Византийский манускрипт - Михаил Палев
Шрифт:
Интервал:
Тавров окинул взглядом инфернальный пейзаж и решился утончить:
– Это что, Ад?
– Нет, мы здесь просто живем, – хихикнул Сэндмэн. – А вам невесело? Напрасно! Вот, взгляните туда!
Тавров вдруг увидел зеленую полянку на берегу небольшого озерка. Деревья нежно шелестели листвой, и этот убаюкивающий звук время от времени перекрывал веселый детский смех. На берегу озера по белому песку и бархатистой траве бегала, заливаясь радостным смехом, девочка лет пяти. Она ловила мяч, который бросала ей молодая женщина.
Тавров остановился, пораженный странным зрелищем.
– Что это за оазис для двоих? – удивленно спросил он у Сэндмэна. – Это родственники высокопоставленного работника Ада?
– Нет, просто девочка вместе с мамой попала под грузовик, управляемый пьяным водителем. Мать погибла сразу, а девочка лежит в коме. Пока в ней теплится жизнь, она как будто спит и поэтому оказалась у меня в гостях. Я разрешаю им поиграть вместе. Ведь все спящие – в моей власти.
– А когда она умрет? – спросил Тавров. – Они с мамой вновь соединятся?
– Ну, это вряд ли, – ответил Сэндмэн. – Вечного счастья не бывает даже в раю. Хотя… вопрос не ко мне. Что я могу знать о Рае?
По мере продвижения по тропинке открывалось все больше и больше странных видов. Садовая скамейка с сидящим на ней человеком в пижаме соседствовала с извилистой гоночной «формульной» трассой, по которой неслись, периодически разбиваясь вдребезги, гоночные автомобили; человек в больничном халате, блаженно улыбаясь, рисовал кистью радугу прямо на небе, а под каплями краски лежали влюбленные, ничего не замечавшие в своей соединенности.
– Стоит уснуть разуму в чьей-нибудь голове, и я тут же увожу его по Сонной Тропе, – продолжал Сэндмэн. – У меня тут в гостях есть и сошедшие с ума, и коматозники, и просто прилегшие вздремнуть на часок после обеда. Видите вон того мужчину в шезлонге? Он уснул в своем кабинете во время обеденного перерыва и еще не знает, что не проснется. Забавно, не правда ли?
– Ничего не вижу в этом забавного, – осуждающе отозвался Тавров.
– Если бы я не видел искорок юмора в таких вещах, то давно бы спятил, как вон тот художник, – заметил Сэндмэн. – Я ведь даже не знаю, сколько времени провел на этой работе и долго ли мне до пенсии… Вечность, черт бы ее побрал!
– Зато вы познали, что такое Вечность, – заметил Тавров.
– А что тут познавать? – удивился Сэндмэн. – Любой ребенок знает, что Вечность – это когда прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. А вы, я гляжу, ехидный тип!
– Нет, просто следую вашему совету и пытаюсь искать в здешних порядках забавное, – ответил Тавров.
– Я же говорю – ехидный, – подтвердил Сэндмэн. – И это правильно! Если Его Светлость сочтет ваши шутки удачными, то я, против ожиданий, провожу вас обратно.
– Заранее благодарен, – поклонился Тавров. – А пока я буду шутить с Его Светлостью, вы там проследите, чтобы не украли мое кресло. Или в Аду с преступностью покончено?
– Мы в понятие «преступление» вкладываем несколько иное, – уклончиво ответил Сэндмэн.
Тропинка повернула в очередной раз и вывела путников на берег какого-то не то озера, не то болота. Зеркально гладкая поверхность воды непрерывно изменяла цвет, словно в глубине периодически всплывали и исчезали на дне разноцветные твари. Примерно в километре от берега возвышалась скала, увенчанная острыми вершинами башен готического замка. Длинный мост начинался от ворот и уходил в море, заканчиваясь узкой плавучей дорожкой, подходившей к самому берегу.
– Вот и Болото Безысходности, – тихо произнес, точнее, почти прошептал Сэндмэн. – Это замок великого герцога, Его Светлости Гусиона Киноцефала. А вот и сам герцог.
По узкой плавучей тропинке галопом скакал всадник на вороном коне. Черный плащ развевался по ветру, а блестящий черный панцирь в красном свете багряной облачности казался покрытым кровью. Всадник сошел на берег и остановился. Тавров увидел, что голова у всадника собачья – и правда Киноцефал.
– Приветствую вас, Ваша Светлость, – поклонился ему Сэндмэн. – По приказу Его Превосходительства великого генерала Агалиарепта я привел к вам смертного, которым интересовался великий генерал.
– Приветствую и я тебя, Хозяин Сонной Тропы, – ответил Гусион. – Оставайся здесь и жди. А ты, смертный, садись на моего коня сзади и крепче держись за мой пояс: тебе пока не время исчезнуть в Болоте Безысходности.
Тавров послушно взобрался на круп коня, что оказалось совсем нетрудно сделать, поскольку Сэндмэн вовремя и умело подсадил его. Гусион шевельнул шпорами и, сжав в руке длинное тонкое копье, галопом поскакал по дорожке. Казавшийся зыбким деревянный настил совершенно не прогибался под тяжестью всадников.
Тавров взглянул на зеркальную поверхность озера и увидел, что в болоте прямо у поверхности копошатся, словно щупальца, разноцветные руки. Они высовывались из воды, пытаясь схватить скачущего коня, но это им редко удавалось. Если какой-то особенно ловкий обитатель болота все-таки успевал вцепиться в ногу скакуна, то конь без всяких усилий выдергивал тварь, похожую на полуразложившуюся обезьяну, из озера. Тварь некоторое время тащилась за конем, и тогда Гусион ловким движением копья разбивал череп существа, а болото с сочным чавканьем поглощало труп. Тавров с чувством омерзения отметил, что вблизи эти создания больше похожи не на обезьян, а на донельзя грязных бомжей. Он с облегчением вздохнул, когда глухой стук копыт по доскам дорожки сменился звонким цоканьем подков по каменным плитам моста.
Конь без всяких усилий нес седоков по довольно крутому склону. Вот они въехали в зев ощетинившихся зубьями решетки ворот и очутились во внутреннем дворе замка. Гусион не стал придерживать коня и галопом въехал прямо в высокие узкие двери. Не снижая скорости, они пронеслись через коридор и оказались в огромном зале.
Своды зала, опиравшиеся на мощные колонны, уходили вверх и терялись во тьме. Узкие окна почти не давали света, и зал освещался неровным огнем факелов, которые держали в когтях, клыках и клювах причудливые каменные изваяния, сидевшие на капителях колонн. Таврову показалось, что они хоть и каменные, но живые: один грифон, не выпуская из пасти факел, почесал за ухом лапой. В конце зала находился огромный ярко пылающий камин. Перед ним стоял дракон, а верхом на нем сидел удивительный трехголовый всадник: одна его голова была человечья, другая – бычья, а третья – баранья. Впрочем, имея у себя дома двухголовую псину, Тавров отнесся к такому экстравагантному облику с пониманием.
– Я привез к вам того, кого обещал, Ваше Величество, – сказал Гусион. – Эй, слуги! Помогите сойти гостю.
Тавров почувствовал, как какая-то сила приподняла его и мягко опустила на каменные плиты пола. Оглянувшись, он увидел, что это один из грифонов слетел со своего места и перенес его с конского крупа на пол.
– Смертный, перед тобой великий король Ада Асмодей! – проревел Гусион. – Склони голову перед Его Величеством!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!