Падший ангел - Элизабет Чедвик

Минуты тянулись томительно долго, и никто не жаловался на самочувствие. Иеремия, не уставая, говорил гадости о ней и ее родственниках; бандиты раскатисто смеялись, а предмет обсуждения сидел не поднимая глаз, желая ему смерти, мучительной и долгой, мечтая, чтобы он рухнул к ее ногам, словно спиленное дерево. Джоб беседовал со стариком с заячьей губой. Остальные пили. Никто не корчился в муках. Корт не говорил, сколько времени нужно, чтобы подействовал яд. Если два дня, то Арон умрет раньше них, а она… Сюзанна вздрогнула. Минуты тянулись бесконечно долго. Может, она собрала не те грибы, и Пэккарды вообще не отравятся? Может, их следует высушить, и тогда они приобретут ядовитые свойства? Не нужно исключать и следующую возможность: вероятно, мисс Моран чем-то согрешила, и грех ее оказался настолько страшным, что Бог отвернулся от нее. Очевидно, в ужасных словах, брошенных Джобом ей в лицо, была доля правды… Одно несомненно: Господь не станет покровительствовать таким отпетым мерзавцам, как Пэккарды…

— Запри девчонку, — раздался властный голос старика.

Девушка испуганно вскинула голову. Злодей снова собирается упрятать ее в ту грязную каморку. Она так и не дождалась, пока им станет плохо. Надежда убежать становилась весьма призрачной. Даже если Джоб, Иеремия и остальные бандиты умрут, Сюзанна будет по-прежнему заперта в лачуге. Останутся другие Пэккарды, которые убьют Арона. Упав на колени, пленница закричала:

— Боже, прошу тебя, покарай их сейчас!

— Уберите ее отсюда! — закричал Джоб. Остальные бандиты, открыв рты, уставились на нее — пленница до этого молчала, словно набрав в рот воды.

— Пожалуйста, Боже, — плакала она. — Покарай Иеремию, покарай…

— Па… — Иеремия упал на колени рядом с ней.

— Что ты делаешь, мальчик? — возмутился патриарх. — Поднимись, ты молишься вместе с ней за свою собственную…

— Па… — лицо мужчины побледнело и покрылось потом, руки судорожно сжали живот. — Па, я не могу…

— Вставай.

— У меня внутри все горит.

Иеремию начало рвать.

Сюзанна, по-прежнему стоя на коленях, расширенными от ужаса глазами смотрела на него, затем, отбросив с лица волосы, благодарно проговорила:

— Спасибо тебе, Господи.

Джоб с ужасом взирал на пленницу, в то время как его сын упал лицом в собственную рвоту.

— Мерримей, взгляни на своего родственника, что с ним? — приказал Люк.

— Спасибо тебе, Господи, спасибо, — продолжала шептать Сюзанна.

— Да она ведьма! — в суеверном ужасе зашептал Джоб. — Я всегда говорил, что похищение женщины — вещь опасная. А ты, Люк, настаивал на этом, и вот мы притащили ведьму в нашу долину.

— Эй, старина Джоб, успокойся. Она всего-навсего девчонка, — пытался утихомирить его кузен. — Обычная девчонка.

— Ведьма! Она ведьма!

Патриарх продолжал смотреть на Сюзанну, не обращая внимания на стонавшего на полу сына. Девушка, обхватив себя руками, раскачивалась взад-вперед, сидя на полу, глядя на Иеремию расширившимися от ужаса глазами, из которых струились слезы.

— Заприте ее в хижине, — потребовал старик.

Люк и молодой мужчина схватили мисс Моран и потащили ее, упирающуюся и кричащую, из дома Джоба.

— Я сожгу тебя! — ревел патриарх. — Ты ведьма, колдунья проклятая! Ты сгоришь! Завтра же!

Он уже начал чувствовать жжение в желудке, но старался не придавать этому значения и повернулся к сыну, скорчившемуся на полу у ее ног.

— Я сожгу ее, Иеремия, — пообещал старик. — Это не Божьих рук дело, это все она, проклятая ведьма. У, ведьмино отродье! Приведите того доктора, что мы привезли для Исайи.

— Мы отпустили его, когда Исайя умер, — напомнила ему Мерримей. Она склонилась над братом покойного мужа, не в силах ему помочь.

— Говорил я Элиасу оставить Корта в покое, — бормотал Джоб. — Тот ослушался меня, и где он теперь? Мертв. И все остальные, что проявили неповиновение, там же. А теперь среди нас ведьма. Она и на меня наложила проклятье!

— С Иеремией все будет в порядке. У него просто болит желудок.

Мерримей не верила в ведьм, ибо прожила много лет в долине Пэккардов.

— Ведьма, — продолжал шептать Джоб, бледный от ужаса.

— Ах, мерзавцы, — возмутился Корт, наблюдая в бинокль за лагерем Пэккардов. Даже в темноте он продолжал усиленно изучать местность, освещаемую лунным светом и отблесками костров. Ему нужно было знать, когда Сюзанна выйдет из дома Джоба и где какие Пэккарды разместятся на ночь.

— Что такое? — нетерпеливо спросил Квинси.

— Сюзанна. Боже мой, что они делают с ней?

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Она сопротивляется и кричит.

Квинси вздохнул:

— Слава Богу, что еще жива.

— Однако они ее тащат вдвоем. Что там произошло?

— Не думай об этом, — резко оборвал его Квинси. — Стоит у дверей стража?

— Да.

— Тогда мисс Сюзанна останется там на всю ночь. Надо подойти поближе. — Эбнер собрал оружие. — Я спущусь к следующему укрытию и буду наблюдать. Дай мне пятнадцать минут, тогда и начинай.

Арон кивнул, продолжая наблюдать за долиной и размышляя, что происходит в доме. Ни один из мужчин, тащивших девушку в лачугу, не походил на Иеремию. Бросив ее в хижину, они вернулись в дом Джоба, однако адвокат не знал, кто находится в лагере, и поджидал добычу. Сжав зубы, мужчина сменил положение, надеясь, что тело не подведет его, когда придет время действовать.

Люк и молодой парень, отведя пленницу в дальнюю комнату лачуги, заперли дверь и ушли, не сказав охранявшему ее головорезу ни слова. Услышав скрежет запираемых засовов, девушка еще несколько минут неподвижно лежала на полу, затем, всхлипывая, пробралась в свой угол и свернулась клубочком. Мужество покинуло ее. Она убила человека, может быть, двоих, причем абсолютно ни за что. Ее заперли, и побег стал невозможным. Самое страшное было в том, что пришлось взять на душу тяжелый грех — убийство. Джоб собирался сжечь ее. Если он умрет, остальные исполнят его пожелание, потом убьют Арона. Заставят ли они его наблюдать, как она горит? Иеремия мертв, и в отместку за смерть бандита Пэккарды могут сжечь пленницу на глазах ее возлюбленного. Сюзанна молилась, чтобы Корт не вмешивался. Ее ужасала мысль погибнуть в пламени.

Окно находилось высоко над ее головой, поэтому девушка не видела гигантских сполохов, осветивших ночное небо. Раскаты грома пронеслись над долиной, но она не слышала их. Ливень стучал по крышам лачуг, прибивал к земле траву, гнул сучья деревьев, сбрасывал камни со скалы. Сюзанна ничего не слышала, свернувшись клубочком и всхлипывая. Вскоре ее сморил тяжелый сон.