путем. Потому-то мы его и не заметили.

– Возможно, но Сэмми Пипс предлагает обыскать корабль, а он обычно бывает прав.

Дрехт открыл красную дверь, ведущую в каюты пассажиров, и жестом пригласил Сару войти.

Подобрав юбки, она вступила в сумрак.

Разговор наверху прервала суматоха в рядах мушкетеров. Двое затеяли драку, а остальные тут же окружили их и принялись свистеть и улюлюкать.

– Это Таймен, – бросил Дрехт. – Не может без неприятностей. С вашего позволения, ваша милость.

– Конечно, – ответила Сара и с облегчением посмотрела ему вслед.

Она скользнула в свою каюту, заперла дверь на засов и подбежала к окну. Как она и ожидала, ей было слышно все, что говорилось наверху на юте.

– Капитан, распорядитесь о поиске одежды прокаженного, – сказал ее муж. – Перетряхните весь корабль.

– Да, мой господин. – Послышались шаги капитана. Спустя мгновение он уже подзывал Исаака Ларма.

– Вы правда верите, что кто-то рядится в мертвеца? – недоуменно спросил Рейньер ван Схотен.

– Сэмми считает, что да, – поправил его Арент. – И очень загадочно обставляет свои действия.

– А почему Пипс так уверен, что это не воскресший Боси? – с тревогой спросил ван Схотен. – Когда я был мальчишкой, на нашу деревню наслала бед ведьма. Каждый вечер дети собирались в лесу и вызывали ее песенкой. Скот бесновался, молоко скисало, в полях гибли хлеба.

Повисла задумчивая тишина, а затем генерал-губернатор осведомился:

– А вы что об этом думаете, Вос?

– Есть силы, с которыми Сэмюэлю Пипсу не справиться. Их существование представляется мне более правдоподобным, чем его версия. – Обычно монотонный голос Воса дрогнул. – Чтобы кто-то голыми руками прожег доски? Пальцами проделал в них дыры? Нет, это не человеческих рук дело.

Арент начал было возражать, но Вос его перебил:

– Рядиться в прокаженного – несусветная глупость! Прокаженные всюду вызывают ужас и отвращение. В чем выгода от такого обличья?

– Именно такими вопросами обычно и задается Сэмми. И всегда находит на них ответы, – заметил Арент. – Что бы он ни совершил в Батавии, теперь это не имеет значения.

– Легко говорить, если не знаешь, в чем состоят его преступления, – ответил генерал-губернатор.

Саре был знаком этот задумчивый тон. Наверняка муж прикрыл глаза и потирает лоб, словно от этого мысли потекут быстрее.

Наконец он заговорил столь значительно, будто пересказывал слова самого Господа: